Тверской баскак. Том Пятый
Шрифт:
Картина за мостом действительно открывается живописная. Петляющая дорога упирается прямо в открытые ворота Люнебурга, перед которыми уже можно разглядеть крохотные фигурки встречающей меня делегации. Справа и слева от дороги желтеют еще неубранные поля, чуть дальше темнеет полоса леса, а на холме северо-восточнее города пестрит разнообразными флагами большой военный лагерь. Отсюда, с моста, я уже могу различить красно-белые штандарты маркграфа Бранденбургского, желто-черные, словно пчелиное брюшко, полосы на стягах герцога Саксонии, и уже хорошо знакомая бело-синяя косая клетка флагов Людовика Баварского.
Я
Дело в том, что еще вчера конный дозор наткнулся на моего тайного посланника. Архиепископ Мюнхена и Фрайзинга Лаурелий Эберсбах так торопился мне навстречу, что слегка заплутал. К его счастью, разведка натолкнулась на его застрявшую в ручье двуколку, которую никак не могли вытащить оттуда двое его дородных слуг.
Грязного, замерзшего и злого как черт, его привели в мой шатер, и только три стопки крепкой брусничной настойки смогли вернуть ему привычную циничность и самоуверенность. Слегка захмелев и расслабленно растекшись в кресле, он вяло усмехнулся.
— Новостей у меня много, не знаю даже с каких начать.
— Начинай с плохих! — Резко отрезал я, готовясь выслушать неприятные известия.
Новости действительно оказались нерадостными.
— Понимаешь, — жестикулируя, начал объяснять он, — к тому времени, когда я добрался до Кельна, было уже безнадежно поздно. Помнишь Оттавиано Убальдини?!
Не дожидаясь ответа, он тут же продолжил и начал объяснять.
— Ну того пройдоху и папского прихвостня, что монаха-отравителя к тебе подослал. Так вот он и тут опередил нас. Хуже того, по поручению Святого престола он успел уже проехаться по всей Франции, разнося буллу Алекасандра IV о созыве крестового похода против монголов. Французское рыцарство ответило ему решимостью сразиться с нехристями, и сам король Франции Людовик вместе с братом Карлом Анжуйским решили возглавить грядущий поход.
Замолчав, он сморкнулся в грязный платок и продолжил уже чуть в ином тоне.
— Честно говоря, булла папы это даже не про крестовый поход, это настоящая мольба о помощи. Вопрос ныне стоит очень остро, и речь идет о реальном спасении Святого престола. Ведь Рим сейчас между двух огней. С севера неумолимо накатываются монголы, поговаривают, что они уже под Равенной и даже осадили город, а с юга наступает этот бастард Фридриха, Манфред Сицилийский. И то, что папа отлучил его от церкви и объявил врагом всего христианского рода, никак Риму не помогает. — Замолчав на миг, он взмахнул рукой. — Хотя все это тебе не интересно! Главное, Людовик IХ и герцог Анжуйский решили помочь папе в его столь бедственном положении и объявили о сборе христианского воинства. Их армия уже почти готова к походу, но, как ты сам понимаешь, прежде чем двинуться на Рим, они должны обезопасить себя от удара в спину, то бишь разгромить врага здесь, в Германии.
Слушая архиепископа, я быстро пытаюсь вникнуть в перечень звучащих имен.
«Людовик IХ — это тот король Франции, что возглавил два самых бездарных крестовых похода, за что посмертно
Пока я вспоминал, Лаурелий не умолкал.
— Как только Людовик объявил, что возглавит поход на степных варваров, то к нему сразу же подтянулись герцоги Фландрии, Брабанта и Лотарингии. Есть даже слух, что и Бургундский дом тоже присоединился к походу, но за это не поручусь.
Выдохнув, он развел руками.
— Теперь ты видишь, моей вины в провале миссии нет. Когда на западе вдруг замаячила такая поддержка, никто из курфюрстов со мной даже и говорить не захотел. Ни Конрад, архиепископ Кельна, ни Герхард из Майнца, ни архиепископ Трирский, Арнольд. Все они ныне собирают войска и абсолютно уверены, что великая христианская армия разгромит диких степных язычников.
Он замолчал, а я крепко задумался. Новость и впрямь была ошеломляющая. О нападении крестового воинства из Франции я как-то не подумал. Мои замыслы ограничивались Германией, и мне даже в голову не могло прийти, что кто-то в Европе решится не просто дать монголам отпор, а сам перейдет в наступление.
Тут в памяти всплыло предупреждение Калиды, и я только покачал головой.
«Калида как в воду смотрел. Противник использовал данную ему передышку, что называется, по полной. Теперь, скорее всего, ситуация изменится, и уже мы на поле боя окажемся в меньшинстве. Даже вместе с туменом Абукана! Если выступит вся Франция, то сколько они смогут собрать?! — Задумавшись, перебираю известные мне цифры. — Скажем так, через сто лет при Кресси у французов тоже был полный сбор, и вместе с наемными генуэзцами набралось около восемнадцати тысяч. Уже немало, но ежели так, то это не смертельно!»
В глубокой задумчивости я чуть было не забыл про своего гостя, и тому пришлось даже слегка крякнуть, дабы привлечь внимание. Увидев его тревожно-выжидательный взгляд, я нарочито небрежно улыбнулся.
— Ну а хорошие вести у тебя есть?!
Испытывающе оценив мое выражение лица и не заметив следов испуга и тревоги, архиепископ и сам успокоился.
— Есть и хорошие! Город Люнебург решил не оказывать тебе сопротивления и готов принять твои условия. Они открывают ворота, но твои воины не заходят в город. За это они выплачивают тебе требуемую контрибуцию.
Я удовлетворенно кивнул. В нынешних условиях новость действительно хорошая, поскольку мне до зарезу нужны деньги. Армия уже два месяца не получала жалования, и хоть бойцы пока не бузят, но перед грядущей схваткой хотелось бы ребят побаловать.
Не показывая, что известие меня обрадовало, хмурю брови.
— Еще чем порадуешь?!
Лаурелий кривит рот в натянутой улыбке.
— Еще скажу, что герцоги Баварии, Саксонии и Бранденбурга разбили лагерь под стенами Люнебурга и ждут твоего подхода. Слухи о крестовом походе уже начали доходить до них и плохо влияют на их настроение. Тебе придется приложить немало усилий, чтобы убедить этих сиятельных господ в том, что солнце удачи все еще светит в твою сторону.