Тверской Баскак. Том Третий
Шрифт:
— Чей?! — Голос мой спокойный, но парни знают, что это еще ничего не значит, и Ерш, немного замявшись, признается.
— Мой это! Третья бригада!
Все также спокойно, но добавив жесткости в голос, заставляю его вытянуться в седле.
— Так чего же ты стоишь тогда?! — На недоуменный взгляд Ратишы даю бодрящую вводную. — Если сейчас же движение колонны не продолжится, ты у меня вновь взводом командовать отправишься.
— Есть, взводом! — Орет тот уже на ходу, бросая коня с места в карьер.
Смотрю,
Еще пара секунд, и те закрутились как муравьи. Мигом распрягли лошадей, а взвод стрелков по знаку полковника обступил фургон. Сам Ратиша ухватился вместе со всеми, и они, взявшись разом, сдвинули тяжелую колымагу с места.
Еще один общий выдох, и дорога на мост свободна, а я довольно усмехнулся про себя.
«Молодец, Ерш! Не зря я тебя в полковники вывел!»
Фургон общими усилиями откатили в сторону. Колонна под мерный многотысячный топот двинулась дальше, а я, глядя на них, подумал, что порою проще добиться слаженности и понимания от тысяч людей, чем от какого-нибудь десятка.
В подтверждение этой мысли вспомнился январь этого года, заседание княжей палаты и крик Торопецкого князя Мстислава Хмурого.
— Нет, ты погоди! Мы зачем тебе рекрутов даем, деньжища на их прокорм тратим?! Чтобы ты потом нам вот так вот запросто сказал — поднимайте свои дружины и выходите в чисто поле. А ты нам тогда зачем?!
У меня на такую предъяву ответ был уже заготовлен. Дав утихнуть общему гомону, я недоуменно пожал плечами.
— Не пойму я вашего недовольства, уважаемые князья! Ведь это ж не я вас собираю, — тут я потряс развернутой грамотой, — это Великий князь вас призывает! Не хотите, не ходите! Кто же вас может заставить?!
Тут я взял паузу и обвел их всех взглядом.
— Я могу и один пойти! Или вот с князем Ярославом Ярославичем. Ведь он брата в беде не бросит! Только вот после победы Великий князь не с меня, а с вас спросит. Где вы были, когда он против Орды под Коломной стоял?! И что вы ему ответите?!
Еще одна пауза, и я добавил, как бы между делом.
— А князь Андрей не тот человек, что легко обиды прощает.
В той наступившей гнетущей тишине я уже понял, что не посмеют уклониться, и вопрос Всеволода Смоленского только утвердил меня в этом.
— А ты уверен, что будет она, победа эта?! — Князь наградил меня тяжелым взглядом, но я просто излучал уверенность.
— А ты можешь припомнить, чтобы со мной когда-нибудь по-другому было?!
Против этого им возразить было нечего, победы мои уже легендами обросли. В общем, с князьями
Едва я заикнулся о том, что надо бы Тверской городовой полк к весне собирать и идти к Коломне, как Еремей Толстов завопил.
— Не понять мне тебя, Фрязин! То мы стены новые вокруг города ставим, то тыщи воев твоих кормим, а чуть что, все по-старому. Поднимайся, Еремей, бери сабельку, садись на коня да езжай в поле с ворогом лютым биться.
— Это ж когда ты, Еремей, биться с врагом то выезжал, че-то я не припомню?! — Попытался поддержать меня Острата, но большинство шутки не оценило и мрачно уставилось на меня, требуя ответа.
С этими мне посложнее, потому как их великокняжеским недовольством не испугаешь. Плевать они хотели на то, что там Великий князь про них думать станет. Тут надо было придумать что-то поизобретательней.
Наезжать на Еремея я не стал, а спросил его просто.
— Ты вот с доходов своих сколько в прошлом году на Ордынский выход сдал?
Едва разговор пошел о его деньгах, как Еремей тут же набычился.
— А кому какое дело?! Сколько положено было, столько и сдал, чего спрашивать?!
На это я лишь улыбнулся.
— Да ты не горячись, Еремей Глебыч, я ж не с укором! Я про то, что в будущем году приготовься заплатить в десять раз больше!
— Это почему же?! — Разом понеслось отовсюду, и я тут же нацелился на главного оппозиционера.
— А потому, Якун, что закончится та халява, что я вам тут выписал. Ведь с моей легкой руки, город и десятой части положенного налога в Орду не посылает. Так ведь монголы не дураки, они этот финт раскусили, вот и шлют на Русь нового баскака. Хотят все дворы и головы еще раз пересчитать и все недоимки за пятнадцать лет взыскать.
Оторвавшись от помрачневшего лица Якуна, я обвел взглядом все общество.
— Уразумели, чем это пахнет?! По миру пойдете! Монголы это в отличие от вас понимают, и потому баскак ихний не один едет, а с огромным войском, дабы любое сопротивление подавить, злостных неплательщиков покарать и все неуплаченное ранее взыскать.
Бояре разом осеклись, и я уже было подумал, что сопротивление сломлено, но тут подал голос тысяцкий.
— А я вот слышал, что рать ордынская идет Александра вместо Андрея на Владимирский стол ставить. Что у моголов претензия тока к Великому князю, и ежели мы в разборки Ярославичей соваться не будем, так может и пронесет беду лихую мимо. Стены у нас крепкие, народ оружье держать обученный… Ежели что, так и осаду выдержим!
Все вновь загомонили, и ситуация опять начала ускользать из рук. Неодобрительно глянув на Луготу, я вытащил свой последний козырь.