Тупик
Шрифт:
— Да, тот самый парадокс, который мы с вами искали, но не могли найти… Неопределенность полученного результата неизбежно вызовет на третьей планете ожесточенные споры, тем более ожесточенные и тем более длительные, чем неопределеннее и противоречивее будут полученные данные. Появятся сторонники и противники.
— Допустим… — произнес он бесцветным голосом. — А потом?
Лаэр пожал плечами:
— Потом?.. Потом они, вероятно, продолжат исследования и пришлют еще более совершенную станцию, а может быть, и сразу несколько станций. Но, действуя так, как я предлагаю, мы все же выиграем время.
— Позвольте спросить, зачем? — Меан уже полностью овладел собой. — Что значат несколько месяцев или даже лет в историческом аспекте?
— Вам виднее, — хмуро произнес Лаэр. — Я решал чисто теоретическую задачу, искал оптимальное решение в сложившейся ситуации. И полагаю, такое решение я нашел.
— Оптимальное?
— Да, оптимальное… Повторяю: для сложившейся ситуации лучшее решение вряд ли существует.
— Очень хорошо! — Меан потер руки. — Отлично!
— Чему вы радуетесь? — удивился Лаэр.
— Определенности, друг мой, определенности.
Меан нажал кнопку вызова. В дверях появился Креот.
— Немедленно отмените все мероприятия по последнему проекту, — распорядился Меан ровным голосом. — И ликвидируйте маскировку…
Лицо у Креота вытянулось… Но дисциплина взяла свое.
— Будет исполнено! — отчеканил он.
— Ну что вы на меня так смотрите? — повернулся Меан к Лаэру, продолжавшему с растерянным видом сидеть возле стола. — Все очень
Лаэр хотел что-то сказать, но в этот момент раздался резкий звуковой сигнал и экран дисплея погас.
Макаров, только что торопливо вложивший в пишущую машинку очередной чистый лист и готовый напечатать очередную строчку, застыл с поднятой рукой…
Соломатин перевел рычажок, выключающий питание и, оттолкнувшись от края пульта, повернулся на своем вращающемся кресле лицом к Макарову. Из-за другого пульта неторопливо поднялась долговязая фигура Гущина.
— Ну как? — поинтересовался Соломатин. — Не жалеете о потерянном времени?
— Что вы? — искренне удивился Макаров. — Это был интересный спектакль с неизвестным заранее исходом… Знаете, я тут даже попытался изобразить вашу операцию в лицах.
— Разрешите взглянуть? — попрогил Гущин.
Журналист протянул ему листки с текстом, уже известным читателю. Гущин пробежал их с неимоверной быстротой, словно считывающее устройство вычислительной машины, и передал листки Соломатину.
Соломатин читал долго и внимательно, словно проверял студенческую контрольную работу.
— Очень любопытно… — сказал он, кончив читать. — А вы знаете, только прочитав вот это литературное произведение, я сам лучше осознал полученный результат! Надеюсь, вы понимаете всю бредовость мысли о возможности подтасовки данных разумными обитателями Марса?
— И все же вероятность подобной ситуации в принципе не равна нулю, — возразил Гущин. — А значит, ее необходимо было исследовать.