Турнир мертвецов
Шрифт:
– Они сами нам сдались, вряд ли для того, чтобы сбежать. К тому же, их охранял сам Дарбрелт, а это, поверьте мне, в тысячу раз надежнее любой темницы.
– Хм, - нахмурившись, промычал хранитель и молча подошел к камере.
– Вы понимаете, что вас ждет за содеянное?
– спросил он.
– Да, - ответил один из заключенных.
– Тогда зачем вы так поступили? Всегда можно оскорбить в ответ или свершить свою месть после. Своими действиями вы позорите все галактическое сообщество!
– Лучше умереть, отстояв своё достоинство
– Иногда нужно поступиться своей честью, чтобы избежать серьезных последствий.
Один из заключенных показательно плюнул на пол и, встав во весь рост, подошел к клетке.
– Не смешите, Великий Хранитель, в мире больше девятисот миллиардов живущих, а вселенная огромна, в ней легко затеряться. Вы должны нам задницу целовать за то, что именно наша честь позволит вам совершить свое маленькое правосудие. Поступись мы ею по вашему совету, вы бы сейчас отдавали приказы у себя в кабинете в попытках найти нас, а не стояли бы тут, размышляя о чужой чести.
Хранитель взъелся и через отверстия в решетке схватил ренианца, подняв его вверх до уровня своего лица.
– Ты еще смеешь мне дерзить?!
– закричал он.
– Успокойтесь, Хранитель, - сказал Дарбрелт, но тот его не слышал.
– Думаешь, можешь тут строить из себя обиженного героя, которого мир несправедливо осудил?!
– Что справедливого в том, когда тебя осуждают за защиту своей расы?! Вам ли не знать!
– прокричал в ответ заключенный.
Император и вся придворная свита в недоумении наблюдали за этим зрелищем.
– Ты бы уже заткнулся! Думаешь, можешь говорить все, что вздумается, раз скоро на тот свет?! Так вот, я тебе напомню, что смерть - не самое страшное, что может с тобой случиться, - хранитель отшвырнул ренианца к стене с такой силой, что укрепленная на полторы тысячи процентов стена замка треснула. Двое товарищей тут же подбежали к ренианцу и помогли подняться, не сводя злого взгляда с хранителя.
– Я выношу вам приговор. Господа, вы приговариваетесь к публичному выкачиванию илуния потрошителем, с последующей казнью на планете-столице, завтра утром, - сказанное фельсонтом лишило всех присутствующих дара речи.
Легионеров пробил холодный пот. То, что им предстояло, внушало им животный страх. Ноги одного из приговоренных подкосились, и тот упал на пол.
– П-постойте, Великий Хранитель, вы не можете так поступить. Выкачивание илуния потрошителем дается только за самые тяжкие преступления, а не за пару убийств, - попытался образумить его Дарбрелт.
– Я был с вами слишком мягок в последнее время, чем вы все любезно пользовались и вытирали ноги о мою доброту... но довольно, пришло время напомнит вам, каким я могу быть, - с гневом в голосе произнес хранитель.
– Но...
– хотел снова возразить Дарбрелт, но хранитель его тут же прервал.
– Не пытайся меня переубедить, Дарбрелт, правосудие должно свершиться!
– Что есть правосудие
– спросил ренианец.
– Избавь меня от своей философии, Кровавый Патриот, - хранитель выломал прутья клетки и прошел внутрь.
– Как я сказал, казнь состоится на рассвете. У вас есть время прибыть на планету-столицу, к тому же, скоро турнир и пора бы тебе прибыть на место, - фельсонт посмотрел на Дарбрелта, затем поместил напуганных легионеров в большую голубоватую сферу, и тут же растворился вместе с ними.
Едва последние частички света от телепортации погасли, как Дарбрелт повернулся к императору Алутару и, едва сдерживая гнев, спросил:
– Мы что, вот так все и оставим? Позволим ему казнить наших воинов публично, да еще и при помощи жалкого пожирателя?
Император видел, что его подчиненного уже готово разорвать изнутри от накопившегося гнева.
– Все вон, - приказным тоном скомандовал император, и многочисленная свита поспешила удалиться.
– Кроме тебя, Акрэ?лий, ты останься, - добавил император, и все кроме Дарбрелта и сына покинули темницу.
Дождавшись, когда шаги утихнут, император создал у входа черный, непроницаемый барьер.
– Теперь, Дарбрелт, ты можешь не сдерживаться и высказать все, что у тебя накопилось.
– Я уже высказался, господин. Теперь мне нужен лишь ваш ответ на простой вопрос. Неужели, мы все так оставим? Никто не смеет решать судьбу нашего народа!
– вдруг снова крикнул Дарбрелт.
– Я согласен с ним, отец, - вмешался в разговор юноша.
– Я тебе пока слова не давал, Акрэлий, просто стой и учись.
– Что ты предлагаешь, Дарбрелт, мы не можем пойти против могучей империи хранителей. Они копили свои силы тридцать с лишним тысяч лет, в их рядах лучшие воины, когда-либо жившие за всё это время. К тому же, они пользуются поддержкой других рас, которые, я уверен, с радостью встанут с ними бок о бок против нас.
– Но мы и не можем оставить все как есть! После войны с илкарцами нас и так перестали уважать и бояться, и всё из-за этих людей! Многие империи снова обратили свои взоры на наши территории. Если мы позволим так унизительно казнить наших лучших воинов, то последние остатки страха у всех тут же рассеются!
– Хм...
– император задумался и начал ходить взад и вперед по комнате.
Вскоре его лицо оживилось и озарилось самодовольной улыбкой.
– Вот, как мы поступим...
Улькиус сидел в разрушенном тронном зале и курил трубку, уставившись на уцелевшую настенную роспись. Там, среди шумного застолья, один мужчина сидел и, отрешенно ото всех, так же куда-то уставился, словно пялясь на профессора. Улькиус не спеша выпустил дым, не отрывая глаз от взгляда нарисованного мужчины. На самом деле он знал этого человека, ведь эта история была срисована с реального случая. В день, когда они задумали изменить мир к лучшему, в день, когда мир изменил их самих.