Творения и Гимны

Новый Богослов Преп. Симеон

В чем же состоит тот подвиг покаяния, который я отечески советую тебе? Слушай, брате мой, смысленно и не соблазняясь. После того, как приготовишь рогожу, как я сказал, на которой имеешь лечь спать, стань на молитву, как какой осужденник и прочитай прежде Трисвятое и Отче наш, — что произнося, припомни, кто ты и кого именуешь отцем. Дошедши же до — Господи помилуй, и желая воздеть руки горе, воззри на небо очами своими, взгляни потом на руки свои, и собрав ум свой внутри себя, припомни, сколько злых и срамных дел наделал ты этими руками, и убойся, говоря в себе самом: увы мне нечистому и скверному! Не воззрел бы Бог немилостиво на то, что я так безстрашно простираю руки свои к Нему, и вспомнив, сколько зла наделал я ими, огнь низвергши, не попалил меня? Почему обратив руки свои назад, как бы оне там были связаны как бывает у ведомаго на смерть осужденника, и воздыхая из глубины души, скажи жалостливым голосом: помилуй мя, Господи, не достойнаго жизни сей, а достойнаго всякаго мучения, — и другое, что сказать просветит тебя благодать Божия. Воспоминая же при сем злыя дела свои, бей себя, сколько можешь, без жалости, говоря: о, лукавый и треокаянный! Как дерзнул ты сделать такия и такия злыя дела? — И опять стой и молись, призывая помилование Божие. Затем бей себя по лицу, дери себя за волосы, таская их, какбы они принадлежали другому кому, врагу твоему и

наветнику, говоря: зачем наделал ты такия и такия злыя дела? После того, как ты таким образом достаточно отдерешь себя, стань смиренно, сложив руки свои пред собою и прочитай со вниманием два или три псалма. И опять начни размышлять о том, что сказали мы выше. И, может быть, умилосердится над тобою Бог и даст тебе слезы и сокрушение. Если даст, стой тогда на том–же месте, пока не прекратятся слезы. Если же не придут слезы, пожалей о том и скажи себе: сокрушение и слезы даются достойным, и тем, которые приготовились к тому; ты же давно ли это стал молиться о том, или положил работать Господу? Или какими добрыми делами приготовил себя к принятию их? Не довольно ли для тебя того одного, что тебе дается еще пожить? Скажи это и воздай благодарение Богу. Потом запечатлей знамением честнаго креста лице свое и грудь свою и, припадши на рогожу, засни.

Когда проснешься, не переворачивайся на другой бок, но встань тотчас, и твори молитву тем образом, какой я тебе указал. Ложиться же опять совсем не ложись, но если останется время, почитай что нибудь, пока придет час службы церковной. Тогда иди вместе с другими в церковь, и пришедши туда, стой со страхом и трепетом, какбы ты стоял на небе между Ангелами, почитая себя недостойным находиться вместе с братиями. Внимай добре, чтоб не озираться туда и сюда, и не подсматривать за братиями, как кто стоит, или поет, но внимай лишь себе самому, службе и грехам своим, воспоминая при сем и молитву, какую творишь в келлии своей, т. е. Господи Иисусе Христе, и проч. В продолжение службы не обращайся ни к кому с каким–либо праздным словом и не выходи из церкви прежде отпуста. Если возможно, не садись даже и во время чтения (из св. отцев), но отойди в какое–либо скрытное место, стой и слушай, как–бы устами чтеца говорил к тебе сам, сый над всеми Бог. Если определят тебя совершать чтение, читай внятно и с умилением, помышляя в себе, что ты недостоин читать братиям богодохновенныя писания. Когда же, кончив чтение, будешь класть обыкновенные поклоны на оба хора, не делай этого небрежно и с презорством, но почитая всех братий как–бы сынами Божиими и Ангелами, так низко поклоняйся, чтоб голова твоя доходила почти до пола, и говори тайно в себе самом внутри сердца своего: молитесь обо мне, святые Божии, и простите меня грешнаго и недостойнаго неба и земли. — Также, если велят тебе канонаршить, не канонарши небрежно и лениво, а обдуманно и с великим вниманием, как–бы передавая гласом своим, как рукою, божественные глаголы братиям своим, пред лицем Царя всяческих Христа. Бойся оказать презрение к какому–либо брату и не преподать ему животворнаго хлеба, т. е. слова Божия, чтоб не быть, как презрителю, изгнану не только из церкви, но и из царства небеснаго. — По отпусте же, выйдя из церкви и направляясь к келлии, готовься к делам дня, и для того просмотри, как провел ты вчерашний день, и если окажется, что в чем либо погрешил, исправь то ныне.

Если будешь ты всегда поступать таким образом, не прерывая, то Христос Господь не замедлит явить тебе милость Свою. Я ставлю тебе в этом порукою благоутробнаго Бога, я, — хотя и очень дерзновенно говорить так, — я обещаю тебе это от лица человеколюбиваго Бога. Пусть я умру, пусть предан буду вечному огню адскому вместо тебя, если презрит тебя Господь и оставит. Только не делай того, что я тебе сказал, с раздумыванием и двоедушием. Что это за раздумывание и двоедушие? Внимай и познаешь. Раздумывание есть, когда кто помышляет в уме своем и говорит внутри сам себе: помилует ли меня Бог, или нет? Это — или нет — есть признак неверия. Если же ты не веришь, что Бог большую еще окажет тебе милость, нежели сколько чаешь, зачем и молишь Его о помиловании? Двоедушие есть, когда кто не всецело предает себя на смерть для стяжания царства небеснаго, но все еще попечение имеет о теле своем и о житейском. Вот только чего должно оберегаться кающемуся от всего сердца, — чтоб не лишить себя каким–либо образом жизни и не сделаться самоубийцею, — сказать к примеру, чтоб не броситься с какой стремнины, или другаго чего не сделать разрушительнаго для жизни телесной. О прочем же, — чем питаться, и чем поддерживать жизнь тела, — пусть совсем пресечет всякую заботу, веря слову Спасителя, Который говорит: ищите прежде царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам (Мф. 6:33). Сия вся — то, что необходимо для тела. Кто подвизается и проводит жизнь, как заповедует святое Евангелие, тот может питаться всегда и жить одним хлебом и водою, — и быть при этом еще крепче и здоровее тех, которые едят много разнообразных яств. Почему и Апостол Павел говорил и говорит всегда: имуще пищу и одеяние, сими довольни будем (1 Тим. 6:8). И еще: сами в себе осуждение смерти имехом, да не надеющеся будем на ся, но на Бога, возставляющаго мертвыя (2 Кор. 1:9).

Се, возлюбленный брате, я показал тебе, как надлежит приступить к Богу, и какой подвиг покаяния надо показать пред Ним. Не оставляй же ничего из того, что я сказал тебе, до последняго твоего издыхания и не забывай добраго совета, мною грешным тебе даннаго. Ибо хотя я и ничего не стоющий человек, но благодать Божия просветила меня сказать то для спасения твоего. Если ты с помощию Божию исполнишь то, то познаешь и другия более великия таинства, научаем будучи благодатию всесвятаго Духа; и за такия дела и подвиги дастся тебе не только источник слез, но и отчуждение и отсечение всех страстей. Кто, взыскав покаяния и сокрушения, станет ревностно разузнавать, что способствует и содействует сокрушению, плачу и слезам, и исполнять то с готовностию и тщанием, и при этом не будет высоко себя ставить в каком либо отношении, и творить какую–либо волю плоти; того такой образ действования скоро приведет к преспеянию, чистоте и безстрастию, сделает его достойным приять благодать Святаго Духа, и подобным явиться великим отцам нашим: Антонию, Савве, Евфимию.

Вот что подобает тебе делать, если любишь покаяние и сокрушение! Если же не хочешь меня послушать и для стяжания их возъиметь всегдашним и постоянным делом то, что я тебе сказал, по крайней мере, не хули того ни ты, ни другой кто, говоря, будто это невозможно. Не говори также: я исповедался и исповеданием очистил грехи свои; я столько уже лет ищу спасения; я столько иждил имущества и раздал денег на бедных, питал алчущих, поил жаждущих и все свое достояние расточил на нуждающихся; я ходил на святую гору (Афон), был у святаго гроба Господня восходил на Елеон, посещал Синай, — и теперь живу особо в уединенном месте, держу пост в такие и такие дни, творю столько–то молитв и проч. За все это надеюсь спастися, — и довольно для меня. — Ни, о брате мой, кто бы ты ни был говорящий сие, — ни, не обольщай себя, утешаясь такими суетными помышлениями, неразумно сплетаемыми тобою. Все это хорошо, и очень хорошо. Но знай, возлюбленный, что это только семя. — И разсуди теперь сам, что скажу тебе примерно: ты очистил место, взорал, вздвоил и встроил землю, и засеял ее; но проросло

ли семя из глубины земли сердца твоего? Вырос ли стебель и заколосился ли? Забелели ли нивы душевной земли твоей и готовы ли к жатве? Срывал ли ты колосья и тер ли их в руках своих, чтоб видеть, каков плод трудов твоих? Увидевши его, вкусил ли? Вкусивши, насытился ли и подкрепился ли? Если все это ты увидел, сознал, испытал, возчувствовал, — кланяюсь тебе, лобызаю ноги твои и самые следы ног твоих, почитая себя недостойным поцеловать тебя в лице. Радуйся и веселись, ибо явно, что ты пожинаешь с великою радостию, что посеял с немалым трудом и потом. Если же не имеешь и не чувствуешь в себе ничего из того, что я тебе говорю, и даже не знаешь, посеялось ли какое доброе семя на земле сердца, твоего, то какая же, скажи мне, прибыла тебе польза от того, что ты окружил почти всю землю и достиг до последних краев моря? Поистине никакой не получил ты от того пользы, — даже и от того, если притом раздавал деньги. Ибо если я весь мир помилую из того, что не мое — скажу впрочем: пусть и мое — себя же самого оставлю нагим и скудным внутреннею добротою духовною, и умерши предстану таким пред страшным судилищем Спасителя, то какая мне польза от всего прочаго? Нам надлежит выдти из мира и тела одеянными и украшенными всякою духовною добротою, если желаем достойно возседать за царскою трапезою на брачной вечери вместе с друзьями Царя. Что же это есть такое, во что я и все вообще христиане должны облещися, чтобы не оказаться тогда нагими? Есть, братия мои Христос Бог наш. Если же, опять скажу, я пройду всю землю, как один дом, и не оставлю ни одного села, города и церкви, не вошедши в нее, не помолившись и не осмотревши тщательно всего, что представится глазам моим, а