Туннель во времени
Шрифт:
— Ну хорошо, это машина времени, теперь я верю. Но какое она имеет отношение к производству фильмов или к спасению моей студии от банкротства?
— Позвольте мне объяснить...
Глава 2
В кабинете Л. М. сидели шесть человек, расположившихся полукругом перед письменным столом директора.
— Запереть дверь и перерезать телефонные провода! — распорядился Л. М.
— Сейчас три часа утра, — запротестовал Барни, — кто будет
— Если об этом пронюхают банки, я разорен — пиши пропало до самой смерти, а может быть, и дольше. Перережьте провода!
— Позвольте, я займусь этим, — сказал Эмори Блестэд, вставая со стула и доставая из нагрудного кармана отвертку с ручкой, обмотанной изоляционной лентой: в «Клаймэктик студиоз» он возглавлял технический отдел. — Вот оно, решение загадки! За последний год мои ребята в среднем по два раза в неделю чинили в этом кабинете перерезанные провода!
Работа спорилась в его руках: он быстро снял крышки с соединительных коробок, и вот уже все семь телефонов, селектор, сеть телевидения и телепринт разъединены. Л. М. Гринспэн внимательно следил за ним и не произнес ни единого слова, пока своими глазами не убедился в том, что все десять проводов безжизненно повисли.
— Докладывайте! — рявкнул он, ткнув пальцем в направлении Барни Хендриксона.
— Итак, все готово и можно приниматься за дело, Л. М. Оборудование для времеатрона установлено в павильоне фильма «Сын чудовища женится на дочери монстра», и все расходы отнесены на бюджет фильма. Между прочим, машина профессора обошлась дешевле обычных декораций.
— Не отвлекайтесь!
— Ладно. Итак, последние съемки «чудовищного» фильма закончены в павильоне сегодня, то есть, я хотел сказать, вчера, и мы поспешили в темпе вынести оттуда все оборудование. Как только они ушли, мы тут же смонтировали времеатрон в кузове армейского грузовика из картины «Пифиси из Бруклина», профессор проверил оборудование и привел машину в полную готовность.
— Что-то не нравится мне эта история с грузовиком — его могут хватиться.
— Не хватятся, Л.М., мы обо всем позаботились. Во-первых, он считался избыточным армейским снаряжением, и его хотели сбыть с рук. Во-вторых, недавно мы продали его через наш обычный канал сбыта, а здесь его приобрел Текс. Под нас не подкопаешься.
— Текс? Какой еще Текс? И кто вообще все эти люди? — с раздражением произнес Л. М., обведя подозрительным взглядом сидящих вокруг стола. — Ведь я же предупредил, чтобы об этой штуке знало как можно меньше людей, по крайней мере, до тех пор, пока мы не убедимся, что она действует. Если только банки пронюхают...
— Ну уж меньше и вовлечь невозможно, Л. М. Смотрите: я, профессор, которого вы знаете, Блестэд, ваш начальник технического отдела, проработавший на студии тридцать лет...
— Знаю, знаю... но кто эти трое? — Л. М. махнул рукой в сторону двух загорелых молчаливых людей, одетых в джинсы и кожаные куртки, и сидящего рядом с ними высокого нервного человека со светло-рыжими волосами.
— А, эти... Эти двое — трюкачи
— Трюкачи с нашей студии! Послушай, Барни, что за трюк ты собираешься выкинуть с этими ковбойскими мальчиками из Бронкса?
— Ради бога, не волнуйтесь, Л. М. Для нашего проекта понадобятся люди, на которых можно положиться и которые без лишнего шума в случае неприятностей найдут выход из положения. До прихода к нам Даллас служил в армии, а затем выступал в родео. Текс тринадцать лет протрубил в морской пехоте, он инструктор по нападению и защите без оружия.
— А кто этот длинный?
— Это доктор Йенс Лин из Калифорнийского университета Лос-Анджелеса, филолог. — Высокий мужчина рывком встал и отвесил короткий поклон в направлении письменного стола. — Он специалист по германским языкам или по чему-то вроде этого. Он будет нашим переводчиком.
— Ну а теперь, когда вы стали членами нашей группы, вам понятно, насколько важен наш проект? — спросил Л. М.
— Мне платят денежки, — сказал Текс, — а я держу язык за зубами.
Даллас молча кивнул, соглашаясь с товарищем.
— Нам представляется удивительная возможность. — Лин говорил быстро, с легким датским акцентом. — Я взял отпуск на год и готов сопровождать экспедицию в качестве технического советника даже без предложенного щедрого гонорара. Ведь мы так мало знаем о разговорном старонорвежском...
— Ну хорошо, хорошо. — Л. М. поднял руку, удовлетворившись тем, что услышал. — Так какой же у нас план? Посвятите меня в детали.
— Сначала нам придется совершить пробное путешествие, — заметил Барни. — Надо посмотреть, работает ли машина профессора...
— Да я вас уверяю...
— ...и если она работает, мы сколотим съемочную группу, разработаем сценарий и затем отправимся снимать фильм прямо на месте. И на каком месте! Вся история открыта нам на широком экране! Мы сможем все заснять, записать звук...
— И спасем студию от банкротства. Ни тебе расходов на дополнительные съемки, ни декораций, ни стычек с профсоюзами...
— Эй, поосторожнее! — нахмурился Даллас.
— Конечно, речь идет не о вашем профсоюзе, — извинился Л. М. — Вся группа, которая отправится в прошлое из нашего времени, будет получать повышенную ставку с надбавками: я не имею в виду участников оттуда — на них мы сможем сэкономить, верно? А теперь отправляйся, Барни, пока у меня не остыл энтузиазм, и без хороших новостей не возвращайся.
Их шаги, стук каблуков по бетонной дорожке гулко отдавались от гигантских звуковых стен в огромном помещении, а тени тянулись за ними сначала сзади, а потом выбрасывались вперед, когда они проходили через ярко освещенные круги под редкими лампами. Тишина и одиночество заброшенных студий внезапно напомнили им о величии их замысла, и они инстинктивно приблизились друг к другу, почти соприкасаясь плечами. Перед входом в здание стоял сторож; завидев их, он поздоровался, и его голос разбил мрачные чары тишины.