Тут дьявол с Богом борется…

Бурбуля Руслан

— Чего загрустил-то горец? — поинтересовался Травник. — Али деву каку по дороге приглядел?

Травник был тот еще "пень". Балагур и язык имел острее жала меча, покоящийся сейчас у него за спиной. А насчет там баб, прав? Эх, действительно, завалить бы кого в стог пахучего сена, да при полной луне, да…

"Хотя чего это я про полнолуние. Вот ведь бы угораздило".
– подумал Цепной и вспомнил, как он попал в "Мир".

Родился Аваз на исконной родине своих предков. Правда, ее он совершенно не помнил. После полыхнувших по всему Кавказу, теперь уже в далекие 90-е, межнациональных конфликтов, родители решили покинуть свою родину и переселиться в Москву. Денег со времен савдэпа

они накопили изрядно. Трудом, между прочим! Причем только дебил или же полностью бездарный человек, может искренне считать, что заниматься гвоздиками, это легкий и сто процентный способ быстро разбогатеть. Ведь пахать по черному приходилось не только отцу с матерью, но и всему их семейству.

В общем, перебравшись в столицу Российской федерации, отец быстро смекнул, что по чем, и не скупясь на взятки, быстренько обзавелся не только жил площадью, но и начал строить небольшой ресторанчик, который до сих пор приносил его семье приличный доход. Правда теперь этот ресторанчик перевоплотился уже в шикарное, элитное казино. Что ж, все перетекает и меняется в этом сумбурном мире.

С детства Аваз рос беспокойным мальчиком. Он был импульсивен и порою неуравновешен. Родителям следовало больше времени уделять своему чаду, однако когда формировалась его психика, начался обвал всего и вся, и отцу было не до своих детей. А матери? Мать больше занималась его сестрами.

Он охотно посещал детсад, был общителен и вмеру добр, но и в обиду себя не давал. А прецендентов хватало везде и всегда. С детства его сверстники посмеивались над его смуглой кожей. Когда же в первом классе его принялись дразнить "черножопой кавказкой макакой", Аваз впервые потерял над собой контроль. Он так сильно избил своих обидчиков, что эта история даже попала в газетную хронику. Мол, азербайджанский мальчик превратился в "зверя" и избил до полусмерти своих "однокашников". Отец тогда еле выкрутился из той ситуации. Пришлось платить всем — от класского руководителя и родителей пострадавших, до участкового и прокурора. Сына он конечно нещадно выпорол, да только зная истинную подоплеку безумства своего чада, после порки заметил: "Ты, сын мой, сейчас получил за то, что несмог остановиться и решить это дело по умному. Мог бы позвать воспитательницу и сказать, что твои сверстники тебя обижают! Но вот за то, что ты не осрамил честь своего рода, я куплю тебе любую игрушку."

Вот с тех самых пор Аваз и усек. Результат применения Силы, если она применена по существу и праву, всегда будет с неблагодарностью воспринята окружающими и в то же самое время, станет твоим личным вознаграждением. А вот осознания окружающих, что ты ее наделен, обезопасит твое личное пространство и даст тебе возможность жить в относительном спокойствие среди реальей этого жестокого мира. Правда в том, что нельзя злоупотреблять этой самой силой, Аваз познал уже намного позже. Когда убил своего первого человека. Он был скинхэдом. Их группировка тогда ворвалась в ресторан и учинила погром. Авазу в то время только что отпраздновал шестнадцатилетие. Когда молодчики стали пинать ногами его мать, его снова "повело"…

Уже сидя в колонии, Аваз частенько возвращался к пережитому и просто удивлялся тому, что ничего не мог вспомнить из того, что он учинил в своем семейном заведении. А если верить свидетелям, дело обстояло так. Когда несколько брызг крови его матери попали ему на лицо, в него словно вселился шайтан. Неотдавая себе отчета, он кинулся на первого попавшегося обидчика и впившись в его яремную вену крепкими зубами, просто напросто — загрыз его! Вкус солоноватой крови превратил его из человека в дикое животное и мальчик голыми руками, а точнее зубами, в прямом смысле этого слова — стал грызть остальных пятерых нападавших.

