Туристический бизнес

Калугин Алексей Александрович

Естественно, не были забыты и просто беседы под семейными деревьями, когда шесть-семь варкалов одновременно задавали человеку свои вопросы. Подобные сеансы оказывали особенно благотворное воздействие на тех, кто, запутавшись в собственных проблемах, уже не верил в то, что душа его когда-нибудь снова обретет покой.

Вечерами,

когда предзакатное солнце окрашивало воды бухты в красноватые цвета, гости комплекса собирались, чтобы послушать выступления варкалов. Расположившись на берегу, у самой кромки воды, десять-двенадцать варкалов разом вскидывали головы к небу и начинали пощелкивать челюстями, выводя длинные, завораживающе-странные мелодии. Чарующие звуки, казалось, поднимались к небу, унося с собой ту пустоту, что прежде наполняла души тех, кто находился рядом.

Кое-кто из людей даже освоил совершенно непонятную игру варкалов, именуемую «воу». Теперь довольно-таки часто можно было увидеть на пляже группу людей и варкалов, медленно передвигающихся с места на место и обменивающихся разноцветными камешками. Самым удивительным было то, что даже те, кто научился играть в воу, не могли объяснить ее правила тем, кто ни разу не принимал в ней участия.

Варкалы получали от всего этого удовольствие не меньшее, чем гости комплекса.

Кулинарные проблемы также не волновали гостей комплекса. Они предпочитали простую и здоровую пищу, которую по большей части сами же и готовили.

Универкух оказался отрешенным от должности. Даже жена Архенбаха, прибывшая недавно на Варкал в сопровождении 12 своих детей, называла его стряпню дилетантской. Теперь универкух обслуживал только двух клиентов – Чейта да временами Архенбаха, когда тому удавалось ускользнуть из дома перед обедом.

А что же сам Чейт?

Чейт лежал в гамаке, подвешенном в теньке

между двумя деревьями. Глаза его были полуприкрыты. В одной руке он держал стакан с ледяным чаем, в другой – раскрытый китайский веер. Левая нога его свешивалась через край гамака и время от времени отталкивалась каблуком от земли.

Он ждал, пожалуют ли сегодня к нему на обед Архенбах или Гарлл.

Архенбах появился незадолго перед полуднем.

– Эй, как дела, сибарит? – окликнул он лениво млеющего в гамаке приятеля.

– Великолепно, – не открывая глаз, вдохновенно произнес Чейт. – Лучше просто не бывает. Я все еще не могу поверить, что сбылась мечта всей моей жизни.

– Завести собственное дело? – предположил Архенбах.

– Нет, – помахал сложенным веером Чейт. – Лежать целый день в гамаке и ничего не делать.

– Боюсь, что надолго тебе этого не хватит, – насмешливо щелкнул зубами Архенбах.

– Пока я всем доволен, – ответил Чейт. – Мне нравится лежать, слегка покачиваясь, и размышлять.

– О чем же ты размышляешь?

– О нас с тобой, друг мой. И о деле, которое мы организовали и которое, как я теперь уже не сомневаюсь, принесет нам немалые доходы.

– И к каким же выводам ты пришел в результате своих размышлений?

Чейт открыл глаза и, ухватившись за края гамака, приподнялся, чтобы заглянуть Архенбаху в глаза.

– Я открою тебе истину, которую недавно постиг, – произнес он таинственным полушепотом. – Но прошу тебя, друг мой, храни ее в глубочайшей тайне, ибо в результате долгих размышлений я открыл непреложную формулу успеха любого предприятия. Видишь ли, друг мой Архенбах, оказывается, что для того, чтобы добиться успеха, достаточно просто пустить все дела на самотек.