Туннель во времени
Шрифт:
Рот Ар Апы оставался открытым, но слова не шли с языка. Однако Эсон понимал его мысли и сам произнес то, чего не в силах был вымолвить Ар Апа.
— Значит, они собираются предпринять новый набег на копь… Сразу многими тевтами, как и тогда. Ты это хочешь сказать? — Ар Апа кивнул и отвернулся. — Ты правильно сделал, что пришел ко мне и не присоединился к ним. Где сейчас Темный Человек?
— В Дан Уала.
Все было просто и ясно. Пусть халкеи занимаются плавкой металла, а у воина свой труд. Темный Человек, возмутитель спокойствия… будь он человек или дух, его следует остановить, иначе йернии не оставят копь в покое. Эсон знал, как делаются такие
— У меня есть люди, которые пойдут за мной, — объявил Эсон, — непобедимые воины в панцирях. Я поведу их против Дан Уала, чтобы убить Темного Человека. Придут ли воины твоей тевты, чтобы биться рядом с нами?
— Темный Человек… — мысль эта столь встревожила Ар Апу, что запретное имя само собой сорвалось с его уст.
— Уала и его люди не выстоят против нас. Мы убьем их. Будет скот, месть, золото и сокровища.
— Мы пойдем с тобой, — внезапно решившись, проговорил Ар Апа. Он думал лишь о сокровищах Дан Уала, самого большого, самого богатого и самого сильного из всех данов йерниев. При мысли о них рот Ар Апы наполнился слюной, и, сплюнув в костер, он громко расхохотался.
Глава 5
Был имболк, счастливая пора, когда появляются первые знаки того, что зима ослабляет свою хватку. В это время внутри данов под женскими помещениями коровы и овцы доедают последние ветви, срезанные для них осенью. Появляется первая трава. Рождаются ягнята и телята, жизнь начинается заново, а это ли не праздник? Появляется свежее молоко: перебродит — есть чем праздновать. Эль, сваренный из зерна прошлой осенью, прикончили давным-давно, о блаженном пьянстве можно лишь вспоминать. И теперь снова захмелевшие после долгого перерыва воины грелись на солнце и следили за тем, как женщины выносят обессилевший за зиму скот. После долгой зимней голодовки и неподвижности животные не в силах были ходить, но ничего, зеленая трава быстро вернет им бодрость.
Дан Мовег ничем не отличался от прочих данов йерниев: двери мужских помещений выходили на вал. Здесь около собственного порога было неплохо погреться в добрый денек — а сегодняшний-то и был добрым, — в особенности после перебродившего молока. Воины лежали наверху, посреди распростерся сам бык-вождь Мовег. Он как раз хвастал прошлыми подвигами, походами и убийствами, когда возле дана появились люди в панцирях.
При всей тяжести облекавшего их металла они приближались неслышно. Позади виднелись беловолосые, с кабаньими клыками воины Дан Ар Апа. Зрелище неприятное, если не сказать больше. Все знают, что в имболк не принято совершать набеги.
— Ты — Мовег, — проговорил Эсон, коротко глянув из-под козырька шлема на мужа с отвисшей челюстью, застывшего возле собственной двери.
— Это он, — присоединился к Эсону подошедший сзади Ар Апа.
Чтобы заставить сидящего встать, он пнул его в ребра. Взвыв от боли, Мовег вскочил. Чаша, из которой он пил, опрокинулась. Молоко это было надоено у краденых коров. Прежде чем успела завязаться схватка, Эсон оттолкнул Ар Апу в сторону.
Мовега не пришлось долго уговаривать. Он был верен только себе самому. За прежние набеги он получил хорошие дары от Темного Человека. Но это было в прошлом. А будущее выглядело еще более лучезарным: победоносный набег на Дан Уала, заплывший богатством и жиром, гордящийся величиной и силой, сулил еще больше. Да и не сможет Дан Уала выстоять против воинов сразу двух тевт… Тем более если во главе них выступают эти страшные люди в прочной броне. Он вспомнил —
Всю ночь они провели в дане и до последней капли выпили все перебродившее молоко. Когда халкеи взялись за дело, Эйаса ничто не привязывало более к копи и он присоединился к отряду, пообещав пользоваться мечом, а не кулаками. Интеб не был воином, но в одолженном ему панцире и египтянин выглядел вполне внушительно. Он даже готов был сражаться, только бы оказаться поближе к Эсону, здесь, пока Найкери далеко. Сидя у огня, они пили умеренно, пока прочие в полной мере отдавались радостям имболка.
— Не сомневаюсь в нашей победе, — произнес Интеб.
— Нам необходимо не просто победить. Нужно захватить Темного Человека и убить его. Если он опять сумеет сбежать, тогда его примет какая-нибудь другая тевта йерниев. Со своими сокровищами он долго еще будет тревожить нас. Я хочу, чтобы он умер после битвы.
— Что ты задумал?
Эсон указательным пальцем очертил кружок в пыли.
— Они говорят, что Дан Уала не отличается от остальных данов. Значит, там есть один или два входа и комнаты воинов, каждая со своей дверью. Мы должны застать их врасплох, подойти со всех сторон, чтобы не сбежала ни одна крыса.
— Как ты хочешь добиться этого? Подойти ночью и напасть с рассветом?
— Нет, с таким числом людей этого не сделать. Нас заметят или услышат… их успеют предупредить. Остается идти быстро. Говорят, что отсюда до Дан Уала день ходьбы. Если мы выйдем с рассветом и будем спешить — успеем раньше всякого гонца.
Интеб поглядел на пьющих мужей.
— Едва ли это им придется по вкусу.
— Ерунда. Взять дан, выиграть битву — только половина дела, мне нужен Темный Человек.
Когда они поднялись, небо еще оставалось черным. Слышались стоны и звучные пинки, которыми пробуждали к жизни самых пьяных. Эсон разрешил быстро перекусить и попить, и с первыми лучами солнца они уже оставили дан. Йернии выражали горькое сожаление относительно состояния усов и прически. Эсон обещал им, что перед битвой даст время, чтобы привести себя в порядок. Он сам задал темп — сперва они бежали легкой рысью, потом перешли на размашистый шаг. Легкий утренний дождь также огорчил франтоватых йерниев, но он стих к полудню, когда воины остановились возле реки, служившей границей земель обеих тевт. Холмы окружали ровное плато, тянувшееся до горизонта, и лишь изредка взгляд встречал редкие деревья. Они добрались до дома одного из отставных воинов тевты Дан Уала, попытавшегося сбежать в дан. Его перехватили и зарубили. Сделали короткий привал, съели все, что нашлось в доме, и отправились дальше. Вдали над равниной поднялась круглая стена дана, над которой завивался дым многочисленных очагов. К досаде Эсона, пришлось сделать еще одну остановку — чтобы йернии могли привести перед битвой в порядок усы и прически. Потом они двинулись дальше.
Воины Дан Уала поджидали их на валу — они успели получить предупреждение. Атакующие йернии остановились, выкрикивая оскорбления стоящим на валу воинам… Гнев мешал Эсону дождаться исхода ритуальной перебранки. Он выстроил своих микенцев в линию — но так, чтобы никто не мог подвернуться под меч соседу, и повел их вперед. Они спустились в ров и направились вверх по насыпи. Их встретил неожиданный град камней — йернии Уалы запаслись ими. Камни отскакивали от щитов и доспехов, не причиняя вреда. Микенцы поднялись вверх.