Туристы

Евтушенко Анна

“Поехали” – только на словах было легко поехать. Ни одна машина не прошла бы там, где пришлось продираться Сенцову, стажёру Ветеркову, капитану Лосику и сержанту Куницыну. Ни Овсянкин не Мышкин не пожелали составить им компанию, сославшись на то, что у них полно работы, генерал Казаков тоже счёл ниже своего достоинства лазать по болотам, а о Потапкине нечего говорить – он и не пролезет там даже.

Теперь у Сенцова был испачкан не только ботинок, но и брюки, футболка и даже голова. Ветерков – тот вообще раз поскользнулся на илистом берегу и со всего маху обрушился в зелёную, вонючую воду, скрывшись в ней с покрышкой, и едва не утонул. Спасали его все втроём, уделавшись по самые уши, и стажёр был не только грязен, но и мокр до нитки. Хорошо, что день тёплый, а то бы простыл, бедняга... Константину было жаль его – добрый стажёр, не пожалел пятисот гривен на сенцовское пробыкованное свидание, и даже не требует, чтобы Константин отдал долг, хотя зарплату уже дали, только Сенцов по-сенцовски забывает отдать...

“Чёртов” холм отчётливо виднелся впереди, и склоны его густо поросли огромными сизыми деревьями, словно медвежьи бока – шерстью. Комары съедали, но Сенцов упрямо двигался вперёд – комары это мелочь по сравнению с поимкой “мусорного киллера”, и Константин грудью рассекал колючие кусты, продираясь к холму самой короткой на его взгляд дорогой. Стажёр едва поспевал за ним, оступаясь и попадая в ямки, а сержант Куницын и капитан Лосик – те маршировали танковой походкой, и казалось, они не знают ни усталости, ни боли, ни страха. Наверное, их так вымуштровали в армии – превратили из людей в боевых роботов...

Константин интуитивно находил прогалины, чтобы было легче двигаться, но на подступах к “Чёртову” холму лес стал настолько густ, что приходилось лезть, как лось, ломая подрастающие тонкие деревца. Ни тропки, ни просвета – хорошо же забрался проклятый “киллер”! Константин яростно ломал – раскрытие было дороже футболки, которая уже была вся изодрана и измазана – на выброску только годилась. И Сенцов её выбросит, как только вернётся домой с победой! Из-под ног вывернулся крупный заяц песочно-бурого цвета и проворно поскакал прочь, шурша в траве. -Чёрт, та сюда на вертолёте нужно лететь! – ныл искусанный голодный стажёр, едва поспевая за Сенцовым. -Не ной – работа есть работа! – отрубил Константин, продираясь. – А ты что думал – в сказку попал??

“Чёртов” холм уже буквально нависал над душой – он был огромным и страшным, действительно, чёртов... Деревца-подростки, кусты, трава – всё это постепенно исчезло, потому что кроны деревьев стали настолько густыми, что под ними ничего уже не росло, убитое сырой холодной тенью. Только мухоморы иногда попадались – здоровенные такие, ядовито-красные с противными белыми пятнышками, стояли широкими яркими кольцами, жутко выделяясь на чёрной земле. В народе такие кольца зовут “ведьмиными”... что-то Сенцов становится суеверным... неужели, это страх? И птицы тут не поют, и зайцы не попадаются – только какие-то слизни, черви... бррр... точно, что чёртово место – одно хорошо, идти стало легче!

Они очутились у подножия холма примерно часа через три. Сенцов хотел позвонить Овсянкину и сказать, что они добрались, однако тут не работал мобильник. Покрытия не было... а может быть, чёрт не даёт позвонить?? Нет, не бывает чертей! Сейчас задача Константина – отыскать жилище “полесуна”, скрутить последнего и притащить Крольчихину хоть волоком! -Где-то тут должна быть пещера! – твёрдо сказал он остальным, которые уже порядком выдохлись, как и Сенцов. Даже Лосик с Куницыным переводили дух. -Я думаю, нужно разделиться и обойти холм! – Константин взял командование на себя и принялся разрабатывать стратегию. – Мы со стажёром пойдём налево, а вы вдвоём – направо! Думаю, мы его найдём! -Дай бог... – не по уставу вздохнул капитан Лосик, а Сенцов по его виду и голосу понял: он устал и хочет есть. Наверное, когда нет войны, армия особо не напрягает себя марш-бросками по лесу – сидят себе, считают патроны да дедовщину разводят! Константин тоже устал и хотел есть – он живой человек, а не робот, но упрямо двигался впереди стажёра, обходя холм слева. Куницын и Лосик сделали всего пару шагов направо, и уже скрылись, оставив их со стажёром одних у крутого, высокого склона, в тишине, которую нарушали только их шаги. Никакой пещеры они со стажёром пока не нашли, и Ветерков за спиною Сенцова тихо хныкал, выпрашивая у Константина устроить привал. -Никаких привалов! – сурово отрезал Сенцов, который и сам был не против устроить привал, но не мог: знал, что стоит сесть – они расклеятся, растеряют боевой дух, не смогут поймать полесуна, и тот их “задерёт и заест”. -Не, напарник, ну почему? – стажёр, просто, задалбливал своим нытьём, у Сенцова, аж зубы болели... -По кочану! – громыхнул Сенцов, и тут же затих: прямо перед ним зияла широкая, глубокая вымоина, кое-как загороженная ветками, досками какими-то, шифером. Ясно, что здесь жилище человека. Дикого человека, который убил солдат, бомжей, инспекторов ГАИ... невиновного водителя на дороге, и может быть, ещё кого-то, о ком Сенцов пока не знает. -Стоять! – скомандовал стажёру Сенцов и застопорился сам... -Та ну... – заныл стажёр. -И молчать! – рыкнул Константин, со страхом осознавая: тут негде прятаться, и, если полесун неподалёку – он их легко заметит и может напасть. Стажёр затих: сам увидел жилище “лесного человека”, а Константин решил не медлить. Он выхватил свой табельный пистолет, сбил ударом ноги большую доску, открыв импровизированный вход, и тут же впрыгнул в сырую мглу. -Стоять, ни с места! – выкрикнул он, наставив пистолет в темноту... Ответом ему была тишина. Глаза привыкли к густому полумраку, и Сенцов понял: вымоина пуста. Полесуна нет дома – на охоту, наверное, пошёл... Сенцов вытащил фонарик, зажёг его и осветил пространство перед собой. В самой глубине виднелась постель – кое-как накиданные тряпки, тулуп какой-то древний, грязный... кроме этого – кости, железяки какие-то ржавые и не ржавые, сапог, две старых зажигалки, кусок шифера на кирпиче – наверное, это стол... А в ямке, поодаль от неопрятной дикой постели, дохлая курица и две крысы – скорее всего, запас провианта “лесного человека”. “Добыча” не воняла – он поймал её недавно, и Сенцов понял: полесун близко. -Ну, что там, напарник, жив? – это Ветерков пристал к Сенцову, подойдя сзади... Сенцов же ожидал, что вернётся хозяин, развернулся, надвинув пистолет. -Чёрт... – зло прошипел он, поняв, что это всего лишь ноющий стажёр. – Сколько раз тебе говорить: сзади не подходи! Чуть пулю не вкатил! -Прости... – пробормотал стажёр, топчась... -Блин, было бы тебе “Прости”, если бы я тебя пристрелил! – фыркнул Сенцов, вылезая из жуткого неуютного жилища. Даже пещерные люди в далёкие тёмные века получше жили, чем этот “полесун”! Сенцов хотел ещё прочихвостить стажёра, но тут вдруг откуда-то справа послышалось глухое, злобное рычание. Константин застыл. Сначала он подумал, что рычит какой-то зверь. Волк, например. Или медведь. Зверя вполне можно пристрелить из пистолета. Зная, что со зверями нужно быть осторожнее, Константин Сенцов медленно обернулся и увидел стажёра, который пятился прямо к нему. А чуть поодаль, у дерева, стоял... Нет, это не зверь – это человек, но какой! Во-первых, он весь зарос – жуткие рыжие космы и страшенная бородища закрывали почти всё его лицо и были заполнены лесной травой, сухими листьями, ветками... Стоял он почти на четвереньках – по обезьяньи приседал, касаясь грязными ручищами земли, а с его широченных сутулых плеч свисал какой-то китель – весь в страшной грязи, но с нашивками, в которых Константин узнал милицейские. Он приоткрывал свой рот, по волчьи скалясь, и изрыгал однообразное рычание, преисполненное звериной злобы, а на его голове, над космами, торчала потрёпанная, измаранная фуражка. Вот, что это за зверь – оборотень. Оборотень в погонах... -Стоять, полесун! – крикнул Сенцов, отпихнул в сторону стажёра, который, пятясь, едва не столкнулся с ним. -Ррррр... – “ответил” ему полесун, а потом вдруг – сорвался с места и громадными скачками поскакал на Сенцова, как нападающий зверь. В руках Константина был пистолет, но этот полесун полностью проигнорировал оружие – он скакал, несмотря на то, что смертоносное дуло было направлено ему в лоб. -Стой, буду стрелять! – Сенцов не терял самообладания, не выпуская пистолет, но полесун его не понял – совершив громаднейший тигриный прыжок, этот “лесной человек” напрыгнул на Константина, сшибив его с ног, прижал своим весом, и Сенцов понял: дикарь перегрызёт ему горло, как зверь, если он не скинет его с себя. Пистолет вылетел из сенцовской руки и затерялся, Константин, пыхтя, изо всех сил боролся с “лесным человеком”, стараясь его спихнуть, но этот вонючий, звероподобный гигант обладал титанической силой и почти задушил Сенцова... Вдруг сзади на агрессора набросился стажёр, захватил его шею в захват, применив болевой приём, однако полесун взмахнул ручищей, засветив стажёру страшенную затрещину, и Ветерков, сдавленно крикнув, отлетел назад, свалившись в яму. -Та, пошёл ты к чёрту... – Сенцов собрал все свои силы, навалившись