Так Аваз стал "оборотнем".

Конечно не полным. До этого — хвала Аллаху, не дошло. Во время своей первой, и как он свято верил — последней одсидки, Аваз познакомился со Славутой, зэком с многолетним стажем, который в свою очередь познакомил его с представителем "Мира". Теперь вот уже несколько лет Аваз является одним из стражей "Центрального Мира", тайной организации, в которой, в принципе, его и научили, как управлять своей животной натурой. Именно в "Миру", он обрел своих истинных друзей и Знания. И еще, пожалуй, душевный покой. И это несмотря на то, что на его совести было уже десять смертей. Только теперь, Аваз твердо знал, что убивает не людей, а нелюдей. И что его первая жертва была "того же поля ягода."

— Да ты не горюй, милой. Вот встретимся с этим… Волхв, как звать-то нашего? — обратился Травник к угрюмому сорокапятилетнему мужчине, что сейчас сидел за рулем уазика.

— Васька Косой… Ну, что за люди такие пошли, а — Травник!? Чего им — сукам неймется. — обратился к нему тот, кого именовали Волхвом. Ему новое задание было так же неприятно, как и остальным его собратьям.

— Так не все же такие, Волхв. Тебе-то и не знать о том… Грешно. — пожурил его Травник.

— Грешно… — угрюмо прошипел Волхв. Нет теперь на этих упырей управы. Все жиреют суки. Вон с каждым годом по телику что ни депутат, то упырь. Хана скоро присниться всей ихней цивилизации, Травник. Хана. Хотя, может оно и к лучшему.

Аваз был согласен с Волхвом. Мир, с каждым годом, становился все более жестоким и циничным. Апокалипсис, что называется, на лицо. Тварей развелось немеренно. Мало того, так ведь эти уроды, в некоторых странах еще и власть захватили.

Цепной покосился на Травника. Целитель сидел на переднем сиденье и грустным взором уставился на окружающий пейзаж.

Кругом запустение и бардак. Они как раз проехали очередную вымирающую деревеньку. Одни старики, покосившиеся дома и разруха. Ни чем не лучше чем после Второй мировой. Докатились… Довели таки демоНкраты с обрезаными херами до того, к чему стремились. Нет больше русского духа средь просторах Руси. Вымирает. Одним словом — суки!

Добравшись до искомой деревни, они остановились возле первого попавшегося встречного и поинтересовались как найти здешнего участкового, на что получили исчерпывающий ответ. Полупьяный мужичок в замызганной телогрейке, подробно объяснил, где можно найти сразу всех представителей здешней власти:

— Их шайка, бичует в здании железнодорожной станции. Туда им всем, значит и дорога — так их да этак.

Деревня Ву…во была когда-то зажиточным населенным пунктом. При Союзе тут даже асфальт проложили. В местном совхозе, людей тогда работало ни много, ни мало, а семь тысяч. Теперь же, после краха коммунистического идеализма, молодежь как водиться перебралась в города, а в деревне, как и по всей России, остались жить только старики да деятели, что к работе не привыкшие, не умеют, да и не хотят, зато вот любят ждать манны небесной и так как ее естественно не дожидаются — горазды жрать горькую, да морды бить своим домашним.

Железнодорожная станция встретила троицу во всем цвете местного колорита. Весь перрон был наводнен старушками, что откровенно скучали в ожидании очередного поезда. Ведь они промышляли торговлей соленьями, пирошками, да прочей нехитрой снедью.

Найти контору местного отделения милиции труда не составило. Только вот когда они ее нашли, то сразу поняли. Местные защитники порядка были в прямом смысле этого слова — в ауте, после своего ночного дежурства. У сержанта даже ширинка была расстегнута. Он встретил своих ранних посетителей уткнувшись мордой в остатки закуски, что покоилось на помятой газетенке, расстеленной на его рабочем месте.