Творец Заклинаний
Шрифт:
Разумеется, у меня ничего не вышло. Отец и мать работали, как отлаженные часы. Медленно, но уверенно, отец разделался с одной моей татуировкой, затем со второй. Золотая татуировка магии песка была мертва. Никогда я не сотворю заклинаний, позволяющих заглядывать в неведомое и обретать тайные знания. Погибла и магия железа. Мне не будет подвластно заклятие щита, я не сумею защитить ни себя, ни других… Родители двигались все дальше и дальше, от одной полосы к другой, связывая все формы магии. Скоро отец расправится и с серебряной татуировкой магии дыхания,
Уставая кричать, я просто лежал, слушая, как трещит пламя на жаровнях и постукивают отцовские иглы, погружаясь в крохотные котелки. Иногда я слышал плач матери. Один раз мне померещилось, что плачет отец.
Мне хотелось спросить о Шелле — вернулись ли они с Фериус? Впрочем, я догадывался, что нет. Если бы только Фериус оказалась здесь и узнала, что со мной делают, она бы вышибла дверь и подожгла этот дом. Ворвалась бы сюда с неизменной курительной соломинкой в зубах и колодой стальных карт в руке.
«Выбьет дверь и надерет задницы — вот что сделает женщина, когда пытают ребенка», — сказала бы Фериус.
Посему, услышав вежливый, почти робкий стук в дверь, я понял, что пришла не она.
— Не тревожь нас, — сказал отец.
Стук повторился. Потом задергалась дверная ручка.
— Вон! — приказал отец. — Дверь заперта не просто так.
Из коридора раздался голос, но слова были неразборчивыми. Отец и мать проигнорировали их. И тогда случилась странная вещь. Раздались звуки ударов, словно по двери колотили чем-то тяжелым. Отец поднял взгляд, его глаза сузились. Звук повторился. Потом раздался третий удар. Дверные петли крякнули, и отец поднялся на ноги. С четвертым ударом дверь поддалась и распахнулась.
— Во имя предков! Так это правда! — сказал дядя Абидос. — Ты лишаешь магии собственного сына.
— Убирайся, Абидос, — приказал отец. — То, что здесь происходит, не касается ше-теп.
Отец намеренно подчеркнул статус дяди. Напомнил, что если он и член семьи, то лишь по крови, но никак не по рангу.
— Остановись, Кио, — умоляюще сказал Абидос. — Ты ведь не знаешь, правда ли это Черная Тень. Можно провести проверку, которая…
Отец аккуратно положил иглу на стол.
— Уже очень давно никто не зовет меня Кио.
Он подошел к дяде и встал перед ним. Никогда прежде я не видел, чтобы они стояли рядом, вот так, словно равные.
— Теперь я Ке-хеопс, маг джен-теп и глава дома. Советую тебе об этом вспомнить. А потом, заодно — вспомнить, где твое место.
Мать поднялась на ноги.
— Прошу, прекратите, вы оба. Не усложняйте дело.
Когда ше-теп обращаются к своему начальству джен-теп, они почти всегда отводят взгляд. Кажется, я никогда не видел цвета глаз своего дяди. Разговаривая с кем-нибудь из нас, он смотрел в пол или в сторону. Но теперь все было иначе.
— Келлен — мой племянник, Бене-маат. И я не позволю…
Отец вскинул руку — движение слишком быстрое, чтобы быть заклинанием. Он резко, с размаха ударил брата по лицу.
— Ты не позволишь? Здесь не то место, где ты
— Ке-хеопс, прошу, ты устал, — начала мать. — Это… это тяжело для всех нас. Может, если бы ты объяснил Абидосу, почему…
Отец снова взмахнул рукой, пресекая дискуссию.
— Глава дома джен-теп не объясняет свои поступки слугам ше-теп.
— Ударь меня еще раз, Кео, — сказал дядя. — Так даже лучше. Отложи в сторону свою великую и могучую магию. Ударь, как бил прежде, пока наши пути не разошлись. Покажи мне, что ты за человек, когда не прячешься под мантией чародея.
Отец стиснул кулаки. Абидос не шевельнулся. Впервые в жизни я задумался, каков был отец в детстве. Был ли он, как я, маленьким и тщедушным? Боролся ли, как я, за место под солнцем, ожидая, когда к нему придет сила? Трудно было такое представить, и все же здесь и сейчас он показался мне меньше Абидоса.
Мать подошла ближе. Тихо зашелестели шелковые рукава ее платья, когда она подняла руки, и я понял, что мать готовит заклинание.
— А со мной ты тоже будешь драться, Абидос? — спросила она. — Мне тоже отложить магию в сторону, чтобы ты мог избить меня и выместить на мне свою ярость?
Абидос ошеломленно взглянул на мать. Так, словно она ударила его — сильнее, чем отец.
— Бене-маат… Келлен ведь твой сын. Должен быть другой способ…
— Другой способ? — Отец глянул на меня. — Я создам контрсигиллы, уничтожив магию Келлена, чтобы Черная Тень не могла питаться ею. А потом мне придется отослать сына отсюда. Он останется один, будет жить вдали ото всех, кто может распознать признаки болезни. Но есть и другой способ, да. Я могу убить сына собственными руками, чтобы защитить наш народ.
Он обернулся к Абидосу.
— Что ты предпочитаешь, брат?
Абидос заколебался. Вся его воинственность исчезла. Он снова уставился в пол и, не поднимая взгляда, проговорил:
— Я приготовлю что-нибудь поесть. Келлену нужно будет восстановить силы после того, что ты сделал ночью.
Уже в третий раз Абидос собирался нарушить правила относительно приемов пищи. В этом был его маленький бунт, последняя попытка не сдать позиции…
Отец кивнул, словно ничего не случилось.
— Это было бы чудесно, Абидос. Спасибо.
С этими словами отец вернулся к столу, где лежал я, стянутый кожаными ремнями. Ремнями, впивающимися в кожу всякий раз, как я пытался вырваться. Он снова взялся за иглу и продолжил неторопливо и методично уничтожать мое будущее.
Следующим утром я проснулся совсем разбитым. В окно били солнечные лучи. Из сада донеслось:
— Келлен?
Женский голос.
Фериус? Нет, голос слишком молодой. Шелла? Нет, не слышно ее самоуверенных интонаций. В моей жизни не так уж много женщин, и следовало догадаться быстрее, но мозг был затуманен зельем и соображал я туго. К тому же мог ли я ожидать, что когда-нибудь она снова заговорит со мной?