Твои дни сочтены

Серова Марина Сергеевна

– Видел, – признался он.

– Расскажи мне.

– Боюсь я…

– Чего-то я не пойму, чего ты боишься. Убийца о тебе не знает, увидит только на суде. Ему грозит лет пятнадцать тюрьмы, а мало ли что может случиться за эти годы. Ты можешь обменять квартиру или уехать к матери в Зональный. Или вообще в другой город. Вспомни, что у тебя есть еще дочь! Потеряв одну, ты забыл, что можешь потерять и другую! А ведь у тебя есть шанс наладить свою жизнь. Только перестань бояться! Иначе так и останешься в заложниках у своего страха. А убийца должен понести наказание. Если ты сам

никому не проболтаешься, то, кроме меня, никто о тебе знать не будет, обещаю. Скажи, убийца тебя видел?

– Нет, не видела.

– Не видела? – насторожилась я. – Это что, была женщина?

– Да, видная такая, высокая…

– Брюнетка? – тут же решила уточнить я.

– Нет, – категорично покачал головой Замараев. – Блондинка, в куртке, брюках, волосы до плеч.

– Ладно, давай рассказывай по порядку, – подбодрила его я, тронув за рукав.

Замараев тяжело вздохнул:

– Дело было так… В тот день мне очень хотелось выпить. Так хотелось, что, казалось, внутри все горит. Я ведь не всегда пью. Когда я не пью – ого! – я такое могу сделать! Мне цены не было, когда я на заводе работал.

– Я поняла. И что дальше? – перебила его я, зная, что алкоголиков хлебом не корми, дай растопырить пальцы по поводу того, какие они крутые, если трезвые.

– Ну, захотелось, хоть волком вой. А денег нет, продать нечего. Я вышел на балкон. В этот день тепло было. Многие соседки окна мыли, балконы пооткрывали. Я глянул на балкон соседей и увидел ящик с банками. Ну, мне в голову и запала дурная мысль украсть эти банки, продать и хоть пивка себе купить. Эти банки у Милехиных стояли на балконе уже года два или три: бабки нет, а молодой девке они не больно нужны. Ну, я и подумал – она и не заметит ни фига, если я их того… Я подождал – в квартире вроде тихо. И так это аккуратненько перелез на соседский балкон, гляжу – дверь балконная открыта. Я удивился, чего это молодая девчонка ушла на занятия и балкон не закрыла? Может, думаю, приболела? Заглянул и увидел…

Александр тяжело задышал. Он достал из кармана пачку «Примы» и сунул сигарету в рот, закурил. Сделав несколько затяжек, он продолжил свой рассказ:

– Девчонка лежала на диване и, судя по всему, крепко спала. Я удивился: чего это она не на занятиях? А тут гляжу – рядом с ней стоит женщина с каким-то баллоном в руке, ну вроде как лак для волос или дезик. Я испугался, что она меня увидит, и присел. А самому и страшно, и любопытно.

Я кивнула головой, побуждая Замараева на дальнейшую откровенность. И он продолжил:

– Тут блондинка достала из сумки шприц, жгут и сделала девчонке укол в вену, а потом вложила шприц в ее руку. Только тогда до меня дошло, что произошло убийство. Я испугался страх как. Немного посидел на балконе, чтобы успокоиться, потом перелез обратно и дал деру. Вот и все.

– Ты курил, когда сидел на балконе? – спросила я.

– Не помню. Меня всего трясло от страха. Наверное, курил. Я всегда курю, когда волнуюсь, а тут такое!.. Девку жалко…

– Какие сигареты ты курил?

– «Приму», конечно. Я только их и курю.

– А размер обуви какой ты носишь?

– Сорок второй. Только зачем это вам?

–

Обычные формальности, – сказала я. – Саша, давай договоримся так: ты никому, ни единой душе не расскажешь о том, что только что рассказал мне: ни матери, ни Оксане, ни Пашке. Кстати, ты кому-нибудь говорил про убийство?

– Нет, – ответил Замараев. – Я Оксане и Пашке сказал о том, что хотел украсть чего-нибудь, а меня засекли. Вот и удрал.

– Продолжай в том же духе, – сказала я. – Когда ты понадобишься в суде, я за тобой приду. Ты очень ценный свидетель.

– Боюсь я в суде выступать, – признался Сашка. – Как я скажу о том, что залез на чужой балкон, чтобы украсть банки?

– А ты не говори.

– А чего ж тогда говорить?

– Придумаешь что-нибудь, – сказала я. – Например, так: стоял на балконе, держал в руках последние десять рублей и думал о том, что лучше купить – хлеба с картошкой, курево или пиво. Дунул ветер, вырвал из твоих рук десятку и перенес на соседний балкон. Вот тебе и пришлось лезть к соседям. Это я к примеру. Можешь что-нибудь и другое придумать, ты ж голова! – подбодрила я его. – Но это все ерунда полная, никто тебя не будет привлекать – я об этом позабочусь. Кстати, можешь вернуться к себе домой, не бойся. Только никому ни о чем не говори. Если соседи будут спрашивать, где был, – отвечай, что у своей подруги. Моя подруга, сколько хочу, столько у нее и живу. Понял?

Сашка кивнул головой, глядя на меня с восторгом:

– А мне вот и в голову не пришло так придумать. Ну ты прямо как писатель!

– Ты только больше никуда не исчезай. Договорились? – Я, пропустив комплимент в свой адрес, взглянула алкоголику прямо в глаза.

– Не исчезну, – пообещал Замараев. – Можете не беспокоиться.

– Да и не пей больше, хорошо? – строго посмотрела я на него и пригрозила: – А то по пьяни наболтаешь кому-нибудь лишнего, потом и я не смогу помочь. Понял?

Было видно, что Замараев борется с самим собой. Наконец внутренняя борьба завершилась не очень уверенным кивком.

– Вот и хорошо, – вздохнула я и уже собралась уходить, когда Замараев спросил:

– Скажите, а у вас действительно сегодня день рождения?

Мне почему-то не захотелось признаваться в том, что настоящий мой день рождения еще не скоро, и я ответила:

– Конечно… Ведь я тебя угостила, значит, не соврала.

* * *

Крупнов сидел и терпеливо ждал. Он был уверен в том, что получит то, что хочет. По-иному быть просто не может. И в назначенное время раздался телефонный звонок.

– Алло, это ты? – сразу спросил Виталий Евгеньевич.

– Да, – хмуро ответили в трубку.

– Ну и что скажешь?

– Сейчас приеду и привезу все, что ты сказал.

– О’кей, – коротко ответил Крупнов и повесил трубку.

Он успел слегка выпить до ее приезда. Когда она вошла, взглянул на нее насмешливым взглядом, полным презрения, уже не скрытого, а вполне открытого, ничем не завуалированного. С выражением своего полного превосходства принял из ее рук нужные ему документы. Однако там не было главного – того, без чего он не мог достигнуть своих целей полностью.