Твои

Салах Алайна

Галлон воздуха вылетает из меня вместе со смешком облегчения. Ах вот он о чем. Теперь понятно.

— Полина уже видела тебя в шортах возле бассейна. Едва ли смена полиэстера на хлопок произведет на нее сильное впечатление.

— Ты меня уговариваешь спать рядом, Снежок? — Еще до того, как я успеваю возмутиться такому предположению, Роберт заканчивает свою мысль: — Взрослеющая девочка не должна видеть отца в нижнем белье.

Ну не должна так не должна. А Роберт-то оказывается строгих нравов. У меня в принципе не было возможности думать о его трусах с учетом

того, что он приезжал к нам раз в полгода.

Роберт делает шаг ко мне, кажется, с намерением обнять, но я резко дергаюсь в сторону и начинаю увлеченно встряхивать рубашку, которую достала из чемодана за пару секунд до его появления.

— Ла-адно, — иронично комментирует он, отступая. — Чувствую себя похотливым медведем, напавшим на голубку. Тебе сколько времени на сборы понадобится? Мать звонила. К вашему приезду стол наготовила. Ждет.

Я застываю. Встреча с его родителями? Так быстро? Но… Я думала это случится завтра или послезавтра… Или в день нашего отъезда. В общем, не настолько скоро.

— Что? — спрашивает Роберт спустя моего пятисекундного молчания.

— Ничего, — бормочу я, встряхивая рубашку еще раз. — А отложить никак нельзя?

— Моей матери в этом году исполнилось шестьдесят три года, и она с самого утра стоит у плиты ради долгожданной встречи с тобой и единственной внучкой, — голос Роберта звучит спокойно, но мне почему-то кажется, что он кричит. — Однажды ты уже отказала ей и моему отцу в визите, и как результат, они больше никогда не смогут навещать свою внучку вдвоем по причине его инвалидности. Поэтому очень прошу: окажи им этот знак уважения.

Мне сквозь землю хочется провалиться. Будто первоклассницу меня отчитал.

— Хорошо, окажу, — чеканю я, отвернувшись. — Мне требуется полчаса на сборы.

— Спасибо, — ровно звучит в ответ, а в следующее мгновение дверь в комнату с мягким хлопком закрывается.

Выпустив из рук злополучную рубашку, я зажмуриваю глаза. Я привыкла быть полноправной хозяйкой своей жизни и то, что произошло сейчас, очень меня нервирует. Будто Роберт давит на меня своими решениями. Мне безумно жаль его отца, лишившегося возможности передвигаться, так же как и его мать, вынужденной за ним ухаживать, но они мне никто… Даже мои собственные родители уже много лет не имеют никакого влияния на мою жизнь, не то что чужие.

Но раз уж я уж пообещала собраться в течение получаса, так и будет. Десять минут уходит на то, чтобы принять душ(ушло бы меньше, если бы я сразу смогла разобраться со смесителем), пятнадцать — на то чтобы одеться и запихать в шкаф оставшиеся вещи, и еще пять минут на то, чтобы заплести косу Полинке, прилипшей к телевизору.

— Минута в минуту, — как ни в чем не бывало улыбается Роберт, следующий за нами в прихожую. — Ну что, зайчонок, готова встретиться с дедушкой и бабушкой?

— Да. — Покопавшись в своем розовом рюкзачке, Полина достает оттуда втрое сложенный листок бумаги и разворачивает. — Вот. Я им даже подарок сделала.

Я изумленно таращусь на рисунок, на котором изображена разноцветная толпа людей, над чьими головами светит здоровенное солнце.

—

Вот это ты, я и мама, — объясняет Полина, ведя пальчиком слева направо. — Это бабуля Галя, это деда Дима, а это бабушка и дедушка… — запнувшись, она вопросительно смотрит на Роберта, — которые твои.

— Твою бабушку зовут Наташа, а дедушку Ренат, — дрогнувшим голосом произносит Роберт. — Спасибо за такой подарок, зайчонок. Им будет очень приятно.

У меня не находится слов. Полина о рисунке даже словом со мной не обмолвилась. Пятилетний ребенок подумал о подарке для людей, которых ни разу не видел, а мне такое даже в голову не пришло. Как и то, что все это время моя дочь, ради которой я горы готова свернуть, возможно, хотела познакомиться с другими своими дедушкой и бабушкой.

38

— Здравствуй, мой дорогой, — невысокая женщина в голубой рубашке и свободных трикотажных брюках с порога крепко обнимает Роберта и, похлопав по плечу, смотрит на нас с Полей. — Проходите, пожалуйста. Мы вас давно ждем.

— Мам, это Рада, — Роберт покровительственно касается моей талии, а второй рукой приобнимает Полинку. — А это Поля, моя дочь и ваша внучка.

Глаза женщины перебегают с меня на нее, и к моему ужасу стремительно влажнеет. Я и так до жути боялась этой встречи, а теперь еще и это… Эмоции.

— Здравствуйте, Рада, — она слегка склоняет голову, раздвигая губы в вымученной улыбке. — Здравствуй., Полиночка. Очень давно хотели с тобой познакомиться. Такая ты… взрослая и красивая. На маму очень похожа, — женщина снова смотрит на меня, будто проверяя реакцию на такое замечание, и улыбается сыну. — Но и на тебя тоже, Роберт. Ресницы точно твои.

Уже и не знаю, кто среди нас четверых нервничает больше: кажется, все в равной мере. Но самой смелой как и всегда оказывается Полинка. Звонко, будто заранее репетировала, произносит «Здравствуйте, бабуля Наташа!» и сделав шаг вперед, вручает свой подарок.

— Мне? — растерянно развернув листок, женщина разглядывает его в течение нескольких секунд и затем начинает бешено моргать. Мне хочется сбежать. Ее губы дрожат, так будто она сейчас расплачется.

— Так, ладно, — громко произносит Роберт, очевидно заметивший то же, что и я. — Давайте-ка в дом пройдем.

Притянув мать к себе, он успокаивающе целует ее в макушку и берет за руку Полю. Увлекшись снятием обуви, я не успеваю понять, когда эта парочка успевает исчезнуть и оставить меня наедине с хозяйкой дома.

Женщина прикладывает к глазам бумажную салфетку и виновато мне улыбается.

— Вы меня извините, Рада. Я никого не хотела пугать. Думала, встречу всех с улыбкой, но тут не знаю, что произошло… Слезы как-то сами покатились. Видимо родная кровь… Сама не ожидала, что так отреагирую.

— Все в порядке, — бормочу я, носком отодвигая свои и Полинкины сандалии в угол прихожей. — У вас очень красиво… — для убедительности обвожу глазами стены. — И пахнет вкусно.

В ответ она одаривает меня улыбкой, так похожей на улыбку ее сына.