на дикаря всем весом, нечеловеческим усилием столкнул его со своих лёгких, и насел сверху, прижимая противника к грязной земле. Полесун не сдавался – рыча, он продолжал борьбу, хватая Сенцова своими жуткими лапищами, пытаясь схватить за горло. -Милиция... – хрипел Сенцов, увёртываясь от машущих перед носом рук. – Сдавайся, чёрт тебя дери... Он не мог ни дотянуться до наручников, ни найти пистолет – Сенцову пришлось бы выпустить полесуна, и он тогда его загрызёт. -Стажёр! – Сенцов позвал Ветеркова, но стажёр почему-то не пришёл, зато появились целых четыре мощных руки, которые вдруг захватили “лесного человека”, оттащили от Сенцова и скрутили, спася ему жизнь. Отдуваясь и кашляя, Константин уселся в грязи, нашёл в себе силы посмотреть перед собой и увидел, что капитан Лосик и сержант Куницын пришли ему на помощь, освободив от “лешего”. Лосик с Куницыным удерживали “зверя”, а стажёр – надвигал на него наручники, чувствуя себя героем, хотя минуту назад валялся в яме и боялся нос оттуда показать. -Чёрт... – пыхтел Сенцов, поднимаясь на ватные ноги. -Жив, напарник? – осведомился стажёр, когда полесун оказался скован. Он дёргался, свирепо рыча, сверкая своими тупыми звериными глазками, но сталь наручников и крепкие руки Куницына и Лосика больше не пускали его нападать. -Та, жив, чёрт подери! – плюнул Сенцов, размазывая по щекам грязь, которой запачкал его полесун. – Если бы не вы – он бы меня сожрал, чёрт! Ну, как, товарищи солдаты, это ваш убийца или нет? -Э, – замялся Лосик, в упор разглядывая “лесного человека”. Ну, да, его жуткий “прикид” при определённом освещении и достаточной фантазии можно принять за эсэсовскую форму. Издали. Имея близорукость. -Бородатый слишком... – пробормотал сержант Куницын. – У того не было бородищи такой... -Ведём его к машинам! – скомандовал Сенцов, придя в себя. – Сейчас, в отделении разберёмся, была борода или нет! -Ррррр... – зверски огрызнулся полесун, пытаясь вырваться из наручников, но не мог. -Ну и как вас зовут, гражданин? – осведомился у него Сенцов, приблизившись, но не слишком, чтобы не нюхать амбрэ. – Уж не Эрихом ли? -Ррррр, – “отрычался” полесун, показав свои зубы, которых у него было всего два, и они торчали из его “пасти”, как два клыка. К тому же, пахло из этой пасти невыносимо. И что он только жрёт, лешак окаянный?? Сенцов скорчился и зло плюнул, пихнув преступника: -Блин! Топчись уже, гад! -В берлоге у него один хлам! – ворчливо крикнул Ветерков, который уже успел забраться в жилище полесуна и обыскать его. -А что ты хотел там найти – золото-бриллианты? – съехидничал Сенцов. – Ладно, тащим его, а то стемнеет сейчас, и мы тут все в болото ухнем, чёрт! -Ррррр! – в который раз “сказал” полесун, нехотя топая в своих страшенных грязных сапожищах, пихаемый пистолетными дулами. *** За четыре часа полесун ничего не сказал – только “Ррррр”. Его допрашивали все: и Фёдор Федорович, и Крольчихин, и генерал Казаков... Даже следователи Мешков и Василенко приложили руку. Но “лесной человек” был непробиваем, словно партизан. “Ррррр” – и всё, больше ни слова, будто бы он не умел говорить. Его не освободили из наручников, потому что полесун был жутко агрессивен: рычал постоянно и бешено рвался, норовя наброситься и покусать. -Чёрт! – громко чертыхался Крольчихин, меря допросную широкими злыми шагами. – Мало того, что он мне всю допросную заляпал! И слова из него не вытянешь, чёрт! Сейчас я его в “слоник” забью, блин горелый – сразу заговорит, как миленький! Сенцов ожидал, что гнев Крольчихина падёт и на него – ведь это он привёл полесуна. Но следователь пока Сенцова не трогал: а вдруг, этот дикарь и есть “мусорный киллер”- только прикидывается диким? -Так, всё, я пошёл за “слоником”! – злобно плюнул Крольчихин, когда полесун на очередной его вопрос ответил своим глухим рычанием, не проявив ни капли интеллекта. -Стой, Василич! – остановил его Федор Федорович, который сидел перед девственно чистым бланком, потому что записывать было нечего: не “Ррррр” же писать?? – Я думаю, нужно устроить опознание! Если его опознают – мы сможем от чего-то “танцевать”! -Ты прав, – сдался Крольчихин, забыв про “слоник”. – Сейчас, повызываю всех... Кстати, Казачук, Новикова притащи – пускай, посмотрит на “Эриха”! -Есть! – Казачук умаршировал в коридор за Александром, а генерал Казаков всё зыркал, зыркал, а потом недовольно фыркнул: -Ну, что вы тут устраиваете балаган? Отправьте это чучело в психушку! Неужели вы не уяснили до сих пор, что это не тот человек? -Пока нет! – отрезал Крольчихин, выдержав его тяжёлый взгляд. – И вообще, вы видите: на нём милицейская форма! Я не думаю, что он служит в милиции! Где он её взял, вы мне не скажете? -Ладно, играйте в свой цирк, а у меня много важных дел! – буркнул генерал Казаков, намылившись удалиться – не хватило терпения возиться с лесным человеком! А ещё генерал называется! -Ну, идите! – разрешил Крольчихин, не скрывая ехидства. -Так, Лосик, Куницын, едете со мной! – приказал он своим подчинённым, маршируя прочь из допросной, которая уже провоняла псиной из-за вонючего полесуна. – Мешков и Василенко – тоже! -Есть! – они были рады уйти и ушли, закрыв за собой дверь. -Ну и скатертью дорожка! – определил Крольчихин. – Тут и так дышать нечем! Тем временем Казачук привёл в допросную Александра Новикова. Александр был скисшим, грустным, депрессивным – он еле тащился, пялясь в пол и безвольно сел на тот стул, который подставил ему стажёр. -Так, Новиков! – напал на него Крольчихин, а Федор Федорович приготовился писать – надо же хоть что-то написать! -Да, – тихо сказал Александр, едва не плача. -Новиков, вы посмотрите вот на этого человека и скажите, вы его знаете? – Крольчихин заставил Александра смотреть на лесного человека, и тот посмотрел и... отказался: -Не знаю... – вопросительно как-то, будто спрашивал: “А зачем всё это?”. -Значит, он – не ваш Эрих? – настоял Крольчихин, сатанея. -Да, нет, вы что? – Новиков даже испугался, со страхом разглядывая полесуна, который в свою очередь пялился на него... как на добычу, которую можно и нужно съесть. -Рррррр... – вставил “веское слово” полесун. -Молчите, гражданин! – прикрикнул на него Крольчихин. – Значит не он, Новиков? Точно? -Точно, это не он, – заключил Александр, и тут в допросную вошла Евдокия Кошкина, одетая в яркую авангардную юбку и розовую блузку с таким вырезом, что казалось, она сейчас вывалится из него и упадёт на пол. -Ой, фууу! – сморщилась она, едва вдохнув здешний воздух и отпрянула было назад, но её перехватил Крольчихин. -Гражданка Кошкина, этот человек ваш склад ограбил или нет? – вопросил он, встав между ней и дверью. -Да нет вы что? – запищала Кошкина, порываясь сбежать. – Вы, хоть, не издевайтесь! Я же маникюр из-за вас отменила! -Ррррр! – хищно зарычал полесун, уставившись на аппетитную Кошкину, подался вперёд на стуле. – Ррррр! – и в следующую секунду он вскочил и совершил прыжок, пытаясь напасть на Кошкину, несмотря на наручники. -Спасите, насилуют! – бешено взвизгнула Кошкина и, мощно отпихнув Крольчихина, выбежала из допросной в коридор, топоча, словно стадо быков. Крольчихин оглох на секундочку, а сержант Казачук тут же бросился бандиту наперерез, и с размаху саданул его резиновой дубинкой в живот. -Ррррр! – полесун, буквально, взбесился от этого удара, прыгнул к Казачуку, разинув пасть. Сенцов всполошился, попытался усадить бандита, но тот двинул могучим плечом, сбив Константина с ног. Ему и руки были не нужны – он действовал пастью, как зверь, выбрав в жертвы Казачука, и повалил бы сержанта на пол, и загрыз бы точно, если бы тот не выхватил шокер. Ударенный током, полесун скрючился на полу, теряя блох, а Крольчихин, пнув его ногой, зло зарычал: -Так, мне это надоело! Забейте в обезьянник этого “Тарзана” с глаз моих долой, блин! Сенцов, чего лежишь? Сейчас объяснительную будешь писать! -Чёрт... – Сенцов больно стукнулся о бетон и ныл, поднимаясь, а Казачук с Ветерковым схватили полесуна за руки – за ноги и тащили в изолятор, чтобы водворить в камеру, пока не очухался. Теперь у них было два живых, реальных “Эриха”: Мишак и полесун.

====== Глава 50. Дело Пыжина. ======

Константин сидел в кабинете за своим столом и калякал сумбурную объяснительную куриным почерком, а Крольчихин всё злился и свирепо бурчал: -Слушай, Сенцов, сколько ты ещё будешь таскать сюда всякую шваль? Премию охота получить, что ли? Так вот, если я ещё раз увижу тут нечто подобное – ты у меня премию до конца года не получишь! -Алексей Васильевич, я считаю, что он притворяется! – выдвинул версию Сенцов, следя за тем, чтобы не сделать ошибку, а то Крольчихин переписывать заставит. А Сенцов уже в шестой раз переписывает. -Притворяется?? – взрычал Крольчихин, стукнув кулаком по общему столу. – Да это же зверюга какая-то! Его в капкан нужно ловить! И на него ты потратил рабочее время?? -У меня было подозрение, что он застрелил солдат, – буркнул Сенцов, а стажёр в это время чипсы ел, ни в чём не виноватый. -Ты у него пистолет нашёл? – рявкнул Крольчихин, побагровев, чуть ли не пар пуская из ушей. -Никак нет... – пробормотал Константин по уставу и тут же сделал ошибку “в конце пробега”, накарябав вместо собственной фамилии слово “пистолет”. – Чёрт... – тихо прошипел он, перечеркнув эту шестую объяснительную и взяв новый чистый лист. -И?? – взрычал Крольчихин, придвинувшись и нависнув над Сенцовым. -Он мог выкинуть пистолет... – пробухтел Сенцов и снова сделал ошибку – вначале – вместо слова “объяснительная” опять получился дурацкий “пистолет”. Сенцов, наверное, зациклился на нём... Каждая из шести испорченных объяснительных лежала на столе перед Сенцовым, смятая в шар, и Константин добавил к ним седьмую, злобно смяв. -Ну, что ты, что ты бумагу портишь?! – придрался Крольчихин. – Неужели не можешь не делать ошибок?? -Извините, – гнусаво извинился Сенцов. – Не отвлекайте меня, пожалуйста, а то опять испорчу... Внезапно дверь распахнулась с жутким треском – все опешили, не ожидав, что кто-то так ворвётся... Сенцов аж прорвал ручкой дыру в своём листе, испортив восьмую объяснительную, Ветерков выронил пачку чипсов, высыпав её содержимое на пол – “в подарок” Зое Егоровне. Федор Федорович и Крольчихин повернулись к двери и увидали, что к ним пожаловала дама – преклонных лет, но выкрашена в радикально чёрный, волосы её скручены на затылке в тугую куксу, на лице сидят строжайшие прямоугольные очки. Дама была для своих лет удивительно подтянула, стройна и одета в мужской костюм чёрного цвета с безупречно завязанным галстуком. Обведя всех своим суровым взором, неожиданная гостья прошла к столу солдатским шагом, села на свободный стул и заговорила, не здороваясь: -Ну-ну, сейчас я посмотрю, как хорошо работает наша милиция! – голос у неё был выдающийся: толстый, скрипучий – почти что мужской. – Меня зовут Пыжина Дарья Максимовна, и у меня пропал племянник! -Пи-пишите заявление... – пробормотал изумлённый Крольчихин, подпихнув к неожиданной посетительнице лист бумаги и ручку. – Вот, образец... -Образец мне не нужен! – выплюнула та, схватив ручку в кулак. – Я знаю форму наизусть! Ручка у вас дешёвая! – оценила она, разглядев простую синюю ручку, которая в киоске стоит одну гривну тридцать копеек. – Вам выделяют средства на нормальные канцтовары, а вы что – воруете их?? -Чт-то – воруем? – опешил Крольчихин, позабыв про “мусорного убийцу” и все его фотороботы, которые были разложены на его столе зловещим веером. Какая, однако, странная дама... у неё, вроде бы, горе... а она тут пригвождает их за дешёвую ручку... -Средства! – рявкнула Пыжина, исписывая лист рубленым мужским почерком. – Я, между, прочим, прокурор! В отставке, правда, но это не помешает мне поставить вас на место! Никто не смог ей в ответ и пикнуть: потеряли дар речи от изумления... И только Крольчихин спустя минут пять пришёл в себя и решил перевести разговор на пропавшего племянника. -Скажите, гражданка Пыжина, при каких обстоятельствах пропал ваш племянник? – осведомился Крольчихин, глядя в стол, а не на суровую Пыжину... Скорее всего у неё нет своей семьи: такая фурия любого живьём сожрёт... -Двадцать шестого мая сего года мой племянник, Пыжин Дмитрий Станиславович, тысяча девятьсот семьдесят девятого года рождения, ехал с дачи, из села Кучеров Яр, позвонил мне, что выехал в двенадцать часов пять минут, и больше я его не видела! – сухо, словно магнитофонная запись, продекламировала Пыжина и поставила под своим заявлением размашистую и кучерявую начальственную подпись. – Вот, заявление! Приступайте к поискам! -Гражданка Пыжина, – сказал Крольчихин, взяв её заявление. – Мы вам позвоним, как только у нас будут зацепки! Идите домой! -Ещё чего! – внезапно упёрлась Пыжина, прочно заклинившись на стуле. – Начинайте поиски прямо сейчас! А вдруг Дмитрия похитил маньяк? Пока вы будете канителить он его убьёт! -Уверяю вас: это не так... – пробормотал Крольчихин, желая быстрее отделаться от этой дотошной гостьи... у них с “киллерами” дел не впроворот... а тут она с племянником своим... -А откуда вы знаете?? – вскипела Пыжина и тут же размахнулась своей сумочкой, внезапно огрев Крольчихина по спине. -Ой! – Крольчихин не ожидал, что его ударят и не ожидал, что маленькая сумочка гостьи окажется такой тяжеленной, будто кирпичами набитой. -Вперёд! – выплюнула Пыжина и размахнулась сумочкой ещё раз. – Одна нога здесь, другая – там! Пыжина тиранила Крольчихина, а стажёр Ветерков, что-то покумекав, глазея в потолок, вдруг решился подать голос: -Слушайте! – воскликнул он, подпрыгнув. – Новиковы застрелили водителя “Нивы” на Кучеровском шоссе! Они же бежали из урочища Кучерово! Гражданка, Пыжина, скажите, какой марки был автомобиль вашего племянника? – спросил он, даже не испугавшись прокурорского напора Пыжиной. – “Нива”! – громко заявила Пыжина. – Но, молодой человек, это не доказательство! Вы знаете, какой процент населения Донецкой области имеет автомобиль марки “Нива”?? -А... – замялся обескураженный стажёр. -Вы, молодой человек, ещё слишком зелены для следователя! – сурово констатировала Пыжина, сдвинув свои прокурорские брови. – Помню, когда я была такой зелёной – мне поручили дело маньяка, который похищал всех подряд в лесопосадках, тащил в заброшенный дом и там съедал! И кличку ему дали соответствующую: Пожиратель! Пять лет я гонялась за ним, и, наконец, он прокололся на мелочи: оставил около трупа свой носок и служебный пёс нашёл его по запаху! – погрузившись в свои пропахшие нафталином воспоминания, Пыжина подкатила глазки и, кажется, плотно застопорилась в кабинете... — Я это дело возьму под свой контроль! А то вы так и будете тут догадываться и жевать соплю! Отправляйтесь немедленно на поиски Дмитрия и рапортуйте мне об их продвижении каждый день! – распорядилась Пыжина, после чего – внезапно поднялась со стула и широко зашагала к двери, чем несказанно обрадовала избитого Крольчихина. Крольчихин аж воспрянул духом и тут же надвинулся на подавленного неудачей Сенцова: -Ну и чего ты засел? Давай, пиши объяснительную! Так и не написал, ленивый сурок? -Нет, мне некогда было... – угрюмо прогудел Сенцов и взял девятый лист. *** Пыльные деревянные часы, что были прикручены к стене крольчихинского кабинета с начала времён, с громким тиканьем возвещали, что полночь отползла назад, и уже успел наступить новый день. Два часа ночи – вот, какое время стояло на дворе, и за окном висела ночная тьма. Оранжевые фонари давно погасли – их гасят в полночь – и Сенцов, бестолково уставившись в окошко полусонными глазами, видел только черноту. Слева от Сенцова мерно и сонно бормотал Крольчихин и бурчал Федор Федорович, а справа – посапывал стажёр Ветерков. Можно было бы влепить ему затрещину и крикнуть прямо в ухо грозное “Не спать!”... Но Константин сам уже почти что спал... Крольчихин и Федор Федорович сонно бухтели какое-то одно длинное неразборчивое слово, над головой Константина начали летать виртуальные бабочки, среди бабочек появился батон, и выплыл из сиреневого тумана телевизор... -Так, ребята, не сидим! – внезапно выкрикнул этот туманный телевизор неожиданно резким и сварливым голосом, распугал всех бабочек и батон, рассеял сиреневый туман и швырнул Сенцова в пропасть... -А? – бешеным голосом взвизгнул Сенцов и замотал руками, задрыгал ногами... Над головой разнёсся чей-то смех и голоса: -Сенцов спит! -Вот, засоня! -Сенцов! – рука затормошила сенцовское плечо, Константин распахнул глаза и наконец-то понял, что вокруг него – кабинет Крольчихина, Крольчихин же тормошит его, пытаясь разбудить, а сам он – не заметил, как заснул и свалился со своего неудобного стула на твёрдый пол. Константин встал с пола на тяжёлые сонные ноги, глянул вокруг себя сонным глазом и заметил поодаль стажёра – как тот прячет в кулак ехидные смешки... Чёрт бы его подрал вместе с его смешками! Сенцов же не робот в конце концов, чтобы не спать совсем! -Ребята! – голос Федора Федоровича, наконец-то, согнал с Сенцова остатки сна, Константин пришёл в себя и остался бестолково топтаться около своего перевёрнутого стула. Будь он не на работе – обязательно бы навалял проклятому стажёру! -В Донецке не так уж и много ЭриКов, а ЭриХов – того меньше! – говорил между тем Федор Федорович. – Вам с Ветерковым задание: прокопать базу и попытаться найти среди донецких Эриков и Эрихов того, кто по возможности походит на сообщника Александра Новикова... Федор Федорович, будто бы даже и не хочет спать – кажется, что он готов проработать всю ночь, а потом – ещё одну ночь, и ещё одну... Сенцов осознал, что задание Федора Федоровича относится именно к нему. К стажёру – куда в меньшей степени, ведь он всего лишь стажёр – он должен смотреть, как работает опытный оперативник, и учиться так же работать. А опытный оперативник тут – Сенцов. -Есть! – Сенцову пришлось согласиться с начальником и тащиться за компьютер, хотя мозги навязчиво требовали отключки часов на семь, а то и на все восемь, подкидывая Константину галлюцинации в виде дивана и попкорна... Да, в Донецке не так уж и много этих Эриков, Эрихов… одно и то же это в принципе – даже новый сосед Сенцова, который недавно вселился в квартиру как раз под ним – и то, ЭРИК Хачикянц. А может быть, и ЭриХ. Эрик Хачикянц ни в чём не виноват – он обычный повар в армянском ресторане, но Сенцов и его возьмёт в оборот – просто за то, что Хачикянц – Эрик, или даже Эрих, и при этом спокойно спит себе в то время, когда Сенцов тут парится! Да, в лихих девяностых бы так и сделали: свалили бы всё на Эрика Хачикянца – и дело с концом!

