Тупиковое звено
Шрифт:
— Как дела, Филипп? В Москве не успел с вами толком поговорить, вы уж меня извините,
— Ах, что вы, Серж, я все понимаю, вам было неудобно, столько дел…
— Как баронесса? Как наследник вживается в новую роль?
— Вживается, — через силу выдавил Филипп и посмотрел на Дашу.
Наблюдательный Полетаев немедленно заинтересовался,
— Вы чем-то обеспокоены?
— Не знаю… — Француз теребил изящное сапфировое кольцо на мизинце правой руки. — Я уже рассказывал Ди-ди…
— Ну так расскажите теперь и мне.
— Это
— Хотя бы попробуйте.
— Понимаете, Серж, последнее время меня мучает какое-то странное предчувствие. Вокруг словно разворачивается некий спектакль.
— Спектакль? — Даша придвинула подполковнику пепельницу. — О спектакле вы мне ничего не говорили.
Полетаев наблюдал за французом сквозь синеву сигаретного дыма. Филипп неловко рассмеялся:
— Возможно, во мне говорит обида, но кажется, что дом наш в одночасье превратился в театр. Все двигаются странно, странно говорят… Даже лица у всех стали неестественными! Словно маски у актеров.
Сам француз, к слову, тоже походил на актера, перед самым сезоном лишенного ангажемента. Пальцы его беспрестанно двигались, будто что-то пытались нащупать, глаза выглядели больными, уголок губы подергивался.
Даша поспешила успокоить названного дядюшку.
— Фи-фи, дорогой, в вас безусловно говорит ревность, но, как мне кажется, напрасно. Баронесса просто приглядывается к новому семейству. Мне она показалась женщиной умной и сильной. Не думаю, что ее легко будет обмануть.
— Она уже не молода. — Галантный француз даже девяностолетнюю старуху не смог назвать старой. — Если эти люди что-то задумали, она не перенесет…
— Стоп! — Даша подняла руку. — Мне кажется или вы действительно говорите о Богдане, как о жулике, прокравшемся в дом?
Кервель осекся. Вид у него стал совершенно растерянный. Он нервно улыбнулся и пожал плечами:
— Нет, я не говорил так. Вам, верно, показалось.
— Ничего мне не показалось. — Даша не удержалась и кинула победоносный взгляд в сторону Полетаева.
Подполковник отсутствующим взглядом смотрел в угол комнаты. Молодая женщина настороженно посмотрела в том же направлении — не притаилась ли там мышь или подобная тому пакость.
— Скажите, — громче, чем следовало, произнесла она, вновь обращаясь к Филиппу, — вы ему не верите? Вы не верите, что Богдан — законный наследник семьи Вельбах? Так?
Филипп сглотнул и отвел глаза.
— Ответьте мне, Фи-фи.
— Нет.
— Что? Говорите громче. — Даша расслышала ответ, но хотела, чтобы его хорошенько расслышал и подполковник.
— Нет, Я не верю им. Но не спрашивайте почему. — Филипп проговорил эту фразу быстро, словно желая как можно скорее покончить с неприятной частью. И затем добавил уже более спокойно: — Богдан, безусловно, приятный и талантливый молодой человек. Он очень красив, прекрасно танцует. Я сейчас помогаю ему устроиться в лучшую школу танцев в Париже.
— Как же тогда он вас раздражает? Если его дома не бывает.
— Я не сказал «раздражает». Просто… Скажем, мне не нравится, как они хозяйничают в доме, который я всегда считал своим. Мне не нравится почтительность, его жена, его дети! — Выплеснув наружу то, что так долго мучило, Филипп взбодрился. — У него отвратительная жена. О Господи, никогда бы не подумал, что могу так сказать о женщине. Она похожа на Борджиа, мне все время кажется, что она хочет меня отравить…
Даша с Полетаевым переглянулись. Подполковник потушил сигарету и встал.
— Дашенька, не поможешь мне разобрать сумку? Я привез кое-что к столу. Вы позволите, Филипп?
— Да, конечно.
Выговорившись, Кервель обмяк в кресле, словно сдувшийся шарик. Лицо его стало пустым.
4
— Пришел ответ из Киева, — без всякого перехода начал Полетаев.
Даша застыла:
— И?..
— Третьего января Титаевской была проведена операция по искусственному оплодотворению. У нее действительно что-то было с… Ну эти ваши женские дела…
— Я поняла. — Даша решила не мучить подполковника выяснением точного диагноза. — Значит, я оказалась права — это Оксана!
Полетаев выглядел менее оптимистично.
— Думаю, ты рано радуешься. Пока в ее действиях ничего противозаконного нет.
— Ошибаешься. Это свидетельствует о том, что она знала о завещании!
— Какие-то иные доказательства у тебя есть?
— Будут, не переживай! — И тут Даша испугалась: — Слушай, а вдруг она и вправду его отравит?
— Кого?
— Да, Филиппа, кого еще…
— Прекрати. — Подполковник хоть и пытался казаться спокойным, но вид у пего был не ахти. — Зачем Оксане травить месье Кервеля?
— Например, чтобы старушка опять не передумала. А так убрать его и все — выбора больше нет.
— Не говори глупости. Она…
В дверях послышался шорох. Филипп заглянул на кухню.
— Я даже не спросил: вам помочь?
— Нет, — хором ответили Даша и Полетаев.
Увидев, как погрустнел француз, Даша поспешила передать ему корзинку с нарезанным хлебом и кофейник.
— Держите, мы сейчас принесем все остальное. Сергей Павлович, подайте мне ветчину.
Подполковник молча выполнил ее просьбу. Даша воровато посмотрела на дверь, за которой исчез Кервель.
— Теперь я могу вернуться в Москву?
— Теперь тем более нет. С тебя пока еще не снято обвинение в хранении наркотиков.
— Так что же мне — сгнить на этой даче? — растерялась молодая женщина.
— Надеюсь, что нет. Мне почти удалось все уладить.
— Каким образом?
— Не имеет значения. Но, видит Бог, чего мне это стоит.