Тузы и шестерки
Шрифт:
— Да что я о нем знаю? Здрасте — до свидания. Спросите у его еврейской тетки. У Минны Иосифовны! Она у него прибирается, и вообще… По хозяйству… Ненавижу кровь. Может, по сто грамм, а?
— Вы же утверждали, что у Резника нет родственников в Москве, — сказал Бедняков, глядя на чистую страницу блокнота.
— А я и не говорил, что она родственница. Она… как это… Знакомая в ранге дальней родственницы. Понятно? — Виктор Андреевич остался чрезвычайно доволен собственной формулировкой.
— И как с ней связаться, вы, конечно, не в курсе?
—
Климов полез в верхний ящик письменного стола и после долгих поисков извлек ключ. Отпер шкаф, достал ключ от нижнего ящика стола… Эти действия изрядно напоминали популярные «бродилки».
— Вы, случаем, компьютерными играми не увлекаетесь? — поинтересовался Бедняков.
— Чего-чего? — не понял Климов. — Записывайте: 393-54-64.
Бедняков записал.
— Кстати, откуда у вас этот номер?
— Она сама мне дала год назад. Он в отпуск уезжал. А она просила, чтоб я за квартирой следил и в случае чего ей… Не хотите, как хотите. — Он налил себе полстакана перцовки и махнул не поморщившись.
— В отпуск? — переспросил Бедняков. — А где он работал?
— Бухгалтером на фирме.
— В какой фирме?
— Хрен ее знает. Минна Иосифовна вам все скажет. Ха-ха!.. Не сумлевайтесь.
На часах было уже 22.45. Пора бы подтянуться свидетелям.
— Сегодня к Резнику кто-нибудь приходил?
— Не знаю. Может, и приходил. У нас звукоизоляция хорошая.
Это Бедняков взял на заметку. Нужно проверить, не отходя от кассы.
— А когда вы его видели в последний раз?
— Часов около пяти.
Климов мусор выносил, а тот возвращался — выходил из лифта.
— Вы разговаривали?
— Поздоровались. Как обычно.
— Что-нибудь странное заметили? В лице, в голосе.
— Я это… его лицо со спины видел.
Климов стремительно хмелел. Здоровые силы его организма, способные противостоять алкоголю, похоже, окончательно иссякли. Чувствуя, что он вот-вот уйдет под стол, Бедняков поторопился провести следственный эксперимент: зашел к Резнику, врубил телевизор на полную громкость, вернулся обратно к Климову. Действительно, ничего не слышно. Почти ничего. С поправкой на дневной шум, квартиру можно считать звуконепроницаемой.
Свидетели так и не объявились. Завтра надо бы сюда Шаповалова командировать, подумал Бедняков, пусть с населением работает.
А еще он позвонил своему осведомителю по кличке Чаплин (сохранившему к Беднякову свое расположение со времен оперативной работы последнего) и попросил узнать, как реагирует мафиозная общественность на факт скоропостижной кончины гражданина Резника.
Турецкий
Турецкий хотел было позвонить Васильеву и нагнать страху по телефону, после чего этот слизняк, по идее, должен был в мгновение ока притащить дело
Беднякова в зубах, но не стал этого делать. Александр Борисович придумал вариант поэффективней.
— Остолоп! Ты так все испортишь! Не жди, когда тебе скажут правду, — жди, когда проговорятся! Но тяни резину! И помни, как говорят французы, даже самая красивая девушка не может дать больше того, что у нее есть. Бери быка за рога! В смысле хватай их за яйца!!!
Турецкому надоело слушать курс молодого бойца-следователя, и он позвонил Васильеву по мобильному телефону, представился и затребовал материалы следствия по делу капитана Беднякова. Васильев держался спокойно, он подтвердил страшную догадку Турецкого о том, что в бюрократии есть свои плюсы: за такой короткий срок дело еще не могли сдать в архив. Просто нужно покопаться, и конечно же, возможно, уже сегодня найдут эту папку для уважаемого Александра Борисовича.
— Вот и замечательно, — сказал Турецкий, рывком открывая дверь к нему в кабинет.
При виде материализовавшегося помощника генерального прокурора (с которым он вроде бы продолжал говорить по телефону?!) Васильев повел себя несколько странно. Он судорожно глотнул воздух и попытался не просто встать, а как бы перемахнуть через стол, пересечь весь кабинет — добраться до стенных шкафов, плотно забитых разнообразными папками и справочниками. В общем, Турецкому показалось, что у милейшего Антона Викторовича возникло чисто рефлекторное желание папочку с делом Беднякова убрать куда подальше. Интересно, в чем же там дело?
— Не трудитесь, Антон Викторович, — ласково попросил Турецкий. — Просто покажите мне, где здесь дело Беднякова? На букву «Б»?
Отъехав от Мосгорпрокуратуры, Турецкий бегло пролистал толстую папку, нахмурился и позвонил Грязнову:
— Слава, дело-то я изъял…
— Отлично, я сейчас же отсигналю Денису, — обрадовался Вячеслав Иванович.
— Только скажи ему сразу, что там не все гладко. А лучше пока вообще ничего не говори. Давай сами перетрем.
Через полчаса Турецкий поднялся в кабинет Гряз-нова в здании на Житной улице и бросил папку ему на стол.
— А что случилось? — удивленно спросил хозяин кабинета.
— Тут кое-что изъято.
— Шутишь? Из дела, которое уже закрыто?! Кому это надо?
— Видимо, тому, кто изъял, — логично ответил Турецкий.
— Гм… И чего же там не хватает?
— Показаний одного свидетеля.
— Откуда ты знаешь?
— Да эти олухи работать не умеют. Тут на первой же странице указано, что опрошено двенадцать свидетелей. А в наличии только одиннадцать показаний. Они вшиты отдельными папками. Соседи по подъезду — девять человек — плюс почтальон и сантехник. Двенадцать минус одиннадцать будет один. Соображаешь, что к чему?