Тварь непобедимая
Шрифт:
– Эх, ладно! Камера так камера. Найдем способ, придумаем. Не пропадай, Андреич, через недельку еще позвоню.
Донской некоторое время сидел с закрытыми глазами, сжав ладонями виски. Затем набрал три цифры на селекторе.
– Павлова ко мне.
Начальник охраны бесшумно появился в комнате и плотно закрыл за собой дверь.
– Что у тебя нового? – спросил Донской.
– Увы. – Павлов покачал головой.
– Хотя бы скажи, что вы делаете! Скажи, чтоб я знал, что вы не прохлаждаетесь.
– Да что говорить... Одна группа круглосуточно
– Только что звонил заказчик, – сказал Донской. – Спрашивал, когда можно забрать клиента. Что я мог ответить? А что я отвечу, когда он снова позвонит?
– Думаю, можно придумать кучу отговорок.
– Не тебе объяснять, что это за заказчик. Он обеспечивает нашу безопасность в этом городишке. И он не любит неясностей и смущенного бормотания. Отговорки – не для него.
– Возможно, придется идти с повинной.
– Ты рехнулся? – Донской поднял усталые, злые глаза. – Ты подумай, что нам придется городить, когда станем объясняться! Мол, извините, ребята, старичок ваш случайно оброс рогами и щетиной, а кроме того, у нас его угнали, как барана...
– Зачем же так? Пациент бесследно исчез. Из-за специального лечения он имеет не вполне обычный вид...
– Замолчи, – раздраженно махнул рукой Донской.
– Почему же? Если они заинтересованы в пациенте, то сами подключатся к поискам. Я бы не возражал. У них хорошие возможности. А нет – просто вернем сумму. Не так уж много они заплатили.
– Это верно, – заметил Донской. – Но доверия к нам уже не будет. А без доверия... Чувствую, скоро будем сниматься с этого места. Главный уже намекал. Одна неприятность, потом другая, а теперь еще этот гэбэшник... Все, засветились мы по самые гланды.
– Я догадываюсь, что скоро мы съезжаем отсюда. Но дела надо закончить.
– Надо, – согласился Донской. – Любой ценой. А поэтому ищи его. Хорошо ищи.
Простое, хотя и дерзкое решение пришло в голову Гансу, когда он узнал, что на похороны Мустафы заедет Сударь. Требовалось немного – нахальство, решимость и удача. И тогда, как считал Ганс, план сработает.
Братва отдала немало сил, денег и фантазии, чтоб проводить Мустафу на кладбище «по-нормальному». Кое в чем, правда, перестарались. Многие решили, например, что незачем было пускать впереди гроба пятилетнюю девочку, которая шла в белом платьице и раскидывала алые розы из большой корзины. Из-за девочки колонна двигалась очень медленно, и мотоциклетный эскорт не мог нормально ехать.
И милиция тоже нервничала – просили перекрыть улицу на двадцать минут, а получилось в два раза больше из-за разных мелких неурядиц.
Зато с музыкой все вышло просто блестяще. От дома до катафалка гроб сопровождал оркестр из областной
В общем, событие для города вышло очень даже значительное. Во всех дворах малолетки вполголоса говорили, что сегодня хоронят Мустафу, что гроб специально заказывали в Питере, что на похороны пришло две тысячи человек и так далее.
Для поминок был арендован по дешевке недавно отремонтированный зал «Колизея». Темные деревянные столы и тяжелые портьеры хорошо подчеркивали трагизм и серьезность дня. По плану первыми садились за скорбную трапезу почетные гости, авторитеты из других районов и городов вместе с осиротевшими бригадирами Мустафы.
После этого двери открывались для простой бандитской пехоты, знакомых и незнакомых горожан, решивших разделить траур с бритоголовыми пацанами, парящимися в непривычных им черных пиджаках.
Гансу любой ценой нужно было получить доступ к Сударю, пока тот не уехал с поминок. Даже здесь его достать было непросто, а в другой раз будет просто невозможно. Ганс многое поставил на этот день.
Обстановка на церемонии была довольно натянутая. За столом то и дело сверкали косые взгляды. Все отлично понимали, что Мустафа был одним из тех больших столпов, на которых все держалось, все ждали обвала и гадали, с кого он начнется.
Кроме того, до сих пор было не разгадано, за какие грехи поплатился Мустафа и кто исполнил приговор. Из-за полной неясности подумать можно было на кого угодно, в том числе и на любого из соседей по столу. Самое странное, что, по всем прикидкам, никакой быстрой выгоды от смерти авторитета никто получить не мог. Все давно устоялось, уход Мустафы мог означать только беспорядок и неприятности. И теперь все их ждали.
Одна лишь полуслепая старушка-мать Мустафы сидела скрючившись во главе стола и едва заметно покачивалась в такт своим горестным мыслям. Она вяло принимала знаки внимания и соболезнования, благодарила, всех называла «мальчиками» и не догадывалась, что ее сейчас окружают самые отъявленные мерзавцы.
Ганс занял пост у служебного входа в «Колизей», где дожидались своих шефов водители. Он прохаживался вдоль шеренги автомобилей, прислушиваясь, что творится внутри фургончика, который он одолжил в магазине у знакомых. Со стороны казалось, что Ганс привлечен для транспортного обеспечения похорон и ждет распоряжений. Фургончик в эту версию вписывался хорошо.
Наверху уже прозвучали все положенные печальные и торжественные слова, троекратно наполнились и опустели стопки. Люди, которых собрало в одном месте неожиданное событие, разделились на кучки и воспользовались возможностью поговорить о делах.