Творцы
Шрифт:
— А Сергей? — спросила Лана и только потом поняла, что сделала это вслух.
Маньяк напрягся, услышав, что она с кем-то разговаривает и ускорил шаг.
«Да кому он нужен?» — успокоил голос.
Спорить не было времени. Лана развернулась и побежала вглубь кладбища. Маньяк, решив поиграть с жертвой, побежал следом, не догоняя и не отставая. От такого не спрячешься, не убежишь — только окончательно выбьешься из сил. А потому, миновав несколько могил, Лана остановилась, не торопясь оборачиваться. Руку все еще жгло, но что делать с руной, было непонятно. Легко сказать — активируй! Как? Чем?
«Магией,
«Да толку от него сейчас, если он мертвый?!» — обозлилась Лана.
Маньяк, увидев, что она остановилась, замедлил шаг. Разочаровался в ней, потому что перестала убегать? Похоже на то. Но ведь все равно поймает…
«Да с чего ему вдруг быть мертвым? — удивился голос. — Нет, ты, конечно, тогда посчитала почти верно — Лабиринт Смерти не каждого выпустит, так ведь и… он не абы кто был».
Живой и не попытался найти ее? Сердце болезненно сжалось, и одновременно с ним в виски ударило привычной болью. Но Лана не стала ждать, когда сила выжжет для нее новое воспоминание из силков Ловца Иллюзий — в этом случае она слишком легко достанется маньяку и умрет. Нет, теперь ей во что бы то ни стало захотелось выжить. Выжить и вспомнить человека, который предпочел остаться для нее мертвым. Вспомнить и спросить, почему он решил так с ней поступить? Неужели ее вина перед ним настолько велика?
Собрав боль от рвущихся воспоминаний и от возможного предательства, Лана попыталась сосредоточить ее в руке и у нее получилось. Она медленно развернулась к ничего не подозревающему маньяку и подняла обе руки, показывая, что сдается, потом так же медленно сжала пальцы в кулак, кроме среднего.
«Сейчас!» — мысленно взмолилась она, закрывая глаза.
На лицо упала метнувшаяся к ней тень, руку с руной обхватила одна из лиан, но тыльную сторону ладони успел опалить огонь.
Хватка исчезла, но открывать глаза она не спешила, пока не услышала обеспокоенный голос Дэна:
— Лана? Что случилось?
— Я… — открывая глаза, промямлила она. — На кладбище… Там Сергей…
Ноги подкосились, и Дэн подхватил под руки и, дотащив до дивана, усадил. Сам присел рядом и приобнял за плечи.
— Сергей на тебя напал? — уточнил он и развернул оглядывающуюся по сторонам Лану к себе.
— Нет, он пытался меня защитить. Там был маньяк. Весь черный с щупальцами-лианами, и крылья у него были черные, но не сами по себе, а из-за… тьма… его как будто окутывала тьма. Он сначала напал на Сергея, а потом погнался за мной, а я воспользовалась руной.
Лана тараторила, боясь остановиться, потому что утихнувшая после телепортации головная боль вернулась с новой силой, пытаясь доказать, что Лана уже была в этом кабинете. А первые воспоминания уже мешались с происходящим на самом деле, добавляя в кабинет еще одних Дэна и Лану, когда от стола задал вопрос еще один находящийся здесь мужчина, которого она поначалу не заметила.
— На каком кладбище вы были с Сергеем? И почему?
— Я уговорила его, чтобы он показал где похоронен… — оборачиваясь на голос, начала было Лана и, столкнувшись с недовольством в таких же, как у
Боль стала невыносимой, но опережая крик, Дэн коснулся ее виска, и сознание померкло, оставляя волю благословенной тьме в редких всполохах крыльев золотистых бабочек.
— Папа! — в очередной раз настойчиво позвала Лана и топнула ножкой. — Ну папа!
Тот, виновато улыбаясь, обернулся, за ним и Ян, которому несколько секунд назад читали свод вещей, о которых нельзя рассказывать маме.
— Что такое, бао-бей?
— Почитай сказку! — потребовала она и еще раз топнула.
— Ты сама умеешь! — недовольно фыркнул Ян, делая вид, что нотации ему нравятся больше сказок.
В свои четыре Лана и правда читала — книжки с картинками, которые в основном запоминала наизусть. Папа, по его же собственным словам, писал как курица лапой, сам порой путаясь в написанном.
— А я хочу, чтобы папа почитал! — заупрямилась Лана и показала брату язык.
— Ладно-ладно, только чур не ругаться! — пообещал отец и взял протянутый ему блокнот в синей обложке. — Идемте устроимся на диване, и я вам двоим почитаю. Да, Ян?
— Да, — неохотно буркнул Ян, а потом вдруг подмигнул нахмурившейся Лане — он не меньше нее любил легенду о Калки и Агни, боге огня.
И вот уже через пару минут они с Яном сидели по разные стороны от отца и внимательно слушали, как он читает:
— Давным-давно, когда мир был един, а время-река текла, не зная преград, к ее берегам пришло племя истинно бессмертных…
Калки и Агни, бог огня
Давным-давно, когда мир был един, а молочная время-река текла, не зная преград, к ее берегам пришло племя истинно бессмертных. Путь их оказался долгим и изнурительным, тела страдали от голода и жажды. Но боялись они сунуться в воды времени-реки и лишиться своего бессмертия. Так бы и терпеть им вечные страдания, кабы не вождь племени — Калки. Встал он перед рекой на колени и принялся умолять, чтобы была она милостива к его племени, не лишала их бессмертия. За это Калки обещал служить ей, охраняя потоки от разных напастей. Смешно стало реке — какие напасти могли угрожать времени? Но сжалилась она над искренностью Калки, да сошлись они на том, что тела людей будут стареть и умирать по мере углубления в реку, но души останутся бессмертными. А чтобы души могли возвращаться к своим близким, даст река каждому телу по своему потоку, выделив оный алым — цветом красивым да заметным. На том и порешили.
С тех пор так и повелось: души, алым потоком влекомые, входили во время-реку, и воды подхватывали люльку с младенцем и несли дальше. Маленькие дети бежали наперегонки с белоснежными потоками, взрослели, заводили себе пару, подбирали люльки с младенцами. И радовалась река каждой улыбке, и плакала она с каждым горем, и было всем хорошо. Время текло медленно, но неумолимо — от рождения к смерти и дальше по кругу. Люди жили не спеша, но размеренно, зная, что старость прибьет их к берегу, но сменят они тело, как одежку, вернутся к своим близким. И солнце заходило на западе и поднималось на востоке. И ночи сменяли дни.