Твари, подобные Богу
Шрифт:
Протопопов внутренне сжался от страха: сейчас на него как выльют морковную жижу! С Лео станется. И вообще, опять выяснять отношения, тоска!.. Он машинально сложил ладони домиком, закрыл ими лицо и медленно провел от щек к кончику носа, будто пытаясь его вытянуть. Лео, не обращая внимания на эти манипуляции, молча ждала ответа.
— Во-первых, она сама нас выследила. Наняла детектива, — заговорил, наконец, Протопопов.
Лео усмехнулась, но, надо отдать должное ее стоицизму, не произнесла ни слова.
— Во-вторых, как ты понимаешь, аналогичная история у нас уже была. Из-за Таты… — В этот миг чья-то большая
Вралось легко; он и сам уже верил в собственное сочинительство — оно так приятно меняло картину происходящего. Протопопов горестно забубнил дальше:
— Мы с ней люди немолодые. У нас внук, невестка его еще кормит, а живем мы вместе, потрясения в семье ни к чему…
«Много оправдываюсь», — думал он параллельно, — «вообще-то не обязан. Она знала, с кем связывается».
Но ее гробовое молчание нечем было заглушить, кроме потока слов.
— Поэтому о некоторых вещах, то есть, о ребенке, я ей говорить не стал. Сказал: любовница, ничего серьезного, брошу. Чтобы усыпить подозрения. Чем скорее, тем лучше — чаще сможем видеться. Но пока, как ты догадываешься, со встречами придется повременить: если детектив опять нас с тобой накроет, жену это убьет. Я не имею права так сильно ее травмировать. Мы вместе почти тридцать лет, она мать моего сына…
Протопопов осекся: у Лео сделалось страшное лицо.
— Заткнись, а? — очень тихо и очень грозно произнесла она. Так грозно, что семейный человек заткнулся как миленький. И сразу растерял гонор.
Принесли салат, рыбу — донельзя кстати; это чуть-чуть разрядило обстановку. Они неохотно, без аппетита, заковыряли в еде вилками. Несколько минут прошло в молчании, но вскоре Лео, дожевав, сказала:
— Короче. Давай без лирики и потрясания сединами. Ты, конечно, заслуженный пенсионер, но малютку все ж таки сделал. Поэтому придется договариваться об условиях. Поступишь как человек, твоя жена ничего не узнает. Обманешь, тебе же хуже: мне никого не жалко. Я теперь не только есть, я и глотку буду перегрызать за двоих: за себя и своего ребенка. Но вообще-то он и твой тоже, и по-моему, ты просто обязан о нас заботиться. Тем более что работать я какое-то время не смогу.
Она выдала все это равнодушно, без интонаций, чужим голосом и, закончив, судейским молотком опустила вилку на край тарелки.
Протопопов от столь окончательной бесповоротности заерзал на стуле, нервно отпил вина, поперхнулся, закашлялся. С неудовольствием понял, что вспотел и покраснел до ушей.
— Заботиться я не отказываюсь — в смысле материальной части. А насчет остального… пойми, жить с тобой, не спать ночами, гулять с колясками я не готов. Возраст не тот, а здоровье тем более — ты должна учитывать. Потом, у меня семья… Собственно, мы о детях не договаривались, с твоей стороны странно рассчитывать… был ведь и другой выбор… и сейчас
— Ты про аборт? — На усталом лице Лео не проявилось ничего кроме горечи; она ждала от Протопопова другого, как-никак, он вначале обрадовался. — Да, благоразумнее. — Она старалась не выдать своей обиды. — Только даже не обсуждается. Ребенок родится. И если тебе до лампочки, мне тебя жалко. Но, видно, такой уж ты человек. Тем более интересно, как конкретно ты собираешься нам помогать.
Она посмотрела вопросительно, по-прежнему без эмоций.
Протопопов вздохнул. Настал момент выложить неприятное.
— Как? Во-первых, деньгами… об этом не беспокойся. Но, знаешь… усыновлять его — или ее — я не буду. Чтоб жена не узнала. Сама понимаешь. Во-вторых…
Он мысленно перекрестился — Лео вроде проглотила пилюлю, но тотчас замялся: с разбегу предложить то, что хотел, не получилось. Страшное разорение, и он, в общем-то, не обязан… с другой стороны, ради собственного ребенка…
— Во-вторых, жилье… — Нет, о себе тоже надо подумать, он не Рокфеллер. Протопопов выдохнул с облегчением и по инерции продолжил тоном, приготовленным для аттракциона неслыханной щедрости: — Я сниму тебе двухкомнатную квартиру.
Он сделал паузу, но не дождался и простого «спасибо»; Лео его объявление не впечатлило. Кажется, она поняла, что он собирался сказать: «куплю квартиру». В принципе, и купил бы, но… двухкомнатную — дороговато, учитывая, что личных средств Власта ему оставила с гулькин хвост, а в однокомнатной при ребенке как встречаться? Вот на ходу и родился компромисс: двухкомнатную — снимать. Для Лео так или иначе большой подарок. Однако радости она не выказывала и упорно хранила глухое молчание. И лицо было опасное.
Видать, гормоны.
— Кхм, — кашлянул Протопопов. — Естественно, мелочи тоже беру на себя, всякие там пеленки-игрушки… питание детское… — Его голос будто сошел на нет. Зачем она ставит его в неловкое положение? Что еще он может предложить? В конце концов, ее не просили о ребенке! Он и так проявляет чудеса благородства.
— Ясно, — внезапно вышла из транса Лео. Ее губы растянулись в широкой, слегка крокодильей улыбке. — Спасибо, я оценила. Слушай, давай есть, рыба остынет. — И взяла вилку.
Чуть погодя она развеселилась, отпила вина из его бокала, пококетничала с дядей за соседним столиком. У Протопопова отлегло от сердца: слава аллаху, пронесло. Все-таки молодец девочка, понимает, что к чему, не создает лишних проблем. Надо будет купить ей что-нибудь хорошее — украшение? Вроде всегда кстати.
По дороге домой Лео с трудом сдерживала слезы. Ей было нестерпимо жаль себя и будущего ребенка. Да, вначале незапланированная беременность воспринималась ею исключительно как удар судьбы, но позже природа взяла свое — Лео мечтала стать матерью. И невольно представляла, как радовался бы ребенку Антон, как носился бы с ней, умирал от счастья. А этот… Нет, Лео не обольщалась насчет Протопопова; что обольщаться: бес в ребро плюс ее молодые чары плюс немного скандинавской магии, вот вам и любовное зелье, но… вопреки всему у них образовались довольно близкие отношения, и она невольно ждала большего… участия? Сочувствия? Теплоты? Казалось, он взволнован случившимся… сколько раз твердил, как жалеет, что у него нет дочки…