====== Глава 51. Борьба Теплицкого. ======

Под покровом большой тайны олигарх Теплицкий ехал в машине по ночной дороге. На этот раз у него не было ни броского “Бентли”, ни габаритного “Хаммера” – Теплицкий ехал на обычном стареньком “Фольксвагене”, рассекая колёсами мутные лужи. Миновав два или три поворота на запрещённой скорости сто километров в час, Теплицкий свернул свою неприметную и дешёвую машину с шоссе на щербатую грунтовку, что вилась между деревьями лесопосадки и уходила в тёмное никуда. Олигарху пришлось ощутимо сбавить скорость: не хотелось впилиться в толстый ствол на полном бешеном скаку. Проползая между деревьями, подскакивая на кочках и жёстковато приземляясь на поношенные рессоры, “Фольксваген” Теплицкого приближался к некому строению, что скрывалось там, посреди посадки и выглядело во мгле ночи одиноким и мрачным кубом. Теплицкий припарковал машину на заросшем сорняками пространстве около этого брошенного строения и вышел под тихое чёрное небо, утыканное мириадами звёзд. Со всех сторон одинокого человека обступили колоссальные тёмные деревья, их ветви слегка колыхались на едва заметном ветерке. Где-то в густой раскидистой кроне жутко, басовито ухал филин. Теплицкий поёжился: ему было прохладно от подспудного страха, что подгрызал его откуда-то из желудка. Оглядевшись, олигарх заметил, что его “Фольксваген” тут не один: у самой покосившейся постройки пристроились ещё два автомобиля: “седан” непонятной модели и угловатый старый джип. -Есть! – Теплицкий обрадовался, потому что те, кому он назначил тут встречу, уже приехали. Олигарх сделал большой уверенный шаг вперёд и направился прямо туда, к заброшенному дому, к его заколоченной толстыми досками двери. Поднявшись на низкое крыльцо, наполовину вросшее в землю, олигарх остановил движение и три раза громко стукнул по одной доске. -Блин! – злобно плюнул он, потому что доска больно уколола его щепкой и, кажется, “подарила” занозу. -Кто? – раздался из-за трухлявой двери приглушённый голос. -Да, я! Кто же ещё? – выплюнул Теплицкий, пытаясь разглядеть пораненную руку. – Давай, откупоривайся! Дверь скрипнула и легко отворилась, отъехав внутрь. Доски были крепки и толсты, но приколотили их только к косяку, не вогнав ни одного гвоздика в саму дверь. Из-за двери показался человек – высокий, со спортивными широкими плечами и выбритой головой. -Заходите, шеф! – сказал он Теплицкому. Теплицкий с долей презрения посмотрел на доски, что торчали между ним и этим человеком, явившимся из чрева заброшенного дома. Нижняя доска висела на уровне полуметра над полом, верхняя доставала до плеч Теплицкого. -Я что, прыгать должен, или на карачках лезть? – сварливо выплюнул олигарх, не желая ни запачкать костюм, ни получить затяжку. -Извините, шеф, – виновато пробормотал человек за досками. – Мы подлезали под низ... -Дундук! – вскипел Теплицкий и нырнул вниз, чтобы лезть на карачках. Олигарх пополз на четверых, а спортивный “товарищ” отодвинулся в сторону, пропуская его. Нижняя доска, всё-таки, висела низковато, Теплицкий зацепился пиджаком за гвоздь, который предателем торчал из неё. ТРЕСЬ! – затрещала, разрываясь, дорогая ткань, и Теплицкий застопорился наполовину в доме, наполовину на улице. -Блин! – пискнул он, едва ли не плача, и полез назад, но пиджак прочно зацепился за гвоздь и не давал вылезти. Теплицкий пару раз дёрнулся, всё больше раздирая пиджак, а потом – вперил в рослого субъекта огненный взгляд и озлобленно заревел: -Ну, чего торчишь, как пень?? Давай, помоги мне! Крепыш пожал богатырскими плечами и освободил Теплицкого, выдернув дурацкий гвоздь из доски. -Всё, – сказал он, не проявляя эмоций, и опять посторонился, пропуская Теплицкого. На этот раз Теплицкий проскочил под досками, как пуля, и тут же вцепился в воротник крепыша, свирепо изрыгая следующее: -Ты что, не мог нормально открыть, или у тебя манка в башке?? Я порвал свой костюм! Тебе за него и до гроба не расплатиться! Вскачешь на рыбку, дундук! -Полегче, шеф... – закряхтел крепыш, пытаясь спасти воротник своего свитера, который уже не выдерживал напора и начинал разрываться. – Если убрать доски – сюда попрут бомжары... -Ух! – фыркнул Теплицкий и бросил крепыша. – Пойдём, где вы там засели?? -В подвале, – прогудел крепыш, пытаясь приладить обратно воротник, который был наполовину оторван Теплицким. – Идёмте. Крепыш вынул из кармана фонарик и засветил “луч света”. Мрак вокруг Теплицкого немного рассеялся, и он увидел, что его правая нога стоит в сантиметре от громадного капкана. -Что это за гадость? – взвизгнул олигарх, отбежав от жуткой зубастой железяки подальше. – Мне же могло ногу отгрызть!! Зачем ты бросил его сюда?? -Он ржавый... – буркнул крепыш, который уже успел далеко отойти. – Не работает... -Тьфу! – Теплицкий плюнул прямо на капкан и побежал за крепышом, стараясь от него не отставать. Спуск в подвал был так же неудобен, как спуск с Эвереста. Люк оказался узок, а лестница, которую приставили для спуска – трухлявой и покрытой занозами. -Хочешь, чтобы я по ней полез? – мрачно протарахтел Теплицкий, заметив эту лестницу в свете фонарика. -Простите, шеф, она была нормальная, но тут так сыро... – ответил крепыш, переминаясь с одной ноги на другую. – Но она крепкая... Кукушников не упал, и вы не упадёте... -М-да? – скептически хмыкнул Теплицкий, придирчиво разглядывая лестницу. – Не упадёт, говоришь?? -Не должна... – протянул крепыш, освещая лестницу своим фонарём. – Лезете? -Ты первый! – постановил Теплицкий. – А я посмотрю – если она завалится – ты набьёшь шишак, а не я! -Хорошо, шеф, – сразу же согласился крепыш и проворно полез вниз.

“Крепкая” лестница шаталась под его немалым весом и жалобно скрипела, готовая в любой момент рассесться пополам.

– Ну да, конечно, крепкая... – пробормотал себе под нос Теплицкий, видя, как свет от фонарика исчезает в глубине подвала вместе с крепышом. – Сейчас, полетишь топориком! Однако, несмотря на мрачный прогноз Теплицкого, крепышу удалось слезть без приключений. Он никуда не полетел, а спрыгнул на дно подвала и крикнул оттуда: -Спускайтесь, шеф! -Ну, хорошо, – согласился Теплицкий и поставил ногу на первую ступеньку. Теплицкий был куда легче крепыша, но и под ним лестница колыхалась и стонала, как под слоном. Временами она кренилась и грозила упасть. Тогда Теплицкий в ужасе замирал, ждал худшего и ругался сапожником. -Чёрт! – буркнул Теплицкий, когда лестница накренилась опять. – И ввязался же я! Крепыш внизу схватил лестницу и поправил её, едва не стряхнув Теплицкого себе на голову. -Аккуратнее, я сейчас упаду! – скрипучим голосом прокаркал Теплицкий, вцепившись в сырые доски лестницы едва ли не зубами. -Вы на последней ступеньке стоите, шеф! – осторожно подсказал крепыш, удерживая лестницу, чтобы Теплицкий не раскачивал её. -Да? – уточнил Теплицкий, опасливо глянув вниз. – Да! – обрадовался он, убедившись, что действительно, стоит на последней ступеньке и между ним и серым полом остаётся сантиметров десять. Наконец-то Теплицкий покинул лестницу, издал вздох облегчения и сказал крепышу: -В следующий раз я в подвал не полезу! -Как скажете, шеф, – согласился крепыш и выключил фонарь. Тут он был не нужен: посреди подвала стоял торшер и светил неярким светом, освещая стол и три неказистых старых стула. Один стул был занят: на нём восседал некто, обременённый неуклюжим животиком и небольшим вторым подбородком. На свои глаза этот человек надвинул какие-то толстые, навороченные очки, похожие на прибор ночного видения, а обе его руки были унизаны различными моделями часов и компасов. -Здравствуйте, шеф! – подхалимским тоном поздоровался с Теплицким этот странный неказистый человек и неловко отковырнулся от стула, поднявшись на короткие толстенькие ножки. -Здорово, Кукушников! – ответил ему Теплицкий и подошёл к столу. – Скажи-ка мне, кто придумал собираться именно в подвале? – строго спросил он и уселся на один из свободных стульев. -Я придумал, – ответил кургузый Кукушников и тоже сел, заставив свой стул скрипнуть. – А что? -И лестницу тоже ты принёс? – оскалился Теплицкий, схватил со стола бутылку воды и принялся пить из горла огромными глотками. -Она тут всегда была... – пробормотал Кукушников, таская из вазочки конфетки. -Всегда – это сколько же лет?? – ощетинился Теплицкий, давясь водой. – Сто? Двести? -Не могу сказать... – честно признался Кукушников, лопая конфетку за конфеткой. -А ты в курсах, что Ченно меня чуть не свалил с этой лестницы вниз?? – вскипел Теплицкий и отставил вазочку с конфетками подальше от сладкоежки Кукушникова. – Хватит лопать, а то, ни в какие ворота не пролезешь! -Никого я не сваливал! – заметил крепыш, по имени Олег и по фамилии Ченно. – И, шеф, давайте уже перейдём к делу, а то скоро утро... Теплицкий посмотрел на свои золотые швейцарские часы и обнаружил, что время уже перевалило далеко за полночь – половина третьего утра, когда в четыре уже светает! -Ладно, – сказал Теплицкий, отставив в сторонку бутылку, из которой он выхлестал больше половины. – Перейдём к делу. Ченно, не стой ты там как пень, а садись за стол!! – он замахнулся и огрел столешницу кулаком, от чего вазочка с конфетками совершила не высокий, но звонкий прыжок. Крепыш Олег Ченно послушно скользнул к столу и занял единственный свободный стул. Он ничего не ел и не пил, потому что соблюдал спортивный режим. Олег Ченно просто сидел и слушал, что говорил шеф Теплицкий. -Ребята, дело у меня к вам по вашей специальности! – говорил Теплицкий и лопал конфетки собственной персоной, запивая галлонами воды. – В последнее время мне до ужаса надоедает Буквоед. Требует от меня каких-то инвестиций, дотаций... чёрт знает, чего! Грозится отобрать у меня бизнес... Тьфу! Звонит мне по ночам, по утрам, по вечерам...Мешает есть, спать... Всё мешает! Так вот, ребятки, я бы вас попросил избавить меня от него. Гонорар вы знаете! -Да, шеф! – дуэтом согласились и Кукушников, и Ченно, которые знали, что Теплицкий не поскупится на гонорар, если им удастся выполнить задание так, что комар не подточит носа. Олег Ченно и его кургузый приятель по имени Иоахим Кукушников были киллерами. Олег Ченно имел рост ровно два метра и с детства занимался спортом: каратэ, боксом, кикбоксингом и греблей. Он закончил школу олимпийского резерва, институт физкультуры, заполучил звание мастера спорта, побеждал в соревнованиях... А потом – плюнул на спорт, посчитав, что больших денег он ему всё равно не принесёт. Прекратив соревноваться, покинув все секции, Олег Ченно снюхался с бандой грабителей. Целый год он налетал на магазинчики, ларьки и некрупных дельцов, освобождая их от денежной наличности. Вроде бы, материальное положение пошло в гору, у Олега появилась иномарка, о которой он раньше не смел и мечтать. Но потом всё накрылось медным тазом: в банде завёлся подлый крот, и их всех “замели” в милицию. Олег Ченно не хотел в камеру, слишком уж дорожил свободою бывший спортсмен. Убегая, он заехал милиционеру в челюсть тяжёлой ногой и сбил на машине двух человек, за что получил срок в целых пятнадцать долгих лет. Отсиди Олег Ченно весь этот погибельный срок – он бы вернулся на волю чахлым отупевшим туберкулёзником и вскоре бы погиб в подвале смертью пса. Но ему повезло, что на суде его заметил личный юрист олигарха Теплицкого. Теплицкий как раз подыскивал себе “нужных” людей и сразу понял, что Олег Ченно ему тоже подойдёт. Дав взятку следователю, Теплицкий смог пробраться в СИЗО и заменить Олега Ченно чьим-то трупом. В заключении написали, что Олег повесился в камере, а Теплицкий приобрёл отличного киллера. В отличие от Олега Ченно Иоахим Кукушников с детства увлекался науками: медициной, физикой, механикой и химией. Он постоянно читал научные труды и пытался мастерить некие модели, которые постоянно взрывались. Обладая весьма гибким и быстрым умом, Кукушников ухитрился выцарапать целых три высших образования, однако, совершенствуя мозги, он совсем запустил физическую форму. Но Иоахима Кукушникова этот вопрос волновал меньше всего, этот человек считал, что главное для него – интеллект. Иоахим Кукушников годами работал обычным инженером в самом обычном КБ и получал мизерную инженерную зарплатку. Но, в конце концов, ему всё это надоело, и он решил ни много, ни мало – ограбить банк. Кукушников уже несколько лет работал над специальной машиной, которая бы проникла в хранилище банка через канализацию, зачерпнула бы хорошую денежную сумму и убралась обратно, откуда пришла. Машина была закончена, и тёмной ночью изобретатель спустил её в один из люков. Кукушников слишком уж заботился о сохранности изобретения и, кажется, перебдел. Он на всякий случай оснастил “игрушку” миниатюрным пулемётом, который сам же и изготовил из немецкого автомата времён Второй мировой, купленного у чёрных копателей. По канализации машина Кукушникова попала в здание банка и просверлила специальным буром дыру в хранилище. Набрав денег и золотых слитков, “робот” поспешил назад, но не успел: датчики движения засекли его, и в хранилище банка ворвалась милиция. Машина кроме пулемёта имела фотоэлемент и мини-компьютер, который определял уровень опасности и включал тот самый пулемёт. Милицейский отряд сейчас же был расценен, как повышенная угроза, и “робот” начал стрелять очередями... Когда “адскую машинку” обезвредили – к расследованию подключилось сбу, и Кукушникова очень быстро вычислили. Он оказался в наручниках и за решёткой того же СИЗО, в который попадал его коллега Олег Ченно. Инженеру-неудачнику грозил ещё больший срок, нежели налётчику Ченно: целых двадцать лет в колонии, однако ему повезло, что Теплицкий не дремал и успел приметить и его. Благодаря связям в СБУ Теплицкий проник в камеру Кукушникова и предложил сотрудничество и свободу. Кукушников согласился с радостью: он меньше всего хотел “мотать” дьявольский срок на страшной “зоне”. Ведь его, слабачка, там обязательно “опустят”, “вспетушат”, заразят, изобьют и уничтожат, как личность. -Прекрасно! – просиял Теплицкий, и Кукушникова тоже заменили чьим-то трупом. Теперь в официальных документах значится, что гражданин Иоахим Мечиславович Кукушников умер в камере от инфаркта, а сам гражданин Кукушников работает в секретной команде Теплицкого. У Кукушникова даже выработалось амплуа: он называл себя “технокиллером”. Кукушников в своей работе никогда не применял физической силы. Для уничтожения указанного шефом объекта он использовал технику: роботов, бомбы, яды, самострелы... Кукушников считал, что его способы идеальны и постоянно спорил с Олегом Ченно, который признавал только старые методы работы. -Уберите мне Буквоеда до понедельника! – отдал последний приказ Теплицкий и полез прочь из подвала.

