Творец Миров

Вэнс Джек Холбрук

– Где корабль Изабель Май? Изабель свысока промолвила:

– Как Верховная жрица Всемогущественного Лаома, приказывало тебе молчать Йоро переводила взгляд с Изабель на Ланарка, что-то прикидывая в уме.

– Он на площади перед Малахитовым Храмом Гахадиона.

Изабель промолчала.

– Лаом - гнусный обманщик, - сказала она наконец.
– Йоро вами просто очарована. Можете не сомневаться в ее преданности.

– Лаом обещал не вмешиваться, Изабель горько усмехнулась.

– Это он и мне говорил - и что же... Я - Верховная жрица! Он также обещал, укрыв меня на Маркавеле, что не позволит

никому мне навредить. Но вы-то здесь!

– У меня нет намерения вредить вам, - сухо сказал Ланарк, - Мы так же легко можем стать друзьями, как и врагами.

– Я не нуждаюсь в вашей дружбе. И как враг вы меня не пугаете. Эй! Изабель подозвала к себе высокого рулевого.

Возничий набросился на Ланарка, но тот, напрягая все силы, вывернулся, и золотоволосый гигант, не успев опомниться, растянулся на дне галеры.

Мягкая ручка скользнула по бедру Ланарка. Он обернулся, приглаживая прямые темные волосы, и увидел, что Изабель смеется ему прямо в лицо. Лучемет подрагивал в ее руках.

Йоро поднялась со скамьи и, прежде чем Изабель успела что-то понять, дала ей пощечину одной рукой, а другой завладела лучеметом. Она нацелила оружие на Изабель.

– Сесть, - сказала Йоро.

Рыдая от ярости, Изабель рухнула на скамью. Йоро повернула лицо, румяное и довольное, к скамье гребцов, держа их под прицелом лучемета. Ланарк все еще стоял.

– Теперь я буду командовать, - сказала Йоро.
– Эй, Изабель! Прикажи своим людям двигаться в сторону Гахадиона.

Изабель мрачно скомандовала. Длинная черная галера развернулась в сторону Гахадиона.

– Хоть это и кощунство, - Йоро посмотрела на Ланарка, - но зато теперь мне не надо беспокоиться о том, как убежать с Дрефтелая.

– Как вы думаете использовать ваши новые возможности, - осведомился Ланарк, придвигаясь ближе.

– Во-первых, обратить это оружие против каждого, кто вздумает отобрать его у меня Ланарк отодвинулся.

– Во-вторых, но я вижу, что этого уже достаточно.

Белые ярусы Гахадиона быстро вырастали над водой.

Изабель, нахохлившись, сидела на скамье. У Ланарка не было другого выбора, как дать событиям развиваться своим чередом. Он отдыхал рядом с гребцами и наблюдал за Йоро краем глаза. Она, выпрямившись, стояла позади скамьи с сидящей Изабель, ее ясные глаза были устремлены поверх искрящихся морских брызг. Ветерок развевал ее волосы, прижимал тунику к стройному телу. Ланарк вздохнул, тяжело и печально. Эта девушка с пшеничными волосами не существовала - как только Лаом утратит интерес к этому миру, она канет в небытие. Она была меньше чем тень, мираж или сон. Ланарк поднял глаза на Изабель, земную девушку, сумрачно глядевшую на него. Вот она действительно настоящая!

Галера поднималась по реке, направляясь в белую гавань Гахадиона. Ланарк поднялся на ноги. Он вгляделся в город, рассматривая людей на пристани, их белые, красные и голубые туники, затем повернулся к Йоро.

– А теперь я вынужден взять оружие.

– Назад, или я...
– Ланарк без труда взял лучемет из ее покорных рук, Изабель наблюдала за этой сценой, недовольно усмехаясь.

Протяжный пульсирующий звук, подобный биению огромного сердца, шел с небес. Ланарк задрал голову, вслушиваясь, затем оглядел небо. На горизонте возникло странное облако, похожее

на валик из тускло отсвечивающего металла. Оно раздувалось в такт с небесным биением. С непостижимой быстротой вал разрастался, пока не занял весь горизонт. Пульсация переросла в сильные громовые раскаты. Воздух стал тяжелым и гнетущим Страшная мысль пронзила Ланарка, он повернулся и заорал на гребцов, которые, охваченные благоговейным ужасом, опустили свои весла в воду.

– Живо! Давайте в гавань!

Они схватили весла, неистово задергались, но галера не прибавила ходу. Вода в реке стала маслянистой, вязкой, как сироп. Лодка понемногу приближалась к гавани. Ланарк отчетливо ощущал ужас обеих перепуганных девушек.

– Что случилось?
– прошептала Изабель.

Ланарк взглянул на небо. Облачный вал, отливая металлом, содрогался и расщеплялся на два. Один из них, подрагивая и подпрыгивая, двигался в их сторону.

– Хочется верить, что я ошибаюсь, но, похоже, у Лаома приступ шизофрении. Поглядите на наши тени.
– Он повернулся, чтобы взглянуть на солнце, которое корчилось, как издыхающее насекомое, распадаясь на бесформенные куски. Сбывались его наихудшие опасения.

– Не может быть, - закричала Изабель.
– Что же будет?

– Ничего хорошего.

Галера покачивалась у пирса. Ланарк помог Изабель и Йоро подняться на пристань, потом выбрался сам. Толпы высоких золотоволосых людей метались в панике вдоль улицы.

– Ведите меня к кораблю!
– Ланарк был вынужден кричать, чтобы его голос можно было услышать в суматохе города. Сердце его сжалось от тоскливого предчувствия: что произойдет с Йоро?

Он прогнал эту мысль. Изабель резко дернула его:

– Бежим, скорей!

Схватив Йоро за руку, он побежал за Изабель по направлению к храму с черным портиком в дальнем конце улицы.

В воздухе закружились смерчи, пошел дождь из горячих красных шариков: маленькие медузы малинового цвета жалили открытое тело, как крапива. Переполох в городе достиг накала истерики. Красной протоплазмы становилось все больше, и уже улицы по щиколотку были затоплены розовой слизью.

Изабель споткнулась и упала вниз лицом в жуткое месиво. Она барахталась в нем, пока Ланарк не помог ей подняться. Они продолжали бежать к храму. Ланарк, поддерживал обеих девушек, беспокойно озираясь по сторонам. Дождь из красных амеб прекратился, но улицы были затоплены липкой грязью.

Небо меняло цвета - но какие цвета! Таких не было в спектре, их можно было увидеть только в горячечном бреду.

Розовая слизь сворачивалась и разбегалась подобно шарикам ртути, тут же застывая в миллионы и миллионы блестящих голубых человечков трехдюймового роста. Они бежали, подпрыгивая и суетясь. Улица покрылась трепещущим ковром безликих маленьких гомункулов. Цепкие, как мыши, они карабкались по ногам Ланарка, хватались за одежду. Он давил их, не обращая внимания на визг.

Солнце в спазматических корчах угасало и, теряя блеск, становилось все более сплющенным. На нем появились полосы, и, когда потрясенные жители Гахадиона замерли в священном ужасе, солнце превратилось в членистого белесого слизня, у которого длина превышала ширину в пять раз. Он вывернул голову и уставился на Маркавель, повиснув на небе, окрашенном в какие-то дикие цвета,