Туве Янссон: Работай и люби
Шрифт:
Объемы и масштаб творчества Туве Янссон повлияли на порядок повествования в книге. Содержание разделено на главы, объединенные временной или тематической составляющей, и представляет собой компромисс этих двух составляющих. Хронологическое повествование только запутало бы читателя. С другой стороны, время, его важнейшие явления и царившие тогда идеалы представляют собой важную часть искусства и жизни Туве Янссон.
Библиография работ о Туве Янссон весьма обширна. Более двадцати лет назад искусствовед Эрик Крускопф написал подробное исследование о живописи Янссон и о ее карьере художника. Спустя десять лет профессор литературоведения из Швеции Буэль Вестин, много писавшая о муми-троллях, издала полную биографию Янссон. Финский писатель Юхани Толванен на протяжении долгих лет исследовал комиксы, созданные Янссон. О муми-троллях опубликовано бесчисленное количество книг, диссертаций
Я же задумала не только сосредоточиться на искусстве Янссон в самых разных его проявлениях, но и показать ее саму как часть ее времени, его ценностей и культурной истории. Огромное значение здесь имеет окружение Янссон. Туве прожила длинную и захватывающую жизнь. Она не боялась подвергать сомнению моральные ценности и догмы в условиях общества, в котором бал правили предрассудки, касающиеся в первую очередь сексуальности и поведенческих норм. В ней жил революционный дух, но вместе с тем она не стремилась быть провокатором. Она, безусловно, повлияла на ценности и убеждения современников, не неся при этом знамя новаторства, но спокойно живя в согласии с собственными предпочтениями и не торгуя принципами. Положение женщин, независимость, творчество и их признание наравне с мужчинами – вот что было важно для Янссон. Сама она никогда не соглашалась на роль среднестатистической «подруги мужчины» ни в профессиональном отношении, ни в личной жизни. Еще маленькой девочкой она писала: «Лучшее, что может быть, – это свобода». Именно свобода оставалась для Туве Янссон самым главным принципом на протяжении всей жизни.
Per il mio carissima Trinca. Автопортрет, 1939, масло
Часть первая
Скульптуры отца, рисунки матери
Отец, сломленный войной
Новорожденная Туве в объятиях матери
Первым и главным творческим кумиром для Туве стал ее отец. Скульптор Виктор Янссон считал, что искусство – это нечто грандиозное и очень важное, и эту его мысль Туве усвоила очень рано. Отношения между отцом и дочерью были противоречивыми, что называется, на разрыв аорты. Там было все: от огромной любви до глубокой ненависти. Виктор Янссон надеялся, что дочь, плоть от плоти своих родителей, пойдет по их стопам и вольется в артистическую среду. Туве воплотила в жизнь это желание своего отца, но им одним не ограничилась. Она занималась не только живописью, но и многим другим, что было непонятно или откровенно неприятно ее отцу. Тем не менее, Виктор Янссон гордился успехами, которых Туве добилась как живописец.
Виктор Янссон (1886–1958) родился в семье торговца галантереей, выходца из финских шведов. Отец умер, когда мальчик был еще совсем мал, и вдова продолжила дело мужа. Маленькому Виктору частенько приходилось вместе с братом помогать ей за прилавком. Торговля шла с переменным успехом, и семье приходилось иногда потуже затягивать пояса, однако средств все же хватило на то, чтобы отправить юного Виктора в Париж учиться ваянию.
Карьера Виктора Янссона началась многообещающе, однако значимой фигурой среди своих современников он так и не стал. Этот факт, безусловно, ударил по самолюбию амбициозного, рвущегося к славе молодого человека. В то время развитие финской скульптуры определялось всеобщим преклонением перед Вяйно Аалтоненом, а все прочие оставались в его тени. Считалось, что один признанный гений в каждый конкретный период времени, – этого более чем достаточно для маленькой страны.
В те времена являться одновременно главой семьи и художником было непросто. Согласно существовавшим в то время ценностям, мужчина должен был зарабатывать достаточно, чтобы содержать жену и детей. Наверняка гордость Виктора Янссона была уязвлена тем, что семья не могла обходиться без заработков жены, не говоря уже о том, что время от времени Янссонам приходилось прибегать к помощи состоятельных шведских родственников Сигне Хаммарштен.
