Твёрдость по Бринеллю
Шрифт:
Вышла, подхожу к детсадовскому двору; поздно, на улице ни души. Захожу в калитку и направляюсь к первому крылечку, над которым горит лампочка. От него ко второму крыльцу идет деревянный тротуарчик, сейчас припорошенный мокрым снегом — апрель на дворе. Иду по этому тротуарчику дальше, к следующему крыльцу — там должен быть отец… И вдруг резкий прилив необъяснимого ужаса, словно ветром, выбрасывает меня с тротуара в сугроб… На мокрой, ровной снежной поверхности я вижу огромный СЛЕД. Значительно поодаль — еще один. Еще один я миновала, не обратив на него внимания. Остановившись, я подошла ближе и стала рассматривать следы друг за другом. Впечатление складывалось
На крылечко, завидев меня в окно, выскакивает отец в фуфайке и ушанке — спецухе дворника.
— Вот, — негодующе тычет он рукой в цепочку следов, — вот какие гости-то меня посещают, видишь?!
Он очень взбудоражен, я его таким и не помню. Меня тоже затрясло от возбуждения.
— А кто это? Ты его видел? Расскажи!
— Как не видел: я как раз на крыльцо вышел, а он мимо идет — прошел уже, я его только со спины видел. Вот — рукой ведь его мог достать! — отец почти кричит. — Высоченный — вон, до той ветки, — показывает он на березу, что растет напротив крыльца. Я прикинула: метра три будет. — Волосы до спины, весь зарос шерстью, руки ниже колен болтаются. Вот через этот, ближний, забор сюда перешагнул, — перешагнул, что ему! — прошел вдоль дома, а там через другой забор перешагнул — и калитка рядом открыта!
Я ничего не понимаю, хотя отцу верю: следы-то — вот они! Принимаюсь осматривать двор и следы, которые оставил незнакомец. Отец нервничает, ругается, оттого что я не все понимаю, задаю вопросы об, казалось бы, очевидном.
Незнакомец, действительно, перелез, точнее, перешагнул — один след за забором, другой перед — полутораметровый забор и прошествовал ровненько по заснеженной дорожке, оставив за собой мокрые черные, далеко отстоящие друг от друга следы, очень четкие — не голой ноги, но и не обуви; просто ровные, прямо поставленные, а не вывернутые кнаружи, как у человека. Далее он перешагнул через двухметровый забор, огораживающий детсадовский двор с другой стороны, и следы его затерялись на гололеде тротуара.
То, что "человек" вел себя не адекватно, перешагивая заборы даже рядом с открытой калиткой, причем по следам было видно, что шел, а не бежал, навело на мысль о ненормальном, "дурике", сбежавшем из дурдома: они в приливе энергии еще не такие преграды преодолевают.
Я зашла в дом и набрала номер экстренного вызова милиции — 02, спросила у дежурного:
— Скажите, нет ли у вас сведений о сбежавших из сумасшедшего дома больных? Не разыскивается ли кто-нибудь? — почему-то я была уверена, что дуриков, сбежавших из психдиспансера, должна разыскивать именно милиция.
Мне ответили, что никто не разыскивается. Тогда я вкратце, довольно возбужденно, описала ситуацию и попросила прислать машину:
— Приезжайте, разберитесь, случай интересный, это что-то невиданное!
Дежурный пообещал: хорошо, ожидайте.
Вместе с отцом мы пошли на улицу: посмотреть, откуда незнакомец появился. Проследили его путь до двора, что по другую сторону улицы. Начинались следы на обледенелой клумбе в промежутке между двумя домами, выходили на тротуар, миновали проезжую часть, а далее их владелец, это странное существо, легко перешагнул забор возле здания управления народным образованием, в три шага — глубокие следы остались в снегу — наискосок миновал палисадник и снова перешагнул забор, разделяющий дворы детсада и горуно.
В одиннадцать часов вечера улицы в городе пустынны.
В великом возбуждении я и отец остановили случайного прохожего — мужичонку, у которого, к сожалению, в глазах отсутствовали признаки какого-либо интеллекта, да и интереса тоже. Выслушав наши невероятные объяснения и мельком глянув на далеко отстоящие друг от друга следы, он кивнул головой и заторопился дальше…
Я решила как-то зафиксировать этот факт для истории — измерить хотя бы шаг незнакомца: нашла в помещении детского сада веревочку, мы вместе с отцом замерили расстояние между следами, потом измерили веревочку линейкой — оказалось, шаг равнялся полутора метрам, а кое-где и на двадцать сантиметров больше. Я прикинула рост незнакомца — он должен быть за три метра… Верзила! Откуда же он, такой, взялся?
Снова вернулись в дом, я позвонила в милицию:
— Алло! Почему машины до сих пор нет? (Иначе официально отметить появление пришельца, как запротоколировать милицией, мне казалось невозможным: репортеры уже все спали, а фотографировать в темноте было бесполезно). Приезжайте, посмотрите — здесь что-то необычное, непонятное!
Голос в трубке раздраженно ответил:
— У нас нет лишних машин на ерунду. Подумаешь — какие-то следы! Ведь никого не убили?
Я опустила трубку. Отец стоял рядом, беспокоился. Я видела — ему не по себе. Представляю — ведь он его ВИДЕЛ! Меня одни следы до смерти напугали, словно от них разило ужасом, а он сам видел это существо! Бывало, правда, у него и раньше в этом саду чудеса происходили, но то были его рассказы, а здесь — вот они, следы, во дворе! Ужасные, непонятные.
— Пап, пойдем ко мне, я тебя хоть чаем напою да валерьянки дам, тебе ведь здесь еще ночь сидеть, — позвала я его.
Он, нарушив все инструкции, чего раньше никогда не было, согласился. Вышли на улицу, собрались закрывать дверь — оказалось, что куда-то пропали ключи. Целая связка, от всех дверей. Кинулись в дом искать. Полчаса искали везде, потом пошли на улицу — туда, где бродили. "Вот так сторож, — удивленно отметила я, — ключи от своего объекта утерял! Бывало ли когда с ним такое? И не помнит, где мог положить!" За четыре года работы с отцом это первый раз случилось. Он явно был потрясен…
Ключи обнаружились на деревянном крылечке со стороны улицы — хорошо, что прохожих почти не было. Да, в такой растерянности отца я никогда не видела.
Закрыв садик, мы пошли ко мне домой. Отец все еще был как будто в легкой оторопи. Я дала ему валерьянки, напоила чаем. Спросила:
— Может, не пойдешь уже на работу? — (Вдруг опять снежный человек пожалует!)
Но он пошел все равно: как же — нельзя!
— Ну, если что — звони, — предупредила я его. Он кивнул.
Ночь прошла спокойно. Наутро я снова пошла к садику — посмотреть, не исчезли ли следы. Мало ли чего…
Во дворе сада, на деревянном тротуарчике, они были уже затоптаны. А те, что остались в глубоком снегу в палисаднике горуно, были видны хорошо, и оставались там еще неделю. И хотя утром мне все показалось еще более странным и уже не страшным, следы были вполне реальными…