Турнир мертвецов
Шрифт:
– Нет, люди откладываются на неопределенный срок. Какие им технологии? Эти болваны только хорошую сталь ковать научились! Доверить им технологии, до которых они и за несколько тысячелетий не доберутся? Нет уж, спасибо. Все, на что они сейчас способны - это трахаться, преклонять колени перед двумя скрещенными палками и резать друг друга во имя ничего!
– Послушай себя, ты что такое говоришь? Скрещенные палки, режут друг друга во имя ничего... Любая религия имеет право быть, каждый верит во что хочет. К тому же, их религия вполне безобидна и призывает
– Макрэй был вне себя от злости.
– Ага, к миру... Я говорю, как есть, к такому люди пока не готовы. Со временем, я снова подниму вопрос о том, чтобы открыться им, а пока будем развиваться, поднакопим сил.
– Поднакопим сил? Для чего?
– Так, на всякий случай, не повредит.
– Значит, на всякий случай, не повредит... Знаешь что, пошел ты нахер, Линтранд! Завтра же на собрании я подниму вопрос о твоей некомпетентности! Я не доверяю этим пришельцам, ничего не бывает бесплатно в этом мире и то, что ты все еще не понял этого, прожив столько времени, очень огорчает меня. Ты доверяешь этим пришельцам, будто всю жизнь их знал! Ты что-то скрываешь, и мне это не нравится! К тому же, твои слова о людях непростительны!
– Все сказал?
– с ноткой злобы в голосе, спросил Линтранд.
– Да, все.
– Отлично, так вот не будет завтра никакого собрания, а даже если и будет, то тебя там больше никто не ждет!
– В каком это смысле?
– недоумевающее спросил Макрэй.
– Ты больше не член совета. Прости, но мы знали, что ты будешь против и проголосовали за твою отставку. Вот, на этой бумаге все подписи совета, - Линтранд достал из-за пазухи свиток и отдал Макрэю, тот взял его в руки и начал раскрывать.
– Я не сказал тебе сразу, надеялся, что ты внемлешь голосу разума, и не придется выгонять тебя из совета, но я ошибался.
Макрэй полностью развернул свиток и поглядел на подписи.
– Айола, Ампелайос, даже Улькиус?! Как ты уговорил его подписать это? Ты, что, угрожал ему?!
– Не неси чуши. Улькиус был одним из тех, кто предложил исключить тебя. Он человек разума и прогресса, а твоя недальновидность и упёртость достала нас всех, - Линтранд выхватил свиток из рук Макрэя.
Тот стоял, полностью ошарашенный, и не знал, что сказать. Улькиусу вдруг стало очень стыдно за свою подпись на этом листе, но менять что-либо было уже поздно.
– На самом деле, здесь не хватает еще одной подписи, моей, - Линтранд посмотрел в глаза Макрэю.
– Как я и говорил, до последнего надеялся на хороший исход, но...
– он выпустил небольшой поток илуния из пальца и выжег в углу свитка свою подпись. - Вот и все, теперь ты больше не член совета, прости, - Линтранд развернулся, чтобы уйти.
– Вы не можете меня выгнать из совета! Я создал этот сраный совет!
– яростно заорал Макрэй.
– Слава демократии, - довольным тоном произнес Линтранд, продолжая удаляться по длинному коридору.
– Тебе это аукнется, Линтранд! Ты еще пожалеешь о своем решении! Вот увидишь, твои сраные инопланетяне сведут нас всех в могилу! Будь ты проклят!
Эти
"Неужели Макрэй был прав...? Он с самого начала знал к чему нас это приведет. Но даже если все мы ошибались, к чему было это предательство, только усугубившее наше положение, дружище... А может, это мы предали его?" - размышлял сам с собой Улькиус.
В его голове так же закрутились слова Линтранда о накоплении сил. Профессор вскочил и быстрым шагом направился в кабинет Линтранда. Лифт доставил его наверх, открыв перед ним двери в длинный коридор, который когда-то вел в покои их лидера. От красоты здешнего места почти ничего не осталось, как и от всего в округе. Массивные двери были выбиты, а внутри жилища Линтранда все перевернуто.
Улькиус начал что-то искать среди всей этой разрухи. Он внимательно просматривал каждую найденную им бумажку. Профессор быстро понял, что так ничего не добьется, Линтранд имел много секретов и умел тщательно их скрывать. Улькиус прошелся по его квартире, осматривая все внимательно, и приметил валяющийся на полу портрет могучего гоплита, Ареса, отца Линтранда. Он подошел к нему поближе, чтобы рассмотреть. С виду это был обычный портрет, изображавший Ареса в своих доспехах, глядящего куда-то вдаль.
Портрет был в золотой массивной рамке и украшен четырьмя мраморными камушками по углам. Улькиус повесил портрет на свое место, хорошо зная интерьер в комнате Линтранда. Поначалу, профессор думал, что разгадка может крыться во взгляде Ареса, но тут же поймал себя на мысли, что занимается ерундой. Но не прошло минуты, и Улькиус вспомнил, как делал Линтранду замечание, что тот не поменяет сломанные плитки у себя в комнате.
– Вот оно!
– довольно крикнул Улькиус впервые за долгое время и, оторвав куски мрамора от картины, повернулся, чтобы вставить их в те самые сломанные плитки.
Однако его горячий пыл убавила полная разруха, про которую он забыл. Все внутри было перемолото, и в том числе, большая часть плитки, а какие именно из них были сломаны до всего этого, Улькиус не помнил, не говоря уже о том, в каких именно местах. Старик тяжко вздохнул, но отступать не собирался. Головоломки он очень любил и впервые после смерти почти всех близких людей, наконец-то ему захотелось что-то делать. Улькиус провозился весь день и, прилично устав от такой активной мозговой деятельности, все-таки смог сложить паззл воедино. Едва последняя часть мрамора была вложена, как часть пола размером два на два опустилась вниз, словно люк.
– Бинго, - с улыбкой произнес Улькиус и заглянул внутрь открывшейся ему комнаты.
Он осветил её небольшим потоком илуния и, убедившись, что помещение не глубокое, спрыгнул вниз. С боку он нашел выключатель, продолговатые лампы по длине всей комнаты загорелись и полностью осветили помещение. Оно было размером пять на четыре, выкрашенное в серый цвет. По бокам стояли железные стеллажи с каким-то хламом на них, а в конце комнаты был простой железный стол с шестью отделениями, на котором стояла коробка.