Тупик для Дамы Пик
Шрифт:
Глава 26
Грохот ворвался в сознание словно издалека. Дина открыла глаза и уставилась в потолок. Раздался треск. Дверь распахнулась и вот уже вместо потолка над ней склонилось лицо Татьяны. Пару шлепков по щекам окончательно привели Дину в чувство. Она с удивлением обнаружила себя лежащей на полу рядом с перевернутой корзиной для белья.
— Мать, ты чего? — соседка продолжала держать руку на весу, будто примеряясь к новой пощечине.
— Ой,
— Да я уж вижу, — соседка покачала головой, разглядывая синяки на руках девушки. — Где это тебя так? Ты ж, вроде, на дежурство ушла?
— Таня, — не обращая внимания на вопрос, перешла на шепот Дина, — ты дверь вынесла?
— Да ну, скажешь тоже. Задвижка и так на соплях была. Услышала воду, потом крик. И тишина. Что я должна была подумать?
— Что?
— Что ты шею сломала, вот что!
Дина подтянула колени к груди и, закрыв глаза сжатыми кулаками, разрыдалась. Таня стала осторожно трясти ее за локти:
— Ты мне скажи, что произошло. Кто тебя обидел? Побили или… — она ахнула.
Дина замотала головой, размазывая по лицу слезы:
— Ага, я расскажу, а ты решишь, что я сумасшедшая! Что у меня крыша поехала!
Таня отвела глаза и приподняла брови:
— Может и скажу, да только нет в этом ничего такого. Я вот по молодости в дурке полежала. Недолго, правда. И чего? Видать по мне?
Дина хлюпнула носом.
— Рассказывай давай, чего слезы на кулак наматывать? А потом порешаем. Вот это все откуда у тебя? — Таня кивнула на распухшую ссадину у Дины около локтя.
— Это все ерунда… — Дина поднялась и, раскрыв ладонь, посмотрела на цепочку. — Производственная травма.
— Ладно, — пожала плечами соседка.
— А ты почему в больнице лежала?
— Дура была. Из-за несчастной любви таблеток наглоталась. Еле откачали. Идиотка…
— А когда с тобой это случилось, ты что-нибудь видела?
— Где? — не поняла Таня.
Дина горько усмехнулась:
— Значит, нет… — она прошла мимо Тани и остановилась в дверях своей комнаты. — Я думала, твои гости задержатся, — сказала зачем-то.
— Не будет больше гостей, — ответила Таня, поднимая корзину и с интересом разглядывая расшитое блестками боди. — Завязала я.
— А говорила, что не можешь спать…
— Могу, оказывается! Сама в шоке. Вдруг раз, и как отрезало, представляешь? Выгнала всех. А потом блинов напекла. Думаю, придешь, а тут пахнет хорошо…
— Разве так бывает — раз и все?
— А хрен его знает. Раньше думала, что…
Таня продолжала говорить, а Дина переводила взгляд с одной вещи на другую, чувствуя, как шевелятся волосы на затылке. Ей чудились голоса — тихие, едва различимые… Перемещающиеся фигуры… Все было таким явным, что не могло оказаться лишь сном.
Она быстро подошла к дивану и стала разбрасывать белье — одеяло в одну сторону, подушку
— Спать ложись, — предложила Таня.
— Можно к тебе?
— Не поняла…
— К тебе в комнату на минутку?
Видимо у нее был такой вид, что Таня только кивнула, отступив на шаг. Дина бросилась во вторую комнату и, едва не споткнувшись о клетчатый баул, стоявший сбоку от двери, через секунду оказалась у окна.
— Нет, все не так… — она хлопнула ладонью по подоконнику рядом с горшком алое и вернулась обратно.
Таня потопталась на месте, а затем предложила:
— Может, врача вызвать? Ты как себя чувствуешь? Хочешь, я позвоню?
— Позвонить! Точно, Таня, надо позвонить! Узнать, как он!
— Кто? — выпучила глаза соседка.
— Тимур. Мой… мой… — она прижала к груди зажатый в ладони крестик. — Мой любимый…
Дина сразу же позвонила в приемное отделение, мысленно ругая себя самыми последними словами. Что это было с ней? Какой морок разум затмил?! Все теперь так ясно встало перед глазами, будто она до сих пор еще находилась рядом с Тимуром на волоске от смерти…
Смерть — боже мой, думала она, тыкая в кнопки и нетерпеливо покусывая губу в ожидании ответа. Что это — предупреждение? Глубинный страх, присущий всему живому? Или непонятно откуда появившаяся вера в то, что любовь выше всего остального?
Неистово билось сердце, спирало дыхание. Хотелось смеяться и плакать от ощущения какого-то вселенского счастья. Любимый, смешливый, вредный — мой, только мой! Я рядом, я с тобой, я помогу!
— Дина? Силантьева? — на другом конце провода знакомый голос дежурной. — Ну ты учудила… Ты где сама?
— Дома, со мной все в порядке! — наплевать, что думают другие. — Как он?
— Пока ничего нового, сама понимаешь.
— Пришел в сознание?
— Кажется, еще нет. Ты утром позвони.
— Я приду сейчас… — Как объяснить, что нет сил ждать?
— Зачем? Он в реанимации. Я предупрежу утреннюю смену. Тебе-то зачем эти подробности? Скажи спасибо, сама жива-здорова. Даже имени его, поди, не знаешь, а спрашиваешь.
— А ты? Ты знаешь?
«Тимур… Тимур…» — стучало в висках.
— Конечно. Здесь его друг был.
— Евгений Павлович?
— Так, все, не до тебя. Завтра звони.
Дина хотела сказать, что где-то около клуба должна быть машина Тимура, но телефон уже отключился.
— Дин, — Таня подняла с пола подушку и кинула ее на диван. — Ложись спать, а? Утро вечера мудренее.
— Я не смогу спать…
— Сможешь! Если сейчас будешь себя изводить, то к утру станешь как разваренный пельмень. Увидит тебя твой, этот… — соседка улыбнулась, — и не узнает. Скажет, что это за чудо-юдо ко мне пожаловало? — Она подошла к Дине и приобняла ее за плечи.