Творцы грёз
Шрифт:
– Благодарю тебя, Дарн! – горячо произнесла Кризильда и, вытянув губы трубочкой, чмокнула силача в лохматый лоб,
– Я вернусь домой и расскажу Артикусу, что видел, как всех вас разорвали иргроны. Твой отец, конечно, опечалится, Кризильда, но иначе вождь прикажет поймать и убить Ирмона, – уверил Дарн.
– Вот поэтому мы и решили уйти туда, где нас не найдут, – сказала Кризильда.
– Куда же вы собираетесь направиться, если не секрет? – поинтересовался Дарн.
– К Великому океану. Говорят, там есть острова, которые летом непокрыты льдом и снегом. На одном из островов мы с Кризильдой
– Зензибам трудно жить там, где нет льда и снега, – покачал косматой головой Дарн.
– Мы привыкнем, – сказал Ирмон.
– Но это так далеко! Надо всё время идти на юг. В тех краях всё иначе, чем здесь. Там по ночам нет даже разноцветного сияния в небе, – сообщил Дарн.
– Там наверняка есть что-нибудь другое, – задумчиво проговорил Ирмон.
– А как вы достигнете острова? Ведь в Южном океане, как рассказывали старики, иногда тают льды, и открывается Большая Вода, – вспомнил Дарн.
– Мы что-нибудь придумаем. К тому же, океан обычно покрыт льдом, и по нему мы можем добраться до острова, – сказал Ирмон. – В давние времена к океану направлялись смелые зензибы. Они видели вдалеке, скалистые острова, свободные от снега и льда. Эти острова под лучами дневного светила были расцвечены необычайно яркими красками. Это просто чудо!
– Как я понял, вы не только сбежали из племени, чтобы сохранить любовь, но ещё вас влекут чудеса. Только хочу предупредить, чудеса могут оказаться всего лишь грёзами, которые придумал, но не воплотил в жизнь Великий Хозяин тьмы и снегов. Он заманивает туда тех, кто не проникся всей душой сердцем тьмой и не прильнул мохнатой грудью ко льду. Таким способом Великий Хозяин проверяет любовь зензибов к тьме и лютой стуже своих заснеженных просторов, – вздохнув, сказал Дарн.
– Думаю, Великий Хозяин не будет против, если мы попробуем покинуть его владения. Ведь сам старый Гулду советовал нам отправиться к океану, – сказал Ирмон. – Он сказал мне, что только там мы останемся с Кризильдой вместе навечно. Если мы останемся здесь, мы будем всю жизнь страдать.
– Я верю старому Гулду. Идите к океану. А я вернусь домой. Только немного передохну. Да ещё надо предать снегу твоих братьев, Ирмон. А туши иргронов следует освежевать и нарезать ломтями мясо, пока оно окончательно не замёрзло, – предложил Дарн, доставая из-за пояса нож.
Дарн присел рядом с одним из убитых иргронов, содрал с него шкуру и стал нарезать куски мяса, которые складывал в свой мешок. Ирмон занялся разделкой туши второго убитого иргрона. Куски мяса быстро замёрзли, и он набил ими свой мешок.
Потом Дарн и Ирмон вынесли тела погибших Вентра и Ильтра из пещеры под звёздное небо. Метель стихла, и ничто уже не напоминало о вьюге и трагедии, разыгравшейся в пещере.
Дарн и Ирмон руками вырыли в снегу две ямы, в которые опустили растерзанные тела Ильтра и Вентра. Дарн положил рядом с телом голову Вентра. Смахнув слёзы, покатившиеся по его заросшим белой шерстью щекам, Ирмон засыпал снегом могилы, а Дарн посыпал место захоронения серым порошком лишайника, запах которого не переносили иргроны. Затем зензибы утрамбовали снег. Ирмон теперь был спокоен – могилы его братьев не разроют иргроны.
Потом Ирмон сел
Ирмон и Кризильда не прекратили петь, а лишь перевели взгляд с неба на уходившего от них Дарна…
Овсянников во сне застонал и скинул с себя одеяло. Форточка хлопнула, и в комнату ворвался сырой ветер, наполнив её холодом и сыростью. Олег проснулся, но ещё долго находился в полудрёме, вспоминая свой сон, который он видел словно наяву.
Юрчиков во сне запел заунывную песню на неизвестном языке. Жена растолкала его.
– Что ты воешь? – спросила Катя мужа, когда тот открыл глаза.
– Я видел удивительный сон… Они сейчас пели грустную песню над могилами своих сородичей, – рассказал Юрчиков.
– Кто они? – с подозрением спросила Катя.
– Зензибы – Ирмон и Кризильда, – ответил Сергей и пожаловался:
– Что-то сердце сильно трепещет, словно пойманная в силки птица.
– Тебе надо отдохнуть. Ты слишком увлёкся своей фантастикой.
Зазвенел будильник.
– Ну, вот! Мне пора на службу, – вздохнул Юрчиков. – А вечером мне снова предстоит править роман.
– Ты его так никогда не допишешь, – сказала Катя.
– Скоро допишу.
– Сегодня ты снова встречаешься с Овсянниковым?
– Да. Я хочу знать, что он видел сегодняшней ночью во сне…
Едва Юрчиков пришёл на службу, как к нему в кабинет заглянул Олег.
– Слышал? Скоро начнётся аттестация сотрудников, – сообщил Овсянников.
– Да ну её, эту аттестацию! – махнул рукой Юрчиков. – Мне этой ночью приснился удивительный сон.
– Ты не это случайно видел во сне? – спросил Овсянников и протянул ему листок с карандашным наброском, на котором были изображены два зензиба, сидевшие в снежной пустыне под звёздным небом и смотревшие вслед уходившему от них рослому соплеменнику.
Тут Овсянников стал тихо напевать песню, которую пели зензибы. Юрчиков с изумлением посмотрел на друга.
– А не эту ли песню ты слышал во сне? – перестав петь, спросил художник.
– Эту, – проговорил потрясённый Сергей.
– Вот и я видел сон, в котором зензибы сражались с иргронами. Ведь так ты назвал страшных хищников в своём романе?
– Представителей разумной расы на Бригде зензибами назвал я, а вот безжалостных хищников назвали иргронами сами зензибы. В романе я называл их эргионами. Хотя и зензибы, и иргроны именно такие, какими я их описал в романе.
– Кстати, неизвестно, кто из них страшнее внешне – зензибы или иргроны, – заметил Олег.
– Теперь я жалею, что описал зензибов именно так в своём романе. Теперь мне хотелось бы видеть в них больше человеческих черт.
– Не укоряй себя. Возможно, для самих зензибов это не играет никакой роли, и они прекрасно себя чувствуют в своём мире. Каково бы им было в мире льда и снегов без длинной густой шерсти?