====== Глава 52. Тайна Буквоеда. ======

Человек по кличке Буквоед в миру был известен, как Эдуард Слимко, Петр Бунько, Игорь Гришаничкин, Гектор Битюгов... У Буквоеда были тысячи лиц и сотни имён, и какое из них настоящее – так никто и не узнал. В лихих девяностых Буквоед “блистал” в милицейских “таблоидах” и слыл королём рэкетиров. Он ухитрялся вымогать деньги у коммерсантов, бизнесменов, таксистов, челноков, рыночных торговцев, депутатов, бандитов и даже у других рэкетиров. Вся милиция Донецка охотилась на него, как на медведя, ставили засады, устраивали облавы... Но Буквоед всегда ускользал. Никто не знал, где он по-настоящему живёт, никто не знал, как его по-настоящему зовут... Кажется, что и Эдуард Слимко, и Петр Бунько, и Игорь Гришаничкин, и Гектор Битюгов – это не его имена, а имена тех бедняг, которых Буквоед когда-то зажмурил и утопил в Кальмиусе... Лица Буквоеда, вернее, его фотороботы, украшали стены всех милицейских отделений города, ориентировки на него хранились во всех базах... Но никто и никогда не видел его ни на улице, ни в магазине, нигде, словно бы Буквоед вдруг возникал из пекла, “стриг овец”, “доил коров”, “убирал козлов” и вновь спускался туда же, откуда выполз. В своё время его искал и Крольчихин, и Тетёрко, и старый начальник Калининского Ровд, который получил повышение и перевёлся в Киев... И генералы МВД из Киева, и СБУ, и сам Интерпол, потому что ушлый Буквоед ухитрился “подоить” даже немецкого консула... Личность Буквоеда для правоохранительных органов вот уже много лет оставалась более загадочной, даже чем Атлантида. И Сенцов, как только пришёл служить в Калининский райотдел – сразу же получил на уши умопомрачительную легенду про фантастически неуловимого преступника, загорелся шальным желанием изловить его... Но вскоре “потух” – прослужив в милиции достаточно времени, Константин остро понял, что ввязываться в загадочные тайны себе дороже: опасно и для жизни, и для премии. Сенцов больше не лез ловить Буквоеда... до сегодняшнего дня. Сегодня Константин Сенцов опоздал на работу. Целых пять минут прошло с тех пор, как электронные часы на стене вестибюля явили на экран восьмёрку, постановив, что все работники обязаны быть на местах. А запыхавшийся, малиновый от натуги Сенцов только влетел на невысокое крыльцо и толкнул дверь взмокшим плечом. В дежурке сегодня торчал пышущий здоровьем Морозов – он даже вытаращился, когда Сенцов, шумно топоча башмаками по плитке пола, спринтером пронёсся мимо него и даже породил ветер. -Привет! – крикнул Морозову Константин, сбил себе дыхание и, захлебнувшись этим словом, сошёл с курса и едва не врезался в стенку лбом. -Всё в порядке? – слегка обалдело осведомился Морозов и высунулся из окна дежурки почти что на полкорпуса. -Чёрт... – буркнул Сенцов, удивляясь, как это он сумел затормозить в сантиметре от обшитой гипсокартоном стены светло-персикового цвета. -Проспал, что ли? – пробормотал Морозов, скребя макушку своими пухлыми розовыми пальцами. Морозов попал в точку: вечером Константин, притащившись домой, пытался выгнать из распухшей головы “Эрихов”, Асек Колоколок, “блатных баб” и прочих “чудищ”. Разыскав в холодильнике свои продукты в количестве одной городской булочки, пачки майонеза, полупалки докторской колбасы, чеснока и кефира, Сенцов сошлёпал гигантский разлапистый бутерброд, схватил в кулак бутылку кефира и лёг на диван перед телевизором. Телевизор развлекал своего единственного зрителя какой-то сумбурной шумной комедией, где все дрались, стреляли, падали... однако никто не умирал. Константин глядел на них на всех одним сонным глазом и лопал свой “сверхбутерброд”, стараясь выбросить из мозгов все мысли и представить, что попал на необитаемый остров. Вскоре “сверхбутерброд” оказался слопан до крошечки, телевизор показал помехи, и был выключен... однако оказался включен компьютер. Константин подобрался к нему, включил мультфильм “Семейство Симпсонов”, влип носом в экран и не отлипал до четырёх утра, пока голова его не склонилась на стол... -Да, нет, просто... дома дела были... – соврал ему Сенцов, давя одышку, собрал силы и спринтером рванул по лестнице на второй этаж. Побыстрее, лишь бы не видеть, как Морозов ехидно хмыкнет: “Ну да, как же!” – и уставится в кроссворд, довольный тем, что опоздал не он. Второй этаж встретил Константина пустым коридором с плотно закрытыми дверями кабинетов: все уже давным-давно работают, только Сенцов крадётся в одиночестве на цыпочках, лишь бы не создать по пустому бетонному полу гулкое эхо своих неуклюжих шагов. Фёдор Фёдорович и Крольчихин снова сидели за общим столом друг напротив друга и усиленно рылись в неких бумагах. Сенцов прокрался в кабинет и мышкою юркнул за свой стол – чтобы не дай бог, не спугнуть Ветеркова. Стажёр был посажен за компьютер и обязан нечто изыскивать в базе – а если он заметит, что Константин явился на десять минут позже положенного – поднимет невменяемый гвалт. Сенцов бухнулся на свой новенький вертящийся стул и выглянул из-за стола будто бы ни в чём не бывало, и он тут уже давно... -Сенцов! – тут же пригвоздил Константина Крольчихин, и Сенцов вздрогнул от неожиданности. Как же это он заметил его – спиной? Или Сенцов крался, как шумный медведь, что Крольчихин услышал его? Константин только раскрыл рот, чтобы проронить какой-нибудь звук в ответ Крольчихину, как следователь, не оборачиваясь, громко постановил: -Мы решили, что нужно поднимать дело Буквоеда! Сенцов оцепенел за столом: неужели, таинственного “Эриха” подослал Буквоед?? Или “Эрих” – сам Буквоед?? -И не смотри такими глазами, будто бы нахлебался уксуса! – ругнулся Крольчихин. – Мне звонили из СБУ насчёт Буквоеда, и сказали, что сегодня пришлют нам в помощь своего уполномоченного! -Аг-га... – глупо пролепетал Сенцов, не зная даже, что сказать... Кажется, этот “Эрих” действительно, очень опасен... раз за ним охотится даже СБУ... -Сколько можно спать, Сенцов?? – возмутился Крольчихин, видя тот сонный ступор, в который впал Константин. – И что ты только по ночам делаешь-то? У тебя и детей-то нет! -Ы... – пробулькал Сенцов, съёжившись, раздумывая над оправданием, но тут скрипнула, открываясь, дверь кабинета. Это пришёл хвалёный уполномоченный из СБУ, и фантазия Сенцова тут же изобразила некоего “суперагента” в коричневом плаще, в шляпе и в тёмных очках. Такой всегда незаметен, силён и изворотлив. Он сможет поймать любого преступника – даже Буквоеда... Сенцов ещё сильнее оцепенел, когда увидел, как переступает порог тот самый агент. Нет, он не имел ни плаща, ни шляпы, он выглядел вполне обыденно, и к тому же, Сенцов прекрасно знал его: из-за открывшейся скрипучей двери в кабинет вдвинулся ни кто иной, как Георгий Вилкин! Где-то под ложечкой даже куснул страх: а вдруг “Вавилон” завербовал и Крольчихина, и Федора Федоровича, и Тетёрку тоже?? Завербовали, подсунули к ним своего агента... чтобы извести Сенцова?? -Здравствуйте! – поздоровался Вилкин своим сварливым голосом, широко шагнул и оказался на стуле напротив Сенцова. -Здравствуйте... – пробормотал Вилкину Сенцов, отодвинувшись подальше на всякий случай. -Я – уполномоченный СБУ по делу дезертиров Новиковых и их сообщника! – скрипуче выдал Вилкин, уложив на сенцовский стол свою серую папку. – И не смотрите на меня так! – прикрикнул он на Сенцова, который, и правда, вытаращился на Вилкина, словно на новые ворота. – Сообщник действительно был! Я могу вам подтвердить это, потому что сам был его заложником! -Вилкин! – пригвоздил Вилкина следователь Крольчихин, скосив суровый глаз. – Я чего-то не понимаю! Вы то сидите в подвале и заставляете Светлану Новикову врать, то являетесь сюда, и сами говорите всё наоборот! -Я не знал, поручат мне это дело или нет! – принялся оправдываться Вилкин. – А насчёт Светланы – так я боялся за её жизнь: вдруг он не один, а их там целая банда таких отморозков, они узнают, что Светлана рассказала милиции правду, и пристрелят её?? -А если бы вам не поручили это дело? – саркастически осведомился Крольчихин. – Что бы вы дальше делали? Врали? -О! – внезапный взвизг Ветеркова прервал ожесточённую беседу и заставил всех повернуть головы. -Ну, чего ещё? – проворчал Крольчихин, бросив на стажёра строгий взгляд. -Ответ из Краузеберговки пришёл! – шумно выкрикнул Ветерков. – Вот, письмо... -А ну-ка! – Крольчихин прекратил терзать Вилкина, пересёк кабинет и выпихнул стажёра из-за компьютера. Сенцов даже забыл, что опоздал, и про Буквоеда забыл – может быть, уже не придётся поднимать дело этого страшного бандита, потому что нужный им “мусорный киллер” отыскался в глухой деревушке? -Так... так... – бормотал Крольчихин, неторопливо читая письмо деревенских коллег, а Сенцов уже мечтательно ждал премии. Письмо пришло из Шацка, из районного ОВД, потому что в Краузеберговке не водилось ни участкового, ни компьютера. Участковый утонул, спасая селян в очередное наводнение, а компьютер утонул, потому его никто не стал спасать. А написали в письме вот, что. Человека, который доподлинно похож на фоторобот “Эрих” в Краузеберговке нет, как нет ни одного жителя, кто носил бы имя Эрих. Зато имеется бандит и мародёр по фамилии Вовк, который приехал в деревню после того, как освободился из тюрьмы, где сидел за разбой и четыре убийства. Во время очередного наводнения Вовк подался в дикие горные леса и, подобно настоящему волку, иногда совершал набеги на деревню, воруя для себя еду, одежду и оружие. Но полгода назад Вовк пропал. Дружинники обнаружили в лесу его землянку – протёкшую и заброшенную, а самого Вовка нигде не нашли. К письму прикрепили фотографию, изображавшую громадного, гориллообразного, заскорузлого мужика, одетого в цветное и грязное тряпьё, покрытого спутанными лохмами. Лицо его заросло клочковатой бородищей пегого цвета, в глазах горела звериная дикость. Глянув на него, Сенцов отметил сходство со звероподобными Аськой и Кузьмичом, да с диким полесуном, который до сих пор томился в изоляторе... Только их полесун рыжий, а этот – вообще, непонятно, какой. А так же – Константин понял, что на их “мусорного киллера” этот “йети” не похож. “Эрих” на вид казался интеллигентным и гордым, а этому зверю впору жить в зоопарке. Хотя, со стороны Вовка это мог быть хитрый ход: бандитствуя в лесу, он оброс, стремясь получше скрыть своё лицо, а когда подался в большой город – постригся и побрился, чтобы не узнали. -Хорош голубец... – пробормотал Крольчихин, почесав аккуратно причёсанную макушку. -Слушайте, это – не он! – отказался от Вовка Вилкин, который заглянул в монитор через плечо следователя. – Тот псих нас три дня в заложниках держал, и я прекрасно изучил его внешность! Этот тип на него не похож! -Возможно, он меняет внешность! – возразил Вилкину Федор Федорович. – Я позвоню в Шацк и узнаю, кто занимался его делом! Схватив телефонную трубку, Федор Федорович принялся набирать тот номер, который указали

