Творцы
Шрифт:
— Все умрут, — пообещал Петр Евгеньевич, обращаясь одновременно ко всем и ни к кому конкретно, — особенно это мелкое демоническое отродье, что разрушило мой дом.
— Твоя дочь? — кивнув на рыжую девочку, спокойно спросил Лин Вей.
— Да, — с горечью выдохнул Петр Евгеньевич и взвел курок.
— Она не умрет, — пообещал Лин Вей. — Я ее спасу, но взамен ты кое-что для меня сделаешь. Кое в кого выстрелишь.
Тишина длилась долго, потом Петр Евгеньевич убрал оружие и отошел в сторону. Лин Вей повернулся к Лане и, улыбнувшись, поманил ее к себе. Лана, не ожидая подвоха от спасшего их старичка,
— А ну стой, — шикнул он на нее и тут же заслонил собой.
— Мой дорогой ученик, — вздохнул Лин Вей и укоризненно покачал головой, — не забывай, что тебя уже ждет наказание.
Денис не ответил, но и не посторонился. Лана недоумевающе переводила взгляд с одного на другого, а потом поняла, что рыжую девочку собираются спасти за счет нее. Внутри все сжалось, к глазам вновь подступили слезы. Как же так? Ведь Лану только что спасли!
Меж тем, люди в черном стали разбредаться по двору, пока не остался только Лин Вей, мужчина с девочкой на руках, Петр Евгеньевич и Лана с Денисом. Но вскоре один из ушедших вернулся и протянул Лин Вею камень, пульсирующий синим. Тот взял камень и снова обернулся к Денису:
— Отойди.
Со скрюченных пальцев сорвалась золотистая руна и ударила Дениса в грудь. Тот сжал зубы, но остался стоять на ногах.
— Не надо, — попросила его Лана и взяла за руку. — Не надо, я пойду к нему, ладно?
— Нет, — прошипел Денис и сжал ее пальцы.
Лин Вей кинул в них ворох новых рун, Денис раскрыл крылья, защищая Лану. А когда убрал, она увидела, что одно из заклинаний разбило ее защитнику бровь. В груди поднялась волна ярости, совсем как вчера на отца, когда тот ударил Яна. Кажется, она сильно обожгла папе руку, когда он пытался погладить ее по голове. Зато ожог временно вправил ему мозги, и папа вызвал брату скорую, а не как обычно просто ушел к себе или на кухню пить. Сейчас же ярость Ланы была гораздо сильнее, усиленная событиями двух дней. На новом ворохе рун от Лин Вея она не стала прятаться за Денисом, а, оттолкнув его, вышла вперед и выставила перед собой ладонь с растопыренными пальцами.
— Хватит! — строго сказала она, и все до одной руны устремились в ее ладонь, не причинив никакого вреда.
Лин Вей скрипуче рассмеялся. Денис подошел к Лане и, развернув ее к себе, недоуменно спросил:
— Как ты это сделала?
Как? Она и сама не знала. Просто захотела остановить чужие руны и остановила, а вот как — вопрос не к ней.
— Девочка — носительница Искры Огня, которую здесь искали векши, — ответил за нее Лин Вей. — Неужели ты, мой дорогой ученик, считаешь, что Бог Огня даст мне, Верховному Творцу, причинить его Искре вред? Да и могу ли я поднять руку на единственную надежду нашего мира на избавление от заключенной в подземельях Шамбалы богини Воды?
Денис вздрогнул и перевел недоверчивый взгляд на Лин Вея. Тот улыбался.
— Хорошо. Я поверю вам, учитель. Но если вы меня обманули…
Лин Вей все еще улыбаясь, покачал головой и вновь поманил к себе Лану. В этот раз Денис сам подтолкнул ее, шепнув, чтобы она ничего не боялась. Когда она подошла, Лин Вей с помощью магии начертил на снегу круг, в который мужчина в оранжевом положил рыжую девочку.
— Ложись на вторую половину, —
Она обернулась на Дениса, тот кивнул. Когда Лана легла на свою часть круга, поняла, что Лин Вей ее обманул, ведь щеке холодно и неприятно из-за колючего снега. Но когда она решила подняться, из-под снега стали подниматься золотистые сияющие искры, успокаивая и убирая на задний план все неудобство. Лана посмотрела на лежащую рядом девочку.
«Какая же она маленькая и бледная! Может, так лучше, даже если Лин Вей все-таки заберет мою жизнь?»
Она подвинулась к рыжей девочке поближе и взяла ее за выбившуюся из-под одеяла руку.
— Все будет хорошо, — не то для себя, не то для девочки пообещала Лана и вдруг увидела, что девочка смотрит на нее зелеными, как у Яна, глазами.
Несколько секунд она просто смотрела, потом улыбнулась Лане, и Лана улыбнулась ей в ответ, после чего обе закрыли глаза.
Глава 18. Память
Когда Лана открыла глаза, то обнаружила, что лежит в теплой постели, укрытая с головой одеялом. Наверное, она сама натянула на голову во сне — с ней такое бывало. Значит, все ей просто приснилось. Обрадованная этим выводом, она сдернула одеяло, но сев и осмотревшись, поняла, что находится не дома. Рядом с кроватью на полу сидели Денис и рыжая девочка и выжидающе смотрели на Лану. Лана в свой черёд посмотрела на них. Первой не выдержала рыжая девочка. Она поднялась со своего места и, подойдя к кровати, доверительным шепотом сообщила:
— Денис сказал, что тебя Лана зовут. А меня — Мила. Мы ждали, когда ты проснешься. Там моя мама торт купила. У меня день рождения уже прошёл, но я болела и не праздновала, а теперь вот выздоровела. Ты ведь будешь торт, да?
Лана вздрогнула. В голове постепенно выстраивались события вчерашнего дня с желающими ее убить Петром Евгеньевичем и синекожей Шанкьяхти. На глаза сами собой навернулись слезы, Лана попыталась вытереть их рукавом, но стоило приложить ткань к глазам, как разревелась сильнее. Подошел Денис, отстранил Милу и, присев на край кровати, притянул Лану к себе.
— Тише-тише, — он ласково погладил ее по голове. — Все закончилось, все хорошо.
— Я хочу домой, — глотая слезы, прорыдала Лана. — К папе!
Пожелание даже ей самой показалось странным, но она почему-то была уверена, что в отличие от мамы, папа обязательно спасет ее от новых напастей. Последних и вовсе прибавилось, потому что дверь отворилась. Лана, вцепившись в Дениса, с ужасом смотрела, как в комнату входят Петр Евгеньевич с Лин Веем. К первому с криком «папочка» бросилась Мила. Петр Евгеньевич склонился к дочери, поцеловал в лоб и подтолкнул к двери:
— Сходи-ка посиди с мамой, хорошо?
— Хорошо, — согласилась Мила. — А можно Лана со мной пойдет?
— Нет, — покачал головой Петр Евгеньевич. — Я отвезу Лану домой.
Услышав его, Лана плотнее прижалась к Денису, подозревая за словами Петра Евгеньевича все, что угодно, но только не поездку домой. Денис снова погладил ее по голове и шепнул, чтобы она ничего не боялась.
— А она ко мне в гости еще приедет? — не унималась Мила.
— Конечно, радость моя, — ласково пообещал Петр Евгеньевич.