Творцы судьбы
Шрифт:
– Хорошая попытка, пал. А теперь моя очередь!
Стрела ударила змеелюда в горло, на три секунды лишив возможности произносить заклинания. Этих трех секунд стражникам хватило с лихвой, пусть гильдеец и был высокоуровневым, зато стражников было много, и под градом относительно слабых, зато частых ударов, и без того раненный, он быстро сдался, похоже, даже не пожелав защититься, и рассыпался, как и сильф, жирными черными хлопьями. Надо будет потом посмотреть, что это значит.
– Брат паладин? С вами все в порядке?
– Не совсем, сержант. – Стражник был смутно знаком: кажется, я видел его пару раз в охране дальних туманок. –
– Так… как же можно? Это же Клинок… вот же дала судьба увидеть. Что, очень плохие людишки?
– Неприятные.
– Хм. Ну, вам, брат паладин, виднее. Но если богиня позволила вам свершить это, то как же мы можем судить такой поступок?
Ясно. Убийство посредством Клинка считается совершенным неписем, я даже подлечить стражников не успел, не то что ударить.
Огляделся. Стражники строились на дороге, обсуждая стычку, сержант рассматривал с деловым видом карту, не обращая внимания на четыре кучки, оставшиеся после боя.
– Добыча.
Однако. Триста сорок два золотых?!
М-да, а понтов-то, «старшие кланы, высокие уровни» – туфта, голимые любители. Где вторая группа в лесу? Где наемник-стрелок на подстраховке? Почему в карманах перед боем деньги? Расслабились в песочнице? Зря, ребятишки, зря. Уровень, он не все решает.
– Сержант, от этих болванов осталось немного золотишка. Разделите среди ребят.
Отсчитал сотню и, не слушая благодарности, задействовал амулет. Хватит, надышался.
Сойдя с круга привязки в храме, подошел к алтарю.
Меню.
Ну да, чудес не бывает. Веры осталось только четыре пункта. Хорошо хоть репутация не упала. Так, двадцать свободных очков? Четыре в интеллект, и все остальное – в силу, для компенсации. Хорошо, что тогда не потратил. И как кстати меч с интой оказался! Словно ворожит кто-то…
Инвентарь.
Сухарик. Я положил его на белый камень.
– Думаю, брат паладин, это не самый лучший дар Ей.
Я оглянулся на священника. Тот улыбнулся и покачал головой.
– Наша госпожа – богиня. Ей подобает золото, драгоценные трофеи, предметы силы.
Теперь я посмотрел на витражи. Лица богини нигде не было видно, только фигура. Вот она идет за своей приемной матерью, вот ведет армии, здесь уходит от своих бойцов, признав прежний путь ложным. И словно бы оглядывается, ожидая, что ее воины пойдут за ней.
– «Я веру в вас принять на веру рад и приговору внемлю без укора» [9] . Прими, старшая, этот сухарик. Он ни разу не драгоценен, просто он память о хорошем дне. Ну, и еще он ржаной, с тмином. Самое то погрызть на сияющем троне в небесных чертогах.
9
Из сонета Гарсиласо де ла Вега.
Сухарик рассыпался пылью, тут же унесенной ветром куда-то вверх.
– Дар принят, брат паладин. – Священник помолчал. – Ты удивляешь меня все больше.
– Простите, брат, я не нарочно. А теперь – мне пора. День был хоть и интересным, но долгим. Спокойной ночи.
– И тебе, брат паладин, приятного отдыха.
Раскланявшись, мы разошлись каждый в свою сторону: он – за алтарь, а я – к воротам.
Стоя под душем, я пробежался по сегодняшним событиям. Мод забрал,
Хорошо день прошел, полностью по моим планам.
– Комп, отбой.
Уже опустив голову на подушку, я вспомнил и, нашарив очки, забил в напоминальник написать статью в «Вэ-О» по последней нормативке, были там забавные моменты.
Вот теперь – все.
Хороший день. Интересный.
45
Долив в стакан сока, я поставил его рядом с двумя другими, с водкой, и накрыл куском чернушки. Лелик интересничал и спиртного не употреблял «принципиально», ну вот пусть в память для него сок стоит. Он парень был с юмором, так что не обидится.
Тускло живу. Четыре года назад я первый раз не поехал в этот день на кладбище, а сегодня, словно освободившись, даже не слушаю в записи новостей того дня, с объявлением о введении чрезвычайного положения. Нет необходимости. Сначала несешь это как камень на себе, потом камень растворяется в душе и, если повезет, перемалывается. Видно, из меня всю пыль тех лет наконец выбило.
В нашей компании я был самый горячий, даже смешно вспомнить, в какой-то момент по дурацкому поводу послал всех к черту и рванул в военкомат. Два года в армии, не самое плохое место, как оказалось, особенно в то время. Бывало и хуже. Бывало намного хуже. А ребята через месяц влипли на очередной акции протеста, посоветовались с адвокатом, нанятым родителями, и получили срок условно. С началом «веселого года» были переведены в социальное гражданство и отправлены на поселение, где и сгинули, только общая могила осталась. Кто же знал? Хорошо, они тогда Нинку смогли отмазать, она меня из армии дождалась… хотя толку-то. Меняет время людей, меняет. Хотя какое, к черту, «меняет»: как раньше кидался во все авантюры, так и сейчас лезу куда ни попадя.
Так, что у меня на сегодня в списке? Надо проверить канализацию – должен же быть выход из города у контрабандистов? Может, придумать квест на поиск их секретного прохода? А то городские стены обложили прочно, не вылезти. Или попробовать в караван записаться?
От мыслей о побеге из Адара меня отвлек звонок.
– Алло? Привет, Вить. Свободный, как ветер. Да? Легко. Через час… хорошо, я подъеду.
Положив трубку, я улыбнулся и покачал головой.
Год назад был Андрюха, которому срочно понадобилось разобраться с контрактом на поставку нового оборудования в его лабораторию, а в позапрошлом году Оборотень додумался прислать на фирму молодого парнишку с проверкой. Бигбоссу потом «скорую» пришлось вызывать, расслабился он за мирные года. Ну, да ничего, пусть его, здоровее будет.
Шкаф, антикварный, с виньетками, бронзулетками и прочими художественными излишествами, мы таскали по квартире друга минут пятнадцать. Грузом лет проклятую мебель слишком плотно придавило к земле, пришлось придумывать «носки» под ножки, а в паре мест паркет все-таки был поцарапан, под страдальческий стон Витьки. Наконец все закончилось, трехстворчатое чудище заняло отведенное ему на семейном совете место, и мы, усталые, но довольные, уползли на кухню, отпиваться чаем.
– Вить, ты что такой грустный?