в письме, стремясь дозвониться до ОВД Шацкого района. -А, Федя, выясни, служил ли когда-нибудь Вовк в армии! – сказал Федору Федоровичу Крольчихин, вспомнив слова генерала Казакова о том, что “мусорный киллер” мог быть солдатом. -Хорошо! – отозвался Федор Федорович и тут же громко сказал: -Ало? – потому что дозвонился до ОВД Шацкого района. -Та алё вже! – громыхнули на том конце и Федор Федорович невольно представил себе упитанного усатого казака в красных шароварах, с шашкой наголо и в стандартной милицейской фуражке на розовощёкой голове. -Это Ровд Калининского района, город Донецк, – пояснил Федор Федорович и вооружился бумагой и ручкой. – Скажите, кто занимался делом Вовка? -А, так щас, я вам голову по Краузеберговке дам! – заверил Федора Федоровича бодрый хохол и громогласно заорал кому-то там, у себя: -Петро-о! Подь сюды! Донецк кличет, по Вовку! -Та, йду вже, Мыкола! – отозвался этот самый Петро, и вскоре в трубке послышался его бас: -Здоровеньки булы, товарищ Донецк! Капитан Перебейнос! – раскатисто представился он, и, не успел Федор Федорович и рта раскрыть, как капитан Перебейнос затараторил: -Ох, нам з цим Вовком мороки – мыкается, шо той лешак! Никак сладу не було, а як пропал – так гадали, помер, а он у вас хулиганничает! -А... скажите... – смог вставить словцо Федор Федорович. – Вовк в армии был? -Та був! – согласился капитан Перебейнос. – Десять рокив, почитай, и оттарабанил! И в Чечне той побывал, и ще где-то у душманов каких-то треклятых! Майора по войне своей имел. Но башку они ему отбили, я вам скажу, на всю катушку. Як потом у город приехал – так и у каталажку загремел – прибил когось. А потим – до Краузеберговки нашей подался, а як повинь пройшла – до лесу втик та й звидтеля все цапал и цапал з села все, що бачив! А потим – все, пропав Вовк, мов у воду канул! -Скажите, у Вовка знакомые какие-то были? – осведомился Федор Федорович, а сам бешено работал ручкой, записывая украинскую речь капитана Перебейноса русскими буквами. – Приятели там, собутыльники? -Та ни, якие собутыльники, товарищ Донецк?? – удивился Перебейнос и раскатисто по-казацки хохотнул. – Дикой был наш Вовк, шо той вовк у лесу! -Похоже, ваш Вовк объявился у нас! – строго сказал Федор Федорович, пытаясь по голосу угадать реакцию Перебейноса на эту “сногсшибательную” новость. -От воно як! – буркнул Перебейнос и, кажется, шмыгнул носом. -Ага, – настоял Федор Федорович. – Он взял в заложники двоих человек и хотел увезти их в место под названием Краузеберг! Мы подозреваем, что речь шла о Краузеберговке! -Оце так! – фыркнул Перебейнос, явно не довольный историей Федора Федоровича. – От воно нечистое место! Мы ще предлагали Краузеберговку у Коровы переназвать, так воны не хочут, кажут: “Погано Коровы – так мол, лучше!”. А як на меня – то Коровы й лучше: добра назва и наша, не то, шо то немчурство! Слухайте, товарищ Донецк! – гаркнул вдруг Перебейнос, едва не оглушив Федора Федоровича на одно ухо. – Я до вас сейчас пошлю всё, що у меня на Вовка есть, а потим й сам подъеду, ага? -Хорошо, спасибо! – поблагодарил Федор Федорович, надеясь на то, что Перебейнос из Шацка прольёт свет на загадку “мусорного киллера”. Дай бог, чтобы пролил, а то их тут всех за него премии лишат... -Скажите, Вилкин, – обратился Федор Федорович к Георгию после того, как повесил телефонную трубку. – Вы долгое время провели в заложниках у этого “Эриха”. Какие особенности поведения вы у него отметили? -Он всё время собирался спасти Третий Рейх от русских! – выплюнул Георгий, морщась так, будто уксус пил между делом. – У него вообще, какой-то германский синдром был, или что-то вроде того... Он то по-русски, то по-немецки болтал, а когда я сказал, что он такой же немец, как я – балерина – он меня чуть не придушил! А потом по телику программа какая-то шла, вообще, для второклассников, как Красная армия взяла Берлин – так он прям, расплакался, и чуть пулю не всадил мне в телевизор! А я, его между прочим, на свои кровные купил! Я ему пытался объяснить, что он – псих, и война давно закончилась, а он то бил меня, то пихал, то вообще, чуть не пристрелил! -Из “люггера”? – уточнил Крольчихин. -Из “люггера”! – выкрикнул Вилкин, подскакивая на стуле. – Новиков Александр говорил, что он на наркоте сидит, но я ни разу не видел, чтобы он принимал наркотик! Он сам по себе такой – псих! А ещё – вор. Он у кого-то немецкие награды украл, а мы со Светланой их нашли – так он снова меня чуть не придушил! Честное слово – чуть живьём не слопал – так озверел, когда я уличил его в воровстве! -О пропаже коллекции наград никто не заявлял! – сообщил из-за компьютера Ветерков. -Ты по Донецку смотрел? – осведомился у него Федор Федорович. -По области! – поспешил отчитаться стажёр. -По республике посмотри! – предписал ему следователь и вернулся к Вилкину. -Есть! – бодро согласился Ветерков и вновь полез в базу. -По психушкам надо его искать... – внезапно вырвалось из Сенцова, который до этого дал себе слово не вылезать из-за стола, а сидеть, тихонько молчать и слушать других. -Я уже прошерстил психушки... – забурчал Ветерков. – Нету... -Мы в СБУ тоже прошерстили психушки! – проскрежетал “вавилонский” Вилкин, сверля Сенцова своими неприятными глазками. – С самого начала и прошерстили, а вы только сейчас зачесались! Да, быстродействие милиции на нуле! Сенцов заглох. Вилкин так свирепо на него насыпался, что Константину даже показалось, что он его сейчас “УСТРАНИТ”. Каким образом – дело десятое, главное, что устранит... Обескураженный Вилкиным, Константин впал в какой-то ступор минут на пять, а когда очнулся – понял, что пропустил часть разговора о Вовке, и услышал лишь обрывок. -Вовк тот дурацкий – не наш клиент! – угрюмо бурчал Крольчихин, рисуя на чистом листе перед собой свирепые рожи. Следователь всегда клал перед собой чистый лист, чтобы записывать все свои догадки. Но на этот раз он ничего не записал – только намалевал рожи, и их уже набралось десятка два... -Я могу поверить, в то, что Вовк мог представлять себе, как отстреливает каких-нибудь “душманов” или террористов... и т.д. – продолжал бурчать Крольчихин, перечёркивая свои рожи резкими прямыми линиями. – Но ваш так называемый “германский” синдром в Чечне Вовк никак заработать не мог! Сенцов! -Что? – осведомился Константин, который решил, что отсидится, когда Крольчихин вцепился в Вилкина, но не тут-то было. -И что ты скажешь? – осведомился у него Крольчихин таким голосом, будто говорил: “Ты уволен”... Не говорил – рычал... -А... – пробормотал Сенцов, в голове которого прочно сидела Катя, выветривая работу до такой степени, что Сенцов даже про Вовка ничего не запомнил... -Бэ! – рявкнул Крольчихин, гневно возя руками по столу. – У нас, вот появился следующий подозреваемый, но при этом в изоляторе – твой полесун! Когда ты будешь заниматься его личностью? -А... – глупо повторил Сенцов, ёрзая... -Чёрт! – громыхнул Крольчихин и принялся ездить туда-сюда на своём стуле, шипя. – Я бы его уже в лес давно выкинул – хай бежит себе, полесун чёртов! Но нужно выяснить, кто он и откуда взял милицейскую форму! Когда ты будешь этим заниматься, Сенцов?? -Ну, – пробулькал Сенцов... -Ну что ты: “А”, да “Ну”! Как убогий, точно! – Крольчихин никак не мог отстать, а Сенцов, из-за своих неприятностей с Катей, точно делается убогим, потому что не о чём больше не может думать, кроме как о том, чтобы помириться со своей невестой. Сегодня он хотел снова попытаться – не звонить, звонить бесполезно. Он пойдёт к Кате и краской напишет под её окнами – прямо на асфальте – огромное слово “ПРОСТИ!!”... И купит столько роз, на сколько хватит его зарплаты и рук, чтобы унести... -Сенцов! – Крольчихин рявкнул снова – громко так, и Константин понял, что следователь подошёл к его столу и навис над его душой, а проклятый Вилкин смотрит на всё это в упор и ехидно посмеивается, даже не скрывая смешков. -Сенцов, тебе задание! – Крольчихин таращился на Константина в упор, и Сенцов испугался: сейчас он уволит его и возьмёт на работу более расторопного, умного и понятливого оперативника. -А... какое? – Константин решил “включиться”, чтобы не получить на руки трудовую книжку. -Установить личность полесуна и избавиться от него, наконец-то!! – сурово заключил Крольчихин, топнув ногой. – Ветерков тебе в помощь! А Буквоедом и “мусорным киллером” мы займёмся с Вилкиным! -И по республике тоже! – вдруг выкрикнул Ветерков, подпрыгнув на стуле так, что его стальные ножки громко стукнулись об пол. -Чего? – не понял Крольчихин, повернувшись к шумному стажёру. -Я говорю, что и по республике тоже никто не заявлял о пропаже наград! – объяснил Ветерков, таращась в компьютерную базу, которая ничего толкового ему не дала. -Чёрт... – пробормотал Федор Федорович. – Гастролёр-международник... Но, если это – Вовк – он мог и в Польше насвинячить, а потом сбежать в Донецк... -Из Германии сбежал – вечерней лошадью! – хмыкнул Вилкин, перебирая бумаги на общем столе следователей. В другое время Крольчихин бы просто выдворил его в коридор, но Вилкин уполномочен им помогать. Что ж, пусть знакомится с материалами – авось, поможет? -Стажёр, про задание слышал? – Крольчихин, наконец-то, отстал от Сенцова и напал на стажёра, а Сенцов думал только о том, что если сегодня придётся возиться с полесуном – он не успеет помириться с Катей, и тогда придёт банкир.

