Тварь
Шрифт:
Наверное, от удара он ненадолго отключился. Открыв глаза и обернувшись, увидел догорающие обломки летательного аппарата. Рядом, держа его за руки, сидела Ника.
– Жив? – тихо спросила она.
– Порядок, – проговорил Бука, пытаясь подняться. Мешали наручники, его заметно пошатывало.
– Посиди немного, – сказал Антонов. – Пусть кровоток восстановится. В глазах кругов, темных пятен нет?
– Кто сбил «вертушку»? – озираясь, хрипло спросил Бука.
– По-моему, их это тоже интересует, – Ника кивнула в сторону морпехов.
Те как раз занимали круговую оборону, обступив
Лейтенант выглядел заметно растерянным. Оно и понятно – после того, как кто-то неизвестный сшибает из ЗРК присланную за тобой «вертушку» – долгожданную и единственную ниточку связи с «большой землей». Он ждал чего-то, нервно водя стволом своего М-16 по контурам крыш окруживших их корпусов. Двое снайперов также держали на прицеле крыши и верхние этажи. Ника совершенно диким взглядом осматривал пустые заводские окна.
Опасность пришла оттуда, откуда не ждали.
С грохотом в воздух взлетели тяжелые люки, прикрывающие лазы в заводские подземные коммуникации – будто выстрелили пробки из бутылок с шампанским. И тут же, синхронно, словно подброшенные на пружинах, из зияющих в бетонных плитах дыр выскочили массивные фигуры – ровно три, заключив морпехов в «клещи». Еще в воздухе фигуры открыли шквальный огонь – в руках у них были ручные пулеметы Калашникова с объемными дисковыми магазинами. Волна, пробежавшая по земле, ощутимая сжавшимися на ней пленниками, намекала на немалый вес этих странных фигур. Что-то в них действительно было необычное – легкие, стремительные движения, отдающие при этом какой-то механистичностью. Лишь через несколько секунд, когда под пулями полегли уже трое морпехов, а остальные отчаянно пытались отбиться, Бука понял, в чем дело.
Экзоскелеты – вот что придавало фигурам несвойственную людям силу и четкость движений! Эти штуковины Буке никогда раньше не приходилось видеть – как и большинству тех, кто потом и кровью добывал хабар на смертоносных просторах Зоны. Многие вообще не верили, что такие устройства существуют, тем более – что они используются в Зоне. Но теперь приходилось смотреть и убеждаться, что это происходит на самом деле, и пули штурмовых винтовок просто отскакивают от усиленной брони, давая этим троим заметное преимущество над целым взводом. Впрочем, нападавшие пользовались не только превосходством в огневой мощи и броневой защите – они стремительно двигались, заставляя врага распылять силы, и приводя его к неизбежному, фатальному финалу.
Последним бросил оружие лейтенант: у него кончились патроны, и он был единственным из военных, кто все еще оставался жив. Он тяжело дышал, опустив голову, в глазах появилась обреченность. Фигуры в экзоскелетах приблизились, окружили оставшихся в живых, оглядели поле боя. Лица скрывались за зеркальными стеклами шлемов, и вид незнакомцев невольно вселял трепет и ощущение собственной беспомощности перед этими суперсолдатами. До слуха донесся тонкий, едва различимый свист сервоприводов. Бука мельком отметил немалую меткость этих троих – несмотря на плотность огня, ни одна пуля не просвистела рядом с пленными. Еще он надеялся, что Маус действительно успел скрыться,
Победители замерли в противоестественной неподвижности – они явно чего-то ждали. Или кого-то. И вскоре из темного провала ворот в заводском корпусе вышла небольшая группа людей. Пятеро были в разномастной камуфлированной форме, не позволявшей определить принадлежность к военным или же группировкам. Обычно именно так и выглядят наемники из числа сталкеров. Эти были вооружены – в основном «калашниковыми». Но у одного за спиной Бука заметил трубу ЗРК «Игла» – теперь можно было не задавать глупых вопросов на тему того, кто сбил злосчастную «вертушку».
Двое же были в вызывающе ярких, оранжевых защитных комбинезонах типа «эколог», которые обычно носили отправляемые в Зону исследователи от Института и прочих научных организаций. Предполагалось, что такая расцветка должна предупреждать, что перед глазами научный работник, а не сталкер. Но вряд ли это предполагало насилие со стороны самих ученых. При виде этих двоих Антонов невольно подался назад, побледнел и сжался. Бука коротко посмотрел в его сторону. Ученый заметил это и едва заметно кивнул: «Они».
Вот, значит как. Заказчики не поленились явиться в Зону лично. Вот что значит – живой научный интерес. Ради этого можно сбить ооновский вертолет, можно целый взвод положить, не опасаясь последствий… Выходит, Антонов был недалек от истины: это страшные люди.
Бука вглядывался в лица этих двоих, в оранжевых комбезах. Не было в них ничего страшного, как не было ничего преступного или же «гениального». Лица, как лица – и не скажешь даже, что принадлежат они некогда приговоренным к смерти убийцам. Впрочем, как выходило на поверку, «бывшими» из называть было рано.
– Что здесь происходит? – дрожащим голосом спросил лейтенант. – Кто вы такие, и по какому праву…
– По праву сильного, – улыбнувшись, сказал один из «экологов», болезненно худой, со впавшими щеками, с ежиком седых волос на черепе, будто чуть сплющенном с боков.
– Вы не знаете, с кем связались! – с вызовом крикнул лейтенант. Он собрался с силами, поборол страх, и теперь злобно смотрел на «экологов».
От группы немедленно отделился высокий крепкий мужик в черной бандане. Бука не поверил собственным глазам: это был Попугай! Он не смотрел на пленников, просто приблизился к лейтенанту, на ходу вынимая из кобуры пистолет и передергивая затвор. Отработанным движением заставил лейтенанта встать на колени, упер ствол ему в затылок.
– За все это вы лично ответите перед генералом… – дрожащим голосом заговорил лейтенант.
– Не надо здесь бряцать фамилиями, – оборвал его второй «эколог», полноватый, лысый, с маленькими бегающими глазками. – Если вы заметили, здесь нет никаких генералов. Это Зона, милейший.
– Здесь все, кто был с вами? – резко спросил первый.
Он обвел рукой тела убитых, махнул в сторону пленников.
– Все, – не моргнув глазом, сказал лейтенант, и Бука невольно испытал к нему уважение: ведь даже то, что он скрыл отсутствие проводника, бессмысленная, казалось бы, ложь имело для него особый тактический смысл. Даже стоя на коленях, этот офицер продолжал свой бой.