Тут дьявол с Богом борется…
Шрифт:
Когда "Щербатый" вызвал его к себе на очередную экзекуцию, Васька по прозвищу "Косой" увидел что это произойдет наедине. То бишь, без групповухи. Вот тогда он и понял — это момент истины. И не сплоховал… Больше того, держа в своих руках горячий кусок плоти своего обидчика, он испытал огромное сексуальное влечение. Когда же он отведал плоти своего поверженного врага — испытал оргазм!
Доказать ничего не смогли, но зэки теперь знали наверняка, кто на самом деле наглумился над "авторитетом" и решили оставить выродка в покое. Больше его никто
На свою вторую свою ходку он загремел из-за разбоя. Васька стал тогда наведываться в бывший Ленинград для занятий "щипачеством". Отрывал у прохожих женщин серьги вместе с ушами. В прямом смысле… Иногда он их даже отрезал, но по большей части просто рвал мочки. Серьги сдавал на лом, а вот уши… Уши пожирал. Так как пристрастился к человечине. Золотое было время. На суде его признали невменяемым и приговорили к принудительному лечению. Прошли годы и снова смена власти. Те, что некогда оказались на вершине новой России, поделили все что можно поделить и решили что "беспределу" больше не быть. К власти пришли ставленники теневиков, а Ваську? Васкьку Косого снова отпустили на все четыре стороны.
Оказавшись снова у себя на батьковщине, на этот раз он уже обнаружил полнейшее запустение. Пустых домов было больше чем ныне проживающих жителей. Поселившись на краю деревни, в том доме где некогда жили его дальние родственники, которые теперь подались в северную столицу за длинным рублем, Косой стал послушником — дружкой местного батюшки Еремии. Не в том смысле, что он пытался постичь таинства церквовных обрядов, а в том, что стал прислуживать батюшке в его плотских утехах. Ведь и без этого уже не мог Косой. Втянулся. О их стяжании греха содомского, никто не догадывался. Наоборот, частое посещение церкви и прислуживание батющке во время служб и проведения таинств — возвысило его образ в глазах деревенской общественности. Вот ведь, — говорили бабушки. — Смотрите, мол, мужики. Был сущим дерьмом, но уверовал в Бога и стал человеком!
В общем, стал жить Василий ни кого не трогая. Изредка, правда выезжал в "свет", находил там бомжей и резал их дабы пожрать сердце своей добычи. Голос же, в скором времени стал не просто его частью сознания, он стал его истинной личностью…
Выйдя за калитку и стуча двумя жестяными ведрами, Василий поплелся к покосившемуся колодцу. Там суетилась баба Варя.
Завидя своего соседа, женщина быстро вытащила ведро воды плеснула в свое и поспеша направилась к своей избе.
"Сука старая. Боится. И правильно, задолжала почти пятихатку. Надо бы напомнить старухе, что он больше ждать не намерен".
– решил Васька
Отец Еремия подкидывал
— Эй, Варвара Викторовна… А поздороваться!? — крикнул он той в след. — Погодь немного. Базар есть.
Баба Варя, устало выдохнула и остановилась. Знала о чем сейчас поведет речь этот ублюдок, да что теперь делать? Правды на него нет. А живет-то вон где. По соседству. Того гляди придет ночью и придушит. Не верила старушка, что этот исколотый гад, одумался и воистину уверовал.
Она пуглива осмотрела приближающуюся фигуру и снова тяжело вхдохнула. Про него ведь всякое рассказывали. Поди не за зря люди языком чешут.
— А, это ты, Василий. Извини, не заметила. Старая стала. Глаза совсем не видят.
Подойдя к односельчанке Косой улыбнулся открывая белому свету свои прогнившие зубы.
— Ты мне не чеши словно кота против шерсти. Скажи-ка лучше, когда деньги отдашь? — оглядевшись по сторонам и узрев, что никто за ними не наблюдает, он схватил старушку за шкирку и несильно потряс.
— Ты мне обещала на прошлой недели или может думаешь, что я запамятовал? — он скривился словно съел целый лимон, от чего его рожа стала походить на волчий оскал.
— Да что ты… Что ты, Васенька. Сегодня деньги у меня будут. Я тут постояльца на вокзале приметила. Он мне заплатит. Мы договорились. Так что завтра деньги отдам.
— Знаю я, как отдашь. Только обещать и можете. Ты смотри мне, божий одуванчик, если соврала, получишь сегодня же под хвост. Приду к девяти часам, так что деньги приготовь. Иначе…
— Все будет, Васили. Богом клянусь! — заверила старушка кредитора.
— Эй, поц… А ну отпусти бабушку. — донеслось откуда-то сзади.
Удивленно повернувшись, Василий увидел, как к ним спешил какой-то хмырь держа в руках что-то типа спротивной сумку.
— Я кому говорю, сучье племя, отпусти, иначе за себя не ручаюсь.
Расстояние было около двести шагов.
"Видать это ее постоялец".
– понял, Василий.
— Твой, сука? — поинтересовался шепотом местный дьячок.
— Да, мой. — согласилась баба Варя.
— Ну, гляди у меня… В девять жди дорогих гостей. — он отпустил ее шиворот и направился к колодцу. — и уже через плечо бросил, — И Наташке скажи, что бы ждала. Сегодня в кабак пойдем.
Когда Роман подбежал к бабе Варе, та была бледная как мел.
— Что тут происходит?
— Да ни чего сынок, ничего.
— Как это ничего? А что за мудак вас дергал?
— Пойдем сынок, пойдем. — попросила баба Варя, увлекая Романа в противоположную сторону.
— Кто он?
— Да так… Местный дурак. Сидел в дурдоме, почти полтора года. Что с него взять?
— Раз дурак, значит все можно, что ли? — Роман обернулся и посмотрел на то, как "дурак" спешно вытаскивал ведро воды из колодца.
— По чему не расскажите все этому… Как его… Потапенко вашему.
— Так что он могет, ирод-то этот. Он ведь не врач.