====== Глава 53. Полесун. ======

Крольчихин и Федор Федорович забрали с собою Вилкина и куда-то поехали, оставив Константина в кабинете наедине со стажёром и... с мерзким полесуном, с которым им сейчас предстояло работать. Сенцов решил не сидеть, а действовать – чем дольше он сидит, тем дольше не сможет закончить работу и пойти к Кате... -Ну, что ж, могу авторитетно заявить вам, уважаемый! – эти слова говорил врач Мышкин, которого Сенцов заставил изучить “лесного гостя”. – Ваш дикий человек – людоед! -Людоед? – удивился Сенцов и испугался одновременно: он боролся с ним один на один, не зная, что полесун мог запросто слопать его! -Именно! – не оставил сомнений Мышкин, который сидел в кабинете перед сенцовским столом и всё больше пугал их со стажёром – во-первых, людоедом, а во-вторых – своей фантастической невозмутимостью. – Я изучил кости из его берлоги. Так вот: они человеческие! Берцовые и тазовые кости, рёбра и фрагменты черепов! Константин прослужил в милиции достаточно долго, однако живого людоеда не видел никогда – только на фотографиях, в ориентировках и по телевизору... Кроме Мышкина в кабинете торчал ещё и Овсянкин – как всегда, заваленный тоннами работы, он был нервный и лопал чизбургеры, которые заказал в “Макдональдсе”. Овсянкина заставили перелопатить первобытное жильё “лесного человека” – и он перелопачивал до самой поздней ночи, лазал там с фонарём, выискивая то, что может найти только лишь криминалист. Потом ночами сидел за экспертизами и напечатал целую кучу бумаг с результатами. Бумаги были сложены в папку, которую нервный Овсянкин зло шваркнул на сенцовский стол и угрюмо пробурчал вместо того, чтобы поздороваться: -Ну, ты, Костян, блин, “молодец”! Я уже супа горячего чёрт знает сколько не видел! Ты хоть, знаешь, где я ночевал? -Где? – по инерции спросил Сенцов, желая только отделаться от полесуна и бегом бежать к Кате. -На работе, вундеркинд! – рыкнул Овсянкин, скрюченными пальцами терзая свою папку, вырывая листы и кидая их перед Сенцовым. – Вот, читай-ка! Знаешь, сколько лет жизни я потерял, пока сделал всё это? Овсянкин что-то ещё клекотал, но Константин углубился в чтение, отстроившись от клёкота, чтобы не лишиться рассудка. Да, Овсянкин проделал поистине титаническую работу, на которую у Сенцова никогда не хватило бы ни сил, ни терпения... Криминалист изучил каждую из грязных тряпок, нашвырянных на пол берлоги... Они все принадлежали разным людям – Овсянкин определил это по микроскопическим остаткам волос и кожи, которые нашёл на них неизвестно какими неправдами... Читая, Сенцов чувствовал на спине мурашки – легенда бабули была правдива: наверное, полесун сожрал всех этих людей, отобрав у них одежду. Кости были похоронены в земляном полу берлоги – полесун зарывал остатки своих жертв после того, как поедал их – Мышкин и Овсянкин нашли останки только двоих человек, но может быть, там есть ещё. -Его психика на зверином уровне, – эти слова Сенцов услышал как сквозь вату, сквозь страх: надо же, людоеда поймал! Говорил врач Мышкин, и Константин отвлёкся от чтения. Хорошо, что Овсянкин печатает свои заключения на компьютере: почерк у него ужасный, похож на кардиограмму, и Сенцов никогда не мог понять, что он написал. -Я пригласил психиатра из психушки, и он установил, что этот полесун – настоящий Маугли! – продолжал тем временем врач Мышкин – с восторгом каким-то нездоровым. Ну, да, для него это нормально: обнаружил редкий клинический случай и радуется – может быть, ещё диссертацию про него напишет! – Человеческим интеллектом он не обладает и способен только на звериный образ жизни! Говорить он не умеет, пользоваться ложкой и вилкой – тоже не умеет. Вгрызается в пищу, как волк – одним ртом, руками не пользуется, опирается на них, как на передние лапы... Сенцов только хотел сказать, что полесуна нужно забрать в психушку, но тут заверещал из-за компьютера стажёр. До этого момента он тихо сидел, уткнувшись в компьютер, шелестел только клавиатурой, и Константин вообще не знал, что он делает: может быть, даже на сайте знакомств висит... -Ребята! – выкрикнул стажёр, а Сенцов аж вздрогнул, уставший от криков так, что пухла голова. – Я тут кое-то узнал: пять лет назад в селе Кучеров Яр пропал участковый Хвостов Ярослав, капитан милиции! И у меня есть версия насчёт формы нашего полесуна: он съел Хвостова, а его форму забрал себе! Кстати, ребята, фотография Хвостова – вот! Стажёр отодвинулся от монитора, и Константин смог увидеть неудачливого участкового, который закончил жизнь в желудке чудовища. Кажется, ему не больше лет, чем самому Константину, он улыбается во весь рот и снабжён небольшими рыжеватыми усиками. -Рост – сто девяносто, вес – восемьдесят шесть! – Ветерков привычно сообщил антропометрию пропавшего милиционера. – Мышкин, скажите, там, среди костей, есть подходящие? -К сожалению, нет, – расстроил стажёра “последний врач”. – Рост погибших – примерно сто восемьдесят и сто шестьдесят сантиметров, и один из них – женщина. -Сто шестьдесят? – уточнил Сенцов, по логике полагая, что женщина ниже. -Нет, уважаемый! – хохотнул Мышкин, разглядывая фотографию почившего Хвостова поверх своих очков от дальнозоркости. – На этот раз женщина оказалась выше своего брата по несчастью на двадцать сантиметров! Хы-хы. -Хвостов – не первая жертва полесуна! – заявил Овсянкин, сдвигая свои очки на самый нос. – Возраст костей из его берлоги – примерно пять лет! Полесун сначала эту парочку слопал, а потом – Хвостовым закусил! Чёрт, Сенцов, угораздило же тебя его заграбастать! -Я думал, что он – наш “киллер”, – угрюмо буркнул Сенцов, понимая, что за полесуна премию ему не дадут... Хоть бы выговор не влепили... Хотя, может и не влепят: избавил же мир от людоеда, подвиг, всё-таки, совершён! -Нужно пробить всех пропавших возле Кучерова Яра! – догадался вдруг стажёр и снова полез в компьютер. Все заявления о пропаже людей годами собираются в безразмерную милицейскую базу, скорее всего, он найдёт и опять почувствует себя героем. -Обрадуем сейчас Крольчихина, блин! – уныло протарахтел Сенцов, ведь у Крольчихина и так работы по горло – ещё людоедом нагрузили... -Не бойся, Костян, “киллером” твоим этот обезьян быть не может! – ехидно заметил Овсянкин, собирая свои заключения назад в папку. – “Люггер” у него я не нашёл! -Я понял! – мрачно огрызнулся Константин и сел писать отчёт о проделанной работе, ведь Крольчихин всё равно стребует с него отчёт – лучше заранее нацарапать, пока не мешают, чем потом отвлекаться на всё и вся и переписывать одно и то же десять раз подряд. Овсянкин с Мышкиным разбежались – Овсянкин засядет за свою работу, а Мышкин – будет “общаться” с мертвецами, у него это хорошо получается. -Вот! – стажёр имеет дурную привычку – взрываться диким криком, когда что-нибудь найдёт. Вот и сейчас он взорвался, подскочив, и Константин понял, что отчёт придётся переписывать. -Блин... – рыкнул Сенцов, выкинув испорченный отчёт. – Что там у тебя – сенсация? -Пять лет назад пропали туристы: Марта Агеева и Руслан Щепкин! – торжественно заявил Ветерков, довольный тем, что у него все так быстро находятся. Неужто думает провести классическое “расследование в кабинете”?? Не тут-то было! Сейчас, Сенцов организует ему весёлый “круиз” по следам людоеда! До ночи будет “отдыхать”! -Рост Агеевой – сто восемьдесят два, а Щепкина – сто шестьдесят три! – продолжал радоваться стажёр. – Они! -Похоже, – согласился Сенцов. – Давай, связывайся с роднёй – осчастливим! -Есть! – довольный стажёр поспешил списать из ориентировок телефоны родственников пропавших субъектов и принялся звонить так, что аж телефон у него задымился. *** Дождавшись, пока стажёр закончит лепетать, призывая Агеевых и Щепкиных посетить их Ровд, Константин немного молча посидел, обмозговывая план действий, а потом – твёрдо сказал стажёру: -Пошли! -Они меня “гестаповцем” обозвали... – угрюмо протарахтел стажёр, оставляя свой стол, замусоренный шалушками, конфетными фантиками и заляпанный плюхами кофе... Зоя Егоровна его уже ненавидит – даже рапорт написала на имя Тетёрки, и стажёру повезло, что Крольчихин вовремя нашёл его и выкинул, пока начальник не вцепился. -Ну, что ты ползаешь? – подогнал Ветеркова Константин и широким шагом вышел в коридор. -Сенцов, это ты дикаря в изолятор затаранил?? – в коридоре на Константина напал сержант Казачук – взмыленный такой, как будто бы у него из изолятора – массовый побег. -Ну, я... – пробухтел Сенцов. – Я пока ничего не выяснил – он разговаривать не умеет... -А ты знаешь, что туалетом пользоваться он тоже не умеет?! – завизжал ему в ухо Казачук, нервно подскакивая и моргая красными глазками. – Изгадил так, что даже другие заключённые жалуются! Зоя Егоровна – в трансе, шваброй меня отходила, спину не разогнуть! А чтобы убрать за твоим зверем – его только дротиком нужно усыпить, а то загрызёт! Кидается, блин, на дверь и решётку грызёт! Нары уже обгрыз! Чуть руку мне не отхватил, когда я пытался его накормить! -Во, блин... – Сенцов больше ничего не смог сказать, прижатый валом информации. Дротика у него нет, и заходить к чудищу в клетку он не станет – не хочет стать очередной жертвой людоеда. Мивину он, скорее всего, не ест – только людей, свеженьких, тёплых... -Ах вот, кто у нас гадюка! – выпрыгнула из-за поворота Зоя Егоровна, размахивая своей толстой длинной шваброй. – А ну, Сенцов, давай – тряпку в зубы и иди убирай мне! Твой дикарь – ты за ним и ходи! А я не хочу! Во-первых, он меня заразит, а во-вторых, сожрёт! Сенцов понял, что его обложили. Убирать за людоедом он совсем не хотел – лучше ехать в Кучеров Яр и выискивать родственников убитых и съеденных, чем входить “в клетку к тигру”. -У... у меня много работы... – поспешил отбояриться Сенцов, схватив стажёра за рукав. – Ветерков, идём, – негромко зашипел он ему на ухо. -А у меня что, мало?? – взвыла Зоя Егоровна и громадными прыжками поскакала к Сенцову, готовая сама его загрызть. – Давай, пока не помоешь – не пущу!! -Бегом! – скомандовал Сенцов стажёру и понёсся по коридору так, будто бы его лев догонял. Лучше сегодня не возвращаться в отделение – напишет в отчёте, что задержался в Кучеровом Яру до ночи. Крольчихин поверит, ведь с Сенцовым такое случается часто. *** До Кучерова Яра добрались по навигатору – Сенцов тут никогда раньше не бывал, вот и включил на всякий случай навигатор, чтобы не заблудиться в неизвестных дебрях. Стажёр как всегда понёс за собой ноутбук – ждал всё весточки от родственников бомжей. Сенцов никогда бы не занимался такой чепухой, но стажёру ещё не надоело работать -вот он и работал. GPS-навигатор был холоден и беспристрастен. Он вывел Константина как раз к нужному посёлку, не ошибившись ни разу, когда на пути вставала развилка. Сенцов и на этот раз взял машину под свою подпись, освободив стажёру время для лазания в Интернете. -Приехали, стажёр, вылазь с машины! – затормошил его Сенцов, как только застопорил служебную “Дэу” на узкой парковке напротив местного опорного пункта – рубленной избы с почернелой крышей, около двери которой висела синяя табличка: “Опорный пункт”. -Уже? – не поверил стажёр – думал, наверное, что Константин будет полдня плутать. -Всё! – сурово постановил Сенцов и вылез из кабины на покрытый давешним асфальтом пятачок без разметки. Стажёр недолго копался – вылез наперевес с ноутбуком, и Сенцов поставил машину на сигнализацию. Константин уверенно зашагал к побитому крыльцу и неновой двери, чтобы дёрнуть за приржавевшую ручку и вступить во мглистый, сыроватый коридор. Сенцов мог бы позвонить участковому по телефону, но решил побеседовать лично – всё-таки, пойман людоед, умявший его предшественника. За Константином шагал стажёр, и шаги порождали неприятное эхо. Сенцов отринул ненужные мысли, потому что на двери, к которой он подошёл, было написано: “Участковый уполномоченный капитан Семин В.