Финансовое положение Янссонов было шатким, как это часто случается в семьях творческих людей. Доход скульптора зависел от множества составляющих, таких как удача, случай и переменчивые ценности мира
После Первой мировой войны доходы Виктора Янссона, как и многих других скульпторов, обеспечивались созданием монументов, памятников усопшим и скульптур в честь героев финского белого движения. Скульптор Фаффан, а именно под этим именем Виктора Янссона знали его друзья и близкие, изваял четыре монумента, посвященные Гражданской войне; два самых интересных стоят в Тампере и Лахти. Отлитые в бронзе обнаженные мужские фигуры напоминают древнегреческих атлетов в расцвете молодости и красоты. Воин на Монументе свободы в Тампере вздымает меч к небесам, словно нападая на врага. Его фигура вознесена на гранитный постамент и выглядит парящей над земными заботами и суетой. Героическая по духу скульптура является фаллической по форме и композиции. Бронзовый воин объединяет в себе красоту, агрессию и вызов – концепции, которые являлись на тот момент важными с точки зрения идеологии и поэтому оказывались и в центре внимания искусства.
Виктор Янссон занимался созданием памятников скорее вынужденно, из-за сложных денежных обстоятельств, нежели по искреннему желанию. Большинство скульптур, вышедших из-под его рук, – это чувственные женские фигуры и нежные изображения детей. Как писала Туве в книге «Дочь скульптора», отец не любил женщин. Женщины, по его мнению, были чересчур громкоголосыми, являлись в кинотеатры в слишком больших шляпах, отличались дурными манерами и вдобавок вряд ли стали бы подчиняться командам в случае войны. Только в облике статуй они становились настоящими. Единственные женщины из плоти и крови, с которыми мирился Виктор Янссон, были его жена и дочь.
Близкие люди часто становились как моделями, так и музами для творцов. Жена Виктора – Сигне, или Хам, как звали ее родные, позировала мужу, и маленькая Туве тоже. Именно ее черты запечатлел Виктор Янссон в своей работе «Голова девочки» (1920). Нежные черты и спокойное выражение высеченного из мрамора лица словно излучают мягкий свет. К работам Янссона относятся также несколько фонтанов, и как минимум на одном из них, расположенном в парке Эспланада в самом сердце Хельсинки, малышка Туве изображена в виде веселой русалочки. Дочь успела превратиться из малютки в молодую девушку, когда отец изобразил ее в своей новой скульптуре «Конвольвулюс». Convolvulus – это латинское название вьюнка, который по-фински имеет второе название, «нить жизни». Девушка, отлитая в бронзе, и правда напоминает своей гибкостью и эротизмом стремящийся ввысь вьюнок. Скульптура была установлена в центральном парке Кайсаниеми, где и находится до сих пор. В 1937 году Туве рассказывала о своих впечатлениях от позирования: «Я принимала позу вьюнка, которую показал мне отец. Шаг вперед, руки чуть подняты. Небольшой медленный шажок, пальцы ног поджаты, движение рук чуть неуверенное. Все вместе, по замыслу отца, должно было выражать пробуждение, юность».
Ссоры в отношениях отца и дочери были нередкими, но, несмотря на это, связь между Виктором и Туве никогда не прерывалась, хотя и омрачалась порой откровенной злостью друг на друга. Как у Туве, так и у ее отца имелись устойчивые политические и общественные воззрения, причем настолько различные, что часто им было абсолютно невозможно принять и понять ценности друг друга. Мать Сигне рассказывала детям, что отец был сломлен войной и что его душа навеки отмечена неизлечимыми шрамами. Когда-то беззаботный весельчак, после войны Фаффан ожесточился, стал суровым и нетерпимым. Он настолько изменился, что даже улыбка давалась ему с трудом, как и любые другие выражения чувств. Он отдалился от семьи, центром которой стала мать и сплотившиеся вокруг нее дети. И все же Туве безмерно восхищалась отцом и в творчестве полностью зависела от его суждений.
Фаффан был типичным патриотом своего времени. Как многие герои войны, он не сумел полностью вернуться к нормальной жизни и предпочитал вновь и вновь переживать и переосмысливать военное прошлое в кругу друзей, таких же ветеранов, как и он. Тяжелые воспоминания топились в безудержном веселье. Компании собирались в ресторанах, мужчины оставляли жен дома, чтобы те не мешали, и проводили ночи напролет за выпивкой и разговорами о высоких материях. Вино лилось рекой, хотя достать алкоголь во время повсеместно действовавшего жесткого сухого закона было совсем не просто.