Твое рыжее проклятие
Шрифт:
– Ты охренел? А дома в чем мне ходить? Голой? – возмутилась я, – Разворачивайся немедленно.
Белов посмотрел на меня задумчиво и заявил, – Голой тебе точно ходить нельзя, по крайней мере, пока Егор с Натальей не переедут.
– Ах, ты! Извращенец!
– стало очень неуютно (чего это удумал?), – Размечтался. Поворачивай назад, сказала.
– Где твои вещи, Лисичка? Почему ты без сумки приехала? В аэропорту оставила? Тебя обокрали?
- В контейнере.
– И когда придет твой контейнер?
– Не знаю. Может и пришел уже, – разговаривать со Славиком не хотелось.
Было обидно. Судя по мелькавшим
– Куда пришел?- не отставал от меня Стас.
– К бабушке. В Сосновку, – прорычала я (достал уже со своими вопросами).
– Хорошо. Завтра съездим к ней, – спокойно пожал плечами.
Святые инквизиторы, он то успокоился, а вот я наоборот, кажется, скоро взорвусь.
– А сегодня я в чем ходить буду? В школьной форме с чужого плеча?
– Странно, что ты не спросила раньше. Твоя форма висит у тебя в шкафу. Когда отец договорился с лицеем о твоей учебе, твоя мать сообщила Наташе размер, и мы сразу купили. У лицея соглашение со швейной фабрикой, входящей в структуру холдинга отца.
– Мне плевать. Я не буду ходить в школьной форме дома, – скрестила руки на груди, надула губки и обиженно отвернулась.
– Я так понял, что ты совсем в шкаф не заглянула? – вздохнул Славик, въезжая на подземный паркинг, расположенный под домом и заглушая двигатель, – Наталья решила подружиться с тобой и накупила каких-то тряпок.
– Платье с оборочками? В розовом цвете? – съехидничала, вспоминая свою розовую спальню в квартире.
– Ну, прости, не смог удержаться.
– Я так и знала! – захотелось проткнуть его насквозь и, не задумываясь над последствиями, ткнула в него ногтем.
Блин, чуть палец не сломала об его мышцы. Специально, что ли накачался?
- Ты – инициатор того ужаса. Ну, ты и гад, Славик, – с досады хлопнула дверкой автомобиля. Белов поморщился от громкого стука, но ничего не сказал.
Развернулась и, игнорируя хмурого брата, направилась к лифту.
Дома нас никто не встретил. Тишина. Ах, да, Наталья в больнице. Вот всегда так. Я ведь совсем не виновата в том, что такая родилась. Что же мне теперь? В парандже ходить? Сами себе напридумывают всякого, а потом страдай из-за них. Чувство вины испытывай. Сделки со всякими идиотами заключай. Хотя, может и правда это идея неплохая. Если вакансия рядом со мной закроется, то озабоченные самцы оставят меня в покое? И зайчик, вроде как, не самый худший вариант. Мы друг друга с ним терпеть не можем. У нас скорее ненависть, чем любовь может появиться, а значит достаточно много плюсов с нашей сделки. Во-первых, придерживаясь договорных условий, попробуем ужиться в квартире. Во-вторых, взаимное неприятие друг к другу – гарантия того, что платонические отношения не перерастут в нечто большее. И в третьих, сделка краткосрочная. Последнее меня радует больше всего.
Первым делом направилась в свою комнату. Господи, надеюсь, со временем смогу привыкнуть к ней. На кровати все так же разбросаны вещи. Не помню, чтобы свое нижнее белье оставляла на прикроватной тумбочке. Собрала мелочевку в рюкзак. Телефон поставила на зарядку. Трусики и лифчик сунула в ящик тумбочки (потом переложу). Так, что там Славик говорил про тряпки? Подошла к шкафу, но проверить не успела. Раздался стук в дверь. В проеме показалась голова Стаса, а после и он сам. Блин, дождаться слова «войдите» не судьба? А если я уже разделась? Хмуро
– Чего нужно, о, мужественное искушение невинных девиц?
Славик завис на мгновение. Святые инквизиторы, чего это я такое сказала? Убейте меня, но уже и не помню.
– Лисичка, ты на обед, что будешь? Голубцы или борщ? – удивленно спросил парень.
– Борщ, – рявкнула и закрыла перед его носом дверь.
Нечего тут трясти своими трицепсами передо мной. Гад, наверняка специально одел футболку на размер меньше. Вчера выглядел более прилично. А я тут, между прочим, до сих пор хожу в дурацкой форме. И все по его вине.
Прошла к шкафу и распахнула створки. Блин, Наташа и правда позаботилась. Так и придется ради нее, точнее ради ее спокойствия, пойти навстречу Стасу и заключить эту идиотскую сделку.
В шкафу висели два комплекта новенькой формы размера XS, длинный банный халат мягкого, моего любимого, салатного цвета, коротенький шелковый халатик небесного оттенка и несколько комплектов домашней одежды: шортики, маечки, а также одни серые широкие брючки. Брюки я и надела. Наверх натянула белый топ на тоненьких бретельках. Грудь моя, при этом, стала казаться на размер больше. Пусть и Славик помучается, чтоб не одной мне страдать. Похихикала про себя, представив, как Стас теряет вставную челюсть (жаль, ее у него нет), в то время, когда я такая вся «скромная» вхожу на кухню. Помнится, зайчик назвал меня «пацанкой пубертатного периода», вот и посмотрим измениться ли у него мнение. Еще раз осмотрела себя в зеркало и, удовлетворившись видом, вышла из комнаты.
Братик, как и предполагала, хлопотал на кухне. Какая милая картинка. Стас с полотенцем на плече нарезает помидоры в салатник, на столе уже стоят тарелки с ароматным борщом, а также большое блюдо с куриными нагетсами и соусник. Зайчик поднял на меня глаза и сухим обыденным голосом в мой адрес:
– Лисичка, достань ложки с вилками в том ящике и нарежь хлеба, если не трудно.
Черт, и это все? А где упавшая челюсть? Я так старалась, а он никак не отреагировал? Да, блин, этого просто не может быть. Даже Мартин восхитился бы мной, и высказался в своей любимой манере типа: «Если бы мне нравились девушки, то запал бы на тебя не раздумывая». А этот? Извращенец. А может он и правда «голубой»? Это бы многое объяснило. К примеру, то что Инессу игнорил, а теперь и меня.
Тяжело вздохнув, полезла в ящик за столовыми приборами. Стас уже заправил салат и, когда я уже приноравливалась нарезать хлеб, забрал у меня нож:
– Маленькая еще, порежешься, - объяснил и подтолкнул к столу предлагая сесть.
В полушоковом состоянии, не зная, что ответить на его заявление, присела за стол. Пообедали относительно молча. Стас с интересом наблюдал за мной, я нагло сверлила его глазами в ответ. После обеда, не спрашивая согласия «взрослого», убрала со стола и помыла посуду. Этот гад ухмыльнулся, но, слава богу, никак не прокомментировал мою самостоятельную деятельность.