Д”. -А вот и мы! – определил Сенцов и громко постучал в дверь. -Войдите! – крикнули по ту сторону, как-то кажется испуганно, что ли? Сенцов не стал ждать ни секунды – толкнул дверь и вступил в кабинет, мебель которого, похоже, купили по объявлению в газете, где граждане продают то, что им не нужно. -Здравствуйте! – громко поздоровался он и увидел, как толстощёкий участковый лихорадочно щёлкает компьютерной мышью. Может быть, пасьянс закрывает, а может – на соцсети сидел. Сенцову всё равно, “в чём” он сидел – Сенцов сам иногда сидит – Константина интересовало мнение участкового о местном “лесном чудовище”. И вообще, знает он о нём или не знает? -Здравствуйте, – ответил ему капитан Семин и поднял глаза от компьютера, уставившись на Константина, как на новые ворота. Наверное, не подозревает даже, зачем они с Ветерковым к нему пришли. -Капитан Вадим Семин... – на всякий случай представился участковый, а на столе у него пирожки лежали в тарелке. Один надкушен – ел и игрался в компьютер на рабочем месте. -Оперуполномоченный Сенцов Константин! – ответил ему Сенцов, показав удостоверение. – Калининское Ровд, город Донецк! Это – стажёр Ветерков Сергей! – добавил он, кивнув на стажёра, который семенил позади, удерживая в руках свой ноутбук. Капитан Семин уставился на Сенцова и стажёра вопросительно: мол, зачем пришли? -Узнаёте? – осведомился Константин и показал Семину фотографию звероподобного полесуна – в полный рост, в милицейской форме. -А... это что – карикатура? – неподдельно удивился Семин, поглазев на фотографию и вновь уставившись на Сенцова. -А вы как думаете? – осведомился Сенцов, определив для себя: Семин ни сном не духом о том, какой “зверь” годами водился у него под носом и поедал людей. -Бомж... – неопределённо пробормотал Семин, оставаясь таким удивлённым, как новорождённый. -А вот и нет, ошибочка вышла! – пригвоздил его Сенцов, прочно усаживаясь на стул для посетителей так, что его сам чёрт не сгонит до тех пор, пока он не выяснит всё, что ему нужно. -А? – Семин не прекращал удивляться, а Сенцов удержал себя от того, чтобы сказать ему ехидное “Бэ!” и непререкаемо сообщил: -Этот человек много лет жил в пещере рядом с вашим посёлком и промышлял охотой на людей! -Да?? – глазки участкового полезли на лоб, и если бы он ел сейчас – он бы подавился и мог бы умереть вообще. -Да! – констатировал Сенцов и тут же задал пригвождающий вопрос: -Товарищ Семин, вы хоть знаете, что случилось с вашим предшественником? -Пропал без вести, а что? – прокрякал Семин, не прекращая удивляться ни на секунду. -Не пропал! – Сенцов едва не рявкнул. – Сегодня мы выяснили, что вот этот троглодит его съел и носит его форму вот уже пять лет! А где вы были все эти годы? -Т...тут... – выдавил участковый. – А... что? -Неужели, вы его не искали? – вопросил Константин, ёрзая от злости. -Искали... – робко возразил Семин, напуганный людоедом. – Приезжали следователи из Донецка... Этот, Волк... или Сыч... Звериная фамилия... -Лис? – поправил Сенцов, думая о том, что да, такой точно найдёт – кукиш с маслом и с сыром. -А, да, точно – Лис! – согласился Семин. – Лис Анатолий. Только он его не нашёл – они прочесали лес, опросили всех и не нашли... -А мы, вот, нашли! – строго сообщил Сенцов и снова показал Семину фотографию полесуна. – Смотрите, смотрите! Это – его убийца! У вас есть предположения насчёт того, кем может быть этот человек? -Н... нет... – булькнул Семин, вертя в руках коротенький тупой карандашик. – У нас в посёлке таких нет... -Ясно, а как насчёт этих людей? – Сенцов показал Семину фотографии пропавших пять лет назад Агеевой и Щепкина. -А... понимаете, тут тёмная история была... – залепетал Семин, и Сенцов догадался: он его в чём-то уличил. -И что за история? – Константин вцепился в него клешнями, так же, как Крольчихин вцепляется в свои “жертвы”. – Рассказывайте, вы обязаны помочь нам изобличить преступника! -А... Хвостов... вы, наверное, уже знаете, что это был наш участковый... – начал Семин. – Он пошёл их искать... туристов этих. Странная была парочка – он маленький такой, кургузый, а она – великанша. Я ещё смеялся, что на свадьбе она его на руках тащила, а не он её. Они что-то пещерами какими-то увлекались или чем... хотели лезть на Чёртов холм, а тогда там оползни были, и Хвостов им об этом сказал, а они взбрыкнули, обозвали его “бюрократом” и полезли на холм... А потом, вечером, они позвонили к нам в ОПОП и сказали, что где-то потерялись или застряли... Я был у Хвостова помощником, и он мне сказал, чтобы я тут, на телефоне сидел, а сам пошёл их искать. И не вернулся... Я ему звонил, а он не отвечал. -Вот это да! – зазвучал стажёр за спиной Константина. – Полесун в один день троих человек уписал! -Дикарь этих туристов тоже съел! – сурово сказал Сенцов Семину. – В его берлоге нашли их кости! -А... Хвостова вы нашли? – Семин позволил себе робкий вопросик, а Сенцов покачал головой: -Пока нет, но мы продолжаем раскопки берлоги дикаря. И ещё, скажите, сколько у вас в посёлке пропавших людей? -А... Хвостов только... – пробормотал Семин. – И эти туристы. А больше никто не пропадал... И я не знал даже, что тут людоед живёт, а легенды эти, про полесуна, тут веками ходят – с Киевской Руси ещё живёт эта легенда! Бабки все верят, дедки, да попы?! А я, всё-таки, милиция... А... товарищ оперуполномоченный... – предложил Семин. – Вы должны поговорить с семьёй Хвостова. Они до сих пор не могут смириться... -Хорошо, – согласился Сенцов. – Вы адрес дайте! -Я с вами пойду, – напросился Семин. – Они тут близко живут. -Ладно, – кивнул Константин, в душе которого селилось всё больше и больше кошек... Уезжая сюда из Ровд, он надеялся раскрыть “дело полесуна” и избавиться от дикаря, скинув с плеч проклятую гору, но гора почему-то не падала. Что-то в этом деле не так, ведь если бы полесун питался людьми – они постоянно бы исчезали, да и Овсянкин бы в его норе нашёл бы больше костей... Сенцов сам видел, какую огромную яму он там разрыл, но больше костей не было... И зачем вообще дикарю крысы и курица, если он кушает свежих людей?? И в другое время, явившись к Хвостовым, Сенцов начал бы терроризировать их вопросами, а сейчас задумался над тем, как он вообще, явится к ним и скажет, что их родственника полесун сожрал?? -Напарник, тебя не тошнит? – осведомился стажёр, заглядывая Сенцову в лицо, когда тот по инерции шагал туда, куда вёл их пухлый Семин. -Нет, а что? – буркнул Сенцов, шагая. -Видок у тебя... тошнительный... – пробормотал стажёр, с ноутбуком под мышкой. -Здесь что-то не так... – глухо протарахтел Сенцов, маршевый шаг которого превратился в глупую семенящую походочку труса. Хвостовы жили в большом доме – в большом и очень старом, похожем на старый терем, сложенный из толстых брёвен... ещё во времена Киевской Руси. Брёвна от времени уже почернели, а на балкончике, похожем на скворечник, сушились на верёвке синие штаны. -Вот тут они и живут, – тихо сказал Семин, подкрадываясь к высокому каменному забору, к железным воротам, около которых был привешен звонок. Семин нажал на кнопку, и вскоре за воротами послышались негромкие шаги. -Кто там? – осведомился женский голос, и Семин поспешил ответить: -Елена Степановна, это я, Вадим Семин! Видимо, Елена Степановна хорошо знала Семина, раз так охотно принялась отпирать засовы. Что-то много у неё засовов – Сенцов насчитал аж четыре штуки... странно. Покончив с засовами, Елена Степановна показалась на пороге, и на вид ей было лет сорок. Худая, в домашнем цветастом халате, Елена Степановна казалась уставшей и перегруженной заботами, она тихо поздоровалась с Семиным и вопросительно посмотрела на Сенцова. -А, Елена Степановна, это из Донецка, оперуполномоченные Сенцов и Ветерков, – сказал Семин каким-то виноватым голосом, словно винил в смерти Хвостова себя. – А, товарищи, это Елена Степановна Хвостова, жена... Хвостова. -Проходите, – Хвостова пропустила их во двор, и Константин увидел ровненькие грядки, засаженные неизвестными овощами, дорожки, вымощенные аккуратной тротуарной плиткой. На качелях, установленных недалеко от дома весело катался румяный мальчишка лет семи, а на подоконнике лениво развалился толстый кот – такой косматый, что даже ушей не видно. А на другом подоконнике сидел ещё один кот – сфинкс. -Гражданка Хвостова, – Сенцов решил быть бесстрастным, каким на его месте был бы Крольчихин. – Мы приехали насчёт вашего мужа. -Проходите в дом, – предложила Хвостова, открывая раритетную дверь. -Спасибо, – поблагодарил Сенцов и вступил под сень просторной прихожей, где всё было, словно сто лет назад – сурово антикварное, давящее разум седой стариной. Если бы в эту витиеватую люстру вставили вместо лампочек свечи – можно было бы решить, что они со стажёром перенеслись во времени в дореволюционные годы. Хвостова повела их на кухню, которая изумила Сенцова встроенной мебелью и точечным светом, и усадила за стол, наполненный всякими сладостями: вафлями, конфетами, пирожками с вишней... Сенцов сел и не заметил, как перед ним появилась чашка горячего чая. -Ешьте, – угостила их Хвостова, и Сенцову становилось всё тяжелее сказать ей о том, какой страшной смертью погиб её муж. Еда встала у Сенцова поперёк горла, и он решил не есть, потому что начинало тошнить от нервов. -Елена Степановна, – осторожно сказал Семин, который тоже ничего не ел – не мог , наверное, так же, как и Сенцов. – Мои коллеги из Донецка нашли Ярослава Федоровича... Вернее, его убийцу. -Ах, – горько вздохнула Хвостова, присев на стул около Сенцова. – Я уже и не надеялась увидеть мужа живым. Уже смирилась с его смертью. Спасибо хоть на этом – я думаю, он понесёт наказание. Мой сын отца никогда не видел – только на фото... -Гражданка Хвостова, посмотрите! – Сенцов хотел покинуть этот дом поскорее, потому что его терзало чувство вины. Она накормила их, напоила чаем, а он в свою очередь преподнёс такую свинскую новость. -Да, да, – Хвостова согласилась, она даже не ругалась, не истерила, как это обычно бывает – да, она полностью смирилась и готова узреть полесуна. Сенцов дал ей его фото, она глянула и тут же вытаращилась, пригвоздив Сенцова взглядом, наполненным отвращением и ужасом. -Кто это? – полушёпотом осведомилась она, положив страшную фотографию на стол, возле вазы с конфетами. -Убийца, – Сенцов сделал свой голос бесстрастным, как у робота, чтобы не выдавать никаких своих эмоций. – Мы его схватили, он под стражей... – у Константина не хватило сил сказать ей, что Хвостов не просто убит, а съеден, и полесун все пять лет щеголял в его форме. Хвостова собралась что-то сказать, но вдруг из недр огромного дома появилась старушка. Аккуратная такая, благообразная старушка в косыночке, в старомодном платье и в фартуке – она проковыляла в кухню с палочкой, прищурилась через очки и осведомилась старческим голосом: -Елена, кто это у нас в гостях... -А... мама... – Хвостова замялась, не зная, что сказать старушке, но старушка подошла вплотную и спросила – у Сенцова почему-то, а не у Хвостовой: -Вы по поводу Ярослава? -Да, – Сенцов решил быть твёрдым до конца, ведь ему ещё не раз придётся сообщать родственникам об убийствах близких. – Он убит. Вот фото убийцы. Константин вручил старушке страшенного полесуна и отвернулся, чтобы не смотреть... А старушка повертела фотографию в своих худых руках, приблизила к глазам, а потом вдруг охнула и сложила руки на груди в молитвенной позе, выронив фото на пол. -Ой... – старушка разохалась, будто привидение увидела, и Сенцов подумал, чт она испугалась полесуна... – Сынок, – она аж вцепилась в Сенцова своими пальцами, шокируя всех, включая Хвостову и Семина. – А можно я на него живого посмотрю? – бабуля, буквально, взмолилась, не выпуская Сенцова. Константин раскрыл рот... -Мама, вы так не... – Хвостова решила сказать что-то старушке, но та отрезала: -Молчи, Елена, ты не понимаешь! Я хочу посмотреть на него живого! -Да, пожалуйста... – протарахтел Сенцов, освобождая свой рукав, который бабушка, буквально, прорывала. – Хоть сегодня... -Я хочу сегодня посмотреть, – тихо попросила бабуля. – Отвезите меня к нему! -Поехали! – Сенцов согласился охотно: хорошо бы, она узнала в этом полесуне кого-нибудь. Тогда можно будет вытащить дикаря из перегаженного изолятора, отправить в психушку, а изолятор, так и быть, помыть на радость Зое Егоровне. -Вы его узнали? – поинтересовался у старушки Сенцов, пока они шли через двор к служебному автомобилю. -Я должна посмотреть на него живого, – ответила старушка... Ну, живого так живого – будет ей живой, если она так хочет! Звали старушка Глафира Ивановна, и Елене Хвостовой она приходилась свекровью. Пока ехали в отделение – она красочно пересказала всё детство погибшего Ярослава, и Сенцов теперь знал наизусть, когда, где и сколько раз последний упал и разбил коленку, какие оценки имел он в школе, как заступался в классе за девчонок, которых другие пацаны дёргали за косы, как выбрал профессию милиционера после драки в местном клубе, где Ярослав отделал бандита, решившего кого-то там ограбить... *** В отделении Сенцова поджидала делегация: сержанты Казачук и Морозов, а так же – разъярённая Зоя Егоровна, которая не ушла домой в пять часов, как положено, а терпеливо дожидалась возвращения Сенцова... Чтобы замахнуться шваброю, как разящим мечом, и сурово зарычать, выскочив из-за поворота: -Ну, что, гадёныш, приполз?? -Та, приполз! – Константин решил огрызнуться и пройти дальше, потому что у него завелись дела поважнее ругани с уборщицей, но Зоя Егоровна прочно заступила ему дорогу, потрясая своей убойной шваброй и изрыгнула, едва ли не дыша огнём: -Сенцов! Ты мне отсюда не уйдёшь до тех пор, пока за дикарём своим не перемоешь! Я не хочу, чтобы он меня загрыз, да и гадости его убирать тоже не хочу! -Зоя Егоровна! – сказал ей Сенцов железным голосом. – У меня свидетельница, которая может установить его личность! Как только она это сделает – я его вытурю в психушку!А пока вы тут стоите – он будет торчать в камере и гадить! -Та, чёрт с тобой, гадёныш окаянный! – выплюнула Зоя Егоровна. – Ну, веди свою свидетельницу! Только я с вами пойду – хочу убедиться, что ты меня не надуешь! -Та, не надую, пропустите! – фыркнул Сенцов, сдвигая с дороги швабру вместе с уборщицей. – Сейчас, вытурю хищника, блин! Зоя Егоровна посторонилась, пропуская Константина, за которым хвостиком следовала Глафира Ивановна, и стажёр Ветерков. Как только они прошли – уборщица прочно села на хвост, таща за собой и швабру и своё тяжёлое железное ведро. -Ну, что, Сенцов, будем убирать? – в изоляторе на Константина насыпались Казачук и Морозов – Морозов пришёл, чтобы сменить Казачука на посту, а Казачук показал ему, как полесун изгадил свою камеру. -Я, между прочим, сейчас узнаю, кто он, а вы штаны здесь протираете! – огрызнулся Сенцов, ледоколом продвигаясь сквозь них к нужной камере. – Ты хоть раз стрелял, Казачук? Казачук что-то заклекотал, огрызаясь, а Константин, продвинувшись вглубь изолятора, понял, почему они так переполошись... “Ароматы”, из-за которых невозможно было жить, витали уже на подходе к камере полесуна, и Мишак, которому не повезло быть его соседом, нервно выглянул в окошко и дышал ртом, вращая обалдевшими глазками. -Тьфу ты, чёрт! – плюнул Сенцов, жалея, что изолятор не додумались оснастить противогазами... респиратор бы тоже подошёл – на худой конец, очень худой. -Фуууу! – закряхтел позади него стажёр, Сенцов понял, что он собрался по девчоночьи выбежать на воздух, и остановил его железным приказом: -Стоять, Ветерков! -Та я помру сейчас! – заикаясь, выдавил стажёр, топоча и шаркая своими неуклюжими ногами. -Ртом дыши! – несокрушимо заставил его Константин, хотя сам помирал... -Ну, окаянный, понял теперь?? – лаяла в арьергарде Зоя Егоровна, но Константину было совсем не до неё... Только Глафира Ивановна невозмутимо двигалась вперёд – может быть, у неё от старости отшибло нюх, но она абсолютно не обращала внимание на запахи, и шагала до тех пор, пока Сенцов не сказал: -Он тут! Смотрите! – он открыл окошко и отошёл, побоявшись даже смотреть на те художества, которые вытворил в камере треклятый полесун. Глафира Ивановна заглянула в окошко, а потом – вдруг попросила: -Вы меня впустите, вижу я плоховато... -Да он дикий... – пробормотал Сенцов, испугавшись, что по его милости эта благообразная старушка может погибнуть жуткой смертью. – Наброситься может... -Ничего, – покачала головой Глафира Ивановна, которая так и рвалась прямо в пать чудовищу. – Я должна посмотреть, впустите... -Казачук, ключ! – крикнул Сенцов, а спустя пару минут ему по цепочке передали ключ – Казачук не пожелал приближаться к пенатам полесуна и отдал ключ Зое Егоровне, та – Ветеркову, а стажёр уже передал Константину. -Спасибо! – рыкнул Сенцов, нехотя отпирая камеру. Он хорошо запомнил, как полесун озверел, когда увидал Евдокию Кошкину, поэтому, победив замок, он вытащил свой табельный пистолет. Если полесун нападёт – он пристрелит его к чертям собачьим и забудет о нём! Сенцов приотрыл тяжёлую дверь, дыша ртом, и Глафира Ивановна тот час же скользнула за неё... Сенцов похолодел: людоед разорвёт её в клочки... Презрев ужас “ароматов”, Сенцов вступил в камеру вслед за ней... Уборки тут действительно, по горло... Константин даже не знает, как переживёт эту адскую уборку, не сбрендив с ума... Полесун вскинул свою звериную голову, как только заметил, что к нему пожаловали гости. -Ррррр! – зарычал он забился в угол, как зверь, чтобы на него не напали сзади. – Ррррр! – рыкнул он из угла, тараща тупые глазки. -Ну? – Сенцов хотел, чтобы Глафира Ивановна быстрее дала показания, чтобы убраться из этого жуткого места, но та почему-то медлила, разглядывала-разглядывала, не боясь даже того, что полесун дико присел на задние лапы, готовясь к звериному прыжку... -Ярик... – вдруг проскрипела Глафира Ивановна, протянув к страшному зверю свои тощие старческие руки. – Сынок... Сенцов опешил. Застыл с разинутым ртом, он наблюдал, как полесун, словно бы, подобрел. Из его гориллообразного облика исчезла звериная злоба, сделав его похожим на большого доброго кота. Прекратив яриться и обмякнув, дикарь издал нечто подобное урчанию и немного подался вперёд, чтобы приблизиться к Глафире Ивановне. -Казачук, Казачук... – едва не задыхаясь, позвал Сенцов, желая, чтобы сержант приготовил на всякий случай шокер – а вдруг монстр вздумает напасть?? -Та я не пойду туда... – проклекотал где-то в коридоре Казачук... -Тащись давай, трус, или мне придётся его пристрелить! – зарычал Сенцов... но в следующую секунду слова застряли. Полесун, прежде преисполненный агрессивной дикости, встал на четвереньки и по кошачьи подполз к Глафире Ивановне, завертевшись у её ног, словно огромный, ласкающийся кот. В спину Константина кто-то пихнул, и Сенцов вздрогнул от неожиданности. -Напарник? – за Константином топтался стажёр, зажимая нос пальцами и дыша ртом. -Глянь... – прошептал Сенцов, кивнув вперёд, где Глафира Ивановна, обливаясь слезами, гладила полесуна по лешей голове. -Узнала, что ли? – удивился Ветерков, не приближаясь. -Ка-кажется, да... – выдавил Константин, топчась... -Так, что тут происходит... -Ой, бли-и-и-ин! -Та, чё-ёё-ёрт! – из коридора раздались скрипучие голоса, среди который взревел мощный голос Зои Егоровны – самый скрипучий: -Я с Сенцова три шкуры спущу, если он мне тут порядок не наведёт! -Так, сейчас я тут буду шкуры спускать! – это зарычал голос Крольчихина, а потом следователь, топоча преодолел “коридор ужасов” и оказался возле Сенцова. -Сенцов! – загремел он, нацелив на Константина громы и молнии, но в следующий миг заглох – заглянул в “жуткую камеру” и увидал, как Глафира Ивановна по матерински приголубила косматое чудище, которое мирно урчало, свернувшись калачиком у её ног. -Я тут кое-то про полесуна узнал... – тихонько пробормотал Константин на ухо Крольчихина. -Давай, Сенцов, бухти, а то я сейчас обед тебе свой покажу... – буркнул следователь, которому дикие запахи тоже были явно не по душе. Сенцов уже заткнул свои внутренние ноздри и абстрагировался от “ароматов”, сделавшись бесстрастным и бесчувственным. -Я установил, чьи кости у него в берлоге, – невозмутимым голосом сказал он. – Пять лет назад в тех местах исчезли двое туристов: Агеева Марта и Щепкин Руслан. Мы со стажёром уже вызвали их родственников, они скоро будут у нас. -Так, отлично, – похвалил Крольчихин, одобрительно кивая – доволен, небось, что избавится от полесуна. – А этот... хищник... блин, кто? Узнал? -Почти... – пробормотал Константин. – В посёлке Кучеров Яр пять лет назал пропал ещё и участковый – Хвостов Ярослав, и мы со стажёром нашли его семью. Вот, Глафира Ивановна Хвостова, и как я понял – она решила, что полесун и есть Хвостов Ярослав... -Ага, – кивнул Крольчихин и расплылся в довольной улыбке. – Сенцов, нужно протокол оформить, и тогда можно будет этого Хвостова отправить на лечение! -А, Глафира Ивановна! – Константин позвал старушку, но та отказалась выходить. -Я от своего сыночка не пойду! – запротестовала она, не отпуская голову “зверя”. – Я пять лет ждала его, сердце моё чуяло, что жив мой сыночек! Я его, наконец, нашла! Только попортило его... Ой, як попортило! Горюшко моё... -Так, Глафира Ивановна! – Крольчихин решил взять инициативу на себя и храбро вступил в камеру, не побоявшись ни полесуна, ни его цветистого запаха. – Мы должны оформить протокол опознания вашего сына, и тогда мы сможем отправить его на лечение. Пожалуйста, пройдёмте в кабинет! Следователь взял старушку под руку и решил вывести, но полесун вдруг оскалился, дико зарычал и решил прыгнуть, чтобы навалиться на Крольчихина, прижать к полу и загрызть... -Тихо, сыночек, скоро мы домой поедем, – тихонько сказала Глафира Ивановна своим добрым голосом, и полесун, как по волшебству затих и отполз на дальние нары, заскулив, как верный пёс. -Ну, вот и прекрасно! – обрадовался Крольчихин и повёл старушку в кабинет, чтобы написать протокол и избавиться от зверя по всем правилам. – Стажёр, с нами пойдёшь – протокол будешь писать! – приказал он Ветеркову, и стажёр с готовностью посеменил за ними, довольный тем, что можно выйти из “камеры пыток”, и Зоя Егоровна его не тронет, потому что его защищает Крольчихин. Константин решил выскользнуть под шумок, потащился за ними и увидел, что рядом с изолятором топчутся Федор Федорович и Вилкин. Вилкин, чертыхаясь, затыкал нос, Федор Федорович тоже затыкал нос – только молча, но тут возникла грозная Зоя Егоровна. -Сенцов, а тебя, гадёныш, я попрошу остаться! – зарычала она, взмахнув шваброй. – Убирай давай! -Так, Сенцов нам тоже нужен! – вмешался Крольчихин, выручив Сенцова. – А камеру потом уберут – я санстанцию вызову! Сенцов расплылся улыбкою в безмолвном “Спасибо” и, обогнув рычащую Зою Егоровну, поспешил удалиться. Казачук и Морозов остались рычать вместе с ней, а Константин сидел в чистом тёплом кабинете, где пахло документами – приятно так, почти что по домашнему. Стажёр увлечённо писал протокол, а Крольчихин выпытывал у Сенцова всё, что они со стажёром вызнали про “лесного человека”. Сенцов сказал, что сначала они решили, что полесун – людоед – из-за костей в его берлоге... -Но я подозреваю, что тут другое... – неопределённо пробормотал Константин. – Потому что кроме этих Агеевой и Щепкина там больше никого не нашли. Я сам видел, какую наш Овсянкин яму раскопал, но других костей там не было... -Понятно... – буркнул Крольчихин. – Что ничего не понятно... Вызвали родственников, говоришь? – уточнил он. -Ага, – кивнул Сенцов. -Вот и отлично, – сказал Крольчихин, теребя волосы на своей макушке. – Я с ними поговорю... У нас, на завтра, кстати, следственный эксперимент с Новиковым – Вилкин так решил! Сенцов был не против экспериментов – Новиков приведёт их туда, где прошёлся неведомый Эрих и где пропал Василий. Может быть, удастся отыскать что-нибудь важное, Константин получит свою премию, которую до копеечки потратит на подарки для Кати... *** В девять часов вечера Сенцову разрешили пойти домой. Это совсем не поздно для Сенцова, который в последнее время притаскивался домой далеко за полночь, а то и в засаде ночевал в компании комаров, муравьёв и противного стажёра. Полесун был увезен психбригадой – это было нелегко, потому что дикарь решил показать зубы. Он невменяемо рычал и дико нападал на всё подвижное до тех пор, пока сзади к нему не подкрался врач и не всадил пониже спины громадный шприц. В шприце содержалась лошадиная доза снотворного, с помощью которого предполагаемый Ярослав Хвостов погрузился в глубокий, здоровый сон и тяжело обрушился на твёрдый каменный пол камеры. Ловкий врач ликовал, празднуя удачу на “охоте”, а плечистые санитары получили возможность взвалить увесистое тело на носилки и унести. Глафира Ивановна плакала, семеня за санитарами, а когда Крольчихин тихонько поинтересовался у ловкого врача, можно ли будет вернуть “лесного человека” в мир людей – тот покачал головой и бросил безликое “посмотрим”... Санстанция уже был на пороге, и как только дикаря увезли – навела в изгаженной камере блестящий “хирургический” порядок на радость Зое Егоровне, Морозову, Казачуку и Константину. Константин, освобождённый от адской уборки, выпорхнул в прохладный вечер и поплёлся по асфальту улицы Овнатаняна, освещённый оранжевыми фонарями. Другой бы на его месте радовался: как же, отбоярился от такой уборки, разобрался с диким человеком, раскрыв его тайну... Но Сенцов был угрюм: он никак не мог дозвониться Кате – набирал и набирал номер до тех пор, пока батарея не приказала долго жить, отключив сенцовский телефон. -Чёрт... – мрачно протарахтел Константин, забив “умерший” мобильник в карман. Он уже ступил на тропку, которой обычно шёл домой, но тут же раздумал. Он не пойдёт к своему телевизору до тех пор, пока не вымолит прощение у Кати. Сорвавшись с привычной тропы, Константин бегом рванул другой дорогой – которой завсегда бегал к Кате. Ворвавшись в её тихий двор, Константин обнаружил множество уютных окон в её доме, горящих светом домашних светильников – у обитателей этих квартир всё хорошо, семья, дети. Они собирались сегодня за ужином, кушали вместе вкусные блюда, читали сказки детям на ночь... Сенцов взглянул на Катины окна и с ужасом обнаружил их тёмными. Неужели Катя спит?? Но только девять часов, и Сенцов прекрасно знал, что Катя по вечерам читает допоздна... Взлетев по лестнице быстрее ветра, Сенцов принялся терзать кнопку Катиного звонка – он разбудит, разбудит её и упадёт на колени... Внезапно к нему жуткое осознание, и Константин отпустил кнопку, попятившись назад. Катя не спит – её нет дома, и в её квартире висит пустая тишина. Страх сковал сенцовские ноги так, что Константин едва не полетел кубарем вниз по лестнице. Катя наплевала на Сенцова и ушла к блистательному банкиру, который подогнал “Порше” и увёз её от Сенцова на далёкие, недосягаемые для Константина Мальдивы...