Туркестан
Шрифт:
Напуганные купцы решили ограничиться вокзальным буфетом, чуть не единственным на линии. Наевшись селянки, Лыков с Титусом размяли затекшие ноги на дебаркадере. Купы тополей манили их, вдали шумел полноводный Мургаб. Потом паровоз дал свисток, и путешествие продолжилось.
Сразу за городом открылась живописная зеленая равнина без конца и края. Это было Мургабское государево имение. Сто тысяч десятин орошаемых земель! Фруктовые сады, поля хлопка и пшеницы, а между ними разбросаны кирпичные домики поселенцев. Рай! Справа мелькнули развалины Старого Мерва. Скобеев сообщил, что по площади он превосходит нынешний город в десятки раз. Кто и когда
К Мерву капитан Скобеев окончательно определился со своими попутчиками. Главным он назначил Лыкова, когда выяснил, что тот – потомственный дворянин и отставной надворный советник. Да еще и богатый помещик! Поэтому с Алексеем полицмейстер говорил особенно учтиво и именно ему стал предлагать всякие авантюры.
На последнем месте оказался доверенный. Ивана Осиповича очень насмешили его шелковые подштанники. Напрасно Христославников объяснял, что это лучшее средство от вшей и в дороге надо быть предусмотрительным. Солдатская душа старого туркестанца не приняла шелк, и Степан Антонович сделался объектом острот. Доверенный, как человек незлобивый, кротко их терпел. Ему важно было, что он в русской компании, под надзором опытного знатока края. Портфель с ассигнациями Христославников никогда не выпускал из рук и даже спал, подложив его под голову.
Сложнее всего капитану пришлось с Титусом. Вроде бы все понятно: управляющий при барине. Но говорит ему «ты» и общается, как с равным. Яков умел ладить с людьми, ничего для этого специально не делая. И полицмейстер, присмотревшись повнимательнее – а он был очень наблюдателен, – поставил управляющего вторым. Себя самого туркестанец считал хозяином, обязанность которого – помочь гостям освоиться.
Выстроив иерархию, Скобеев стал донимать Алексея разными проектами. Начал он так:
– Я, конечно, в отставку не собираюсь. Служу с охотой. Но сорок три года уже! И, признаюсь, боюсь нищенской старости. Да. Жалование скромное, пенсия курам на смех. А взяток я не беру.
Лыков сделал сочувственное лицо и молча ждал продолжения.
– И вот думаю я… как бы это, войти в какое предприятие? Здесь, на местном, так сказать, материале. Если бы нашелся человек с капиталами, и притом порядочный. Вот как вы. И задумал бы учредить тут новое дело. Не зная особенностей, добиться успеха ему было бы трудно! А я, как заинтересованный пайщик, тут бы ему и помог. Связями своими, знакомствами в разных отраслях местного управления. И денег бы еще вложил, пять тысяч. Больше пока не скопил. Как вам, Алексей Николаевич, такая мысль?
– Мысль неплохая, но какие именно предприятия вы имеете в виду?
– А это зависит от ваших умственных наклонностей.
– То есть?
– Ну вот, к примеру, можно было бы добывать здесь сантонин.
– Сантонин? – опешил Лыков. – Это глистогонное средство?
– Оно самое, – с важным видом подтвердил капитан. – Наипервейший в мире препарат от глистов. Спрос – на сто лет вперед! Я уж все продумал. Само лекарство фабрикуют в Гамбурге, у германцев. А сырье для него произрастает лишь в двух местах на всем земном шаре. Одно место – в Алжире, во французской колонии. А второе – здесь у нас, в Чимкентском уезде. И больше
– А что за сырье?
– Дикорастущая полынь особенного сорта. У нее собирают незрелые цветки – обязательно, чтобы были незрелые! – и потом обрабатывают. Из пятидесяти пудов цветков выходит пуд сантонина. Я и процесс изготовления записал. Желаете послушать? – И Скобеев полез в карман.
– Погодите, Иван Осипович. Не думал я пока, признаться, о глистах. Нет ли чего более понятного?
– Зря, Алексей Николаич! Верное дело, это я вам говорю! Начальник Чимкентского уезда подполковник Сухоруков – мой давнишний товарищ. Он поможет.
Лыков только вздохнул.
– Хорошо-с, – миролюбиво продолжил Иван Осипович. – Желаете более понятного? Могу предложить золотодобычу.
– У вас и золото есть?
– Здесь все есть. Туркестан по площади больше, чем Австро-Венгрия, Германия, Франция, Дания и Италия вместе взятые. Представляете себе размер? А живут лишь пять миллионов человек. Золото в россыпях находят в Семиреченской области, по рекам Кетень и Боянкол. Тринадцать долей металла на сто пудов песку! В Сибири на кабинетских приисках бывает и меньше. Еще берут золото в Ферганской долине, на реке Муксу. Отличные россыпи! И чем выше по течению, тем золота больше. Очевидно, что в верховьях, особенно в теснине Саок-Сай, прячется главная жила. В тех местах еще никто не мыл, мы будем первые! Там у меня тоже приятель имеется, в областном правлении не последний человек. А? Интересно? Только скажите, мигом соорудим.
– Но…
– Вам и золото не интересно? Тогда войдите в табаководство!
– А…
– Здешний табак очень хороший! Много лучше кавказского и крымского и не уступает ни в чем турецкому. Землю для посадок найдем. Неподалеку от Ташкента сыщем! Она сейчас стала дорогая, но для общего нашего предприятия я смогу снизить цену. Верное дело! Я уже набросал приблизительные расчеты. Вот, взгляните. – И полицмейстер снова полез в карман.
– Я не курю, – быстро ответил Алексей.
– Не курите? Хорошо. Но жена ваша носит же шелковые платья?
– И… что из этого следует?
– Откройте гренажное заведение! – радостно воскликнул полицмейстер. – Чрезвычайно выгодно! Один золотник грены [8] дает два фунта чистого шелка. Грены отличные, вывезены с Корсики. Француз Алоизи основал в Ферганской области фабрику со школой шелководства. Купите у него на первый раз, а дальше пойдет дело! У меня и на это есть расчет. Не угодно взглянуть?
– Иван Осипович! – взмолился Лыков. – А лес на шпалы нельзя продать?
8
Грены – яйца бабочки тутового шелкопряда.
– Вот тут помочь не смогу… Никто меня туда не пустит. Потому – не в капитанском чине соваться в такие обороты.
– Но Яков Францевич говорит обратное! В окружном интендантском управлении лесом занимается какой-то подъесаул по фамилии Кокоткин. Личность вполне ничтожная.
Скобеев усмехнулся:
– Ну вы сказали: какой-то по фамилии Кокоткин! Смотрите, ему так не заявите… Тогда всем вашим планам в Туркестане конец.
– Да ему годков-то сколько?
– Неважно. Здесь играет другое. Во-первых, Кокоткин – внебрачный сын самого Гороховцева. А во-вторых, он доверенное лицо Ларионова.