Тварь
Шрифт:
У лестницы меня уже ждали. Коротышка держал в руках объемистый полиэтиленовый пакет, видимо, с приманкой, а один из амбалов стоял с мотком веревки на плече. Павла Григорьевича в холле не было.
При моем появлении метрдотель протянул мне пакет. Я хмыкнул, опустился на одно колено, одновременно сбросив с плеча рюкзак, и быстро переложил фрукты и овощи прямо на оружие, затем затянул завязки и принял из рук амбала веревку. Отлично, именно такая, как нужно, и ровно столько, сколько нужно.
–
Я кивнул и опять с трудом открыл дверь. За моей спиной кто-то прыснул.
Машина - уже не давешняя колымага, а вполне себе приличная зверюга, похожая на каплю ртути - стояла под парами. За рулем сидел сам Павел Григорьевич.
– Почему вы не оставили свои вещи в номере?
– спросил он, когда я сел на заднее сиденье.
– Потому что это охота, - сказал я, снял очки и расправил шапочку, полностью закрыв лицо и шею, а затем надел перчатки из все того же материала, - никогда не знаешь, что тебе может пригодиться.
– А маска зачем?.. Трогай!
Я хмыкнул - значит, цивилизация сюда все-таки добралась. Вот и машина с голосовым управлением обнаружилась, да еще и с индивидуально настраиваемыми командами.
– Маска, перчатки, штаны и куртка блокируют запах моего тела, - пояснил я.
– Конечно, не полностью, но намного лучше, чем гражданская одежда.
– Это какой-то специальный материал?
– Павел Григорьевич развернулся ко мне вместе с водительским сиденьем.
Солидно.
– Да, он был разработан специально для Охотников.
– То есть тварь не заметит вас, пока вы не подойдете к ней достаточно близко?
– Да, - кивнул я.
– Минимальное расстояние, на какое я могу приблизиться, не будучи замеченным, около пяти метров. Кроме того, я не оставляю свой запах на предметах, которых касаюсь, так что тварь будет гнаться за мной лишь до тех пор, пока я остаюсь в поле ее зрения.
– Хитро, - похвалил Павел Григорьевич и снова развернулся к приборной панели.
– Именно поэтому вы попросили эвакуировать жителей из трехкилометровой зоны?
– Именно, - подтвердил я.
– Почему не больше?
Я передернул плечами:
– Это стандартный протокол - если тварь появляется вблизи человеческого жилья, людей эвакуируют из трехкилометровой зоны от той точки, где тварь наблюдают чаще всего.
– И все-таки - почему именно три километра? А не пять, не десять, - Павел Григорьевич блеснул на меня глазами через плечо.
Я нахмурился:
– Вероятно, на то есть причина.
– Хотите, расскажу?
– он снова развернулся ко мне вместе с сиденьем.
Я кивнул.
– Потому что твари физически слабы, - победоносно улыбнулся он.
– Даже самые сильные твари не могут безостановочно пробежать расстояние
– Откуда вам это известно?
– мрачно спросил я.
– А вы еще не поняли?
– Павел Григорьевич вскинул брови.
– Я работал в комиссариате на заре своей юности. Не Охотником, конечно. В канцелярии.
Я улыбнулся:
– Да, мне следовало сразу догадаться. Кто бы еще мог снабжать вас информацией, как не канцелярия, где хранятся досье на всех Охотников?
Он удовлетворенно похлопал себя по животу:
– Да, некоторые люди в вашей структуре мне все еще кое-чем обязаны...
– Значит, я один из лучших по мнению канцелярии?
– Дело не только в этом, - Павел Григорьевич вдруг посерьезнел.
– Скажите, Сергей... или, может, все-таки Владислав?
Хорошо, что я уже натянул маску, а то бы ошарашил заказчика выражением полнейшего недоумения на лице.
– Какие еще услуги предоставляет комиссариат?
– закончил "дядя Паша" после затянувшейся паузы.
Я поджал губы и снова промолчал.
Это, пожалуй, самое гнусное в работе комиссариата, из-за чего я чуть не уволился, не успев даже толком сходить на охоту. Но меня отговорили, и я остался.
– Вам ведь тоже предлагали, не так ли?
Я кивнул.
– А знаете, почему Охотникам присваивают инициал и запрещают сообщать заказчикам свои личные данные - имя, фамилию, адрес, номер телефона?
Я прищурился, и он не мог этого не заметить.
– Комиссариат уже давно пытается монополизировать рынок заказных убийств, - почти шепотом договорил Павел Григорьевич.
– Потому что тварей становится все меньше, - произнес я ему в тон, - а такой огромной организации нужно с чего-то жить.
И от одной мысли об этом мне захотелось выйти из машины на полном ходу.
Да, мне предлагали. Сулили большой гонорар. Обещали полную конфиденциальность и защиту от полиции. Говорили, мол, какая тебе разница, кого убивать? Это те же твари, только в человеческом обличье. Угрожали. Но я не согласился. Хотя и пообещал, что никогда и никому не скажу об этом ни слова.
– Заказчики должны общаться только с посредником, а посредник это комиссариат, - Павел Григорьевич тяжело вздохнул.
– Только не говорите, что вы ушли из-за этого, - я нахмурился.
– Нет, - он ухмыльнулся, - ушел я не из-за этого. Я не так принципиален, как вы.
– Что это значит?
– понизив голос, спросил я.
– Вы спрашивали, почему я направил заявку лично на вас, - он вскинул голову и победоносно прищурился на меня.
– Так вот, дело не в вашем профессионализме, а в вашей принципиальности. Вы единственный из всех Охотников, кто ни разу не принимал заказов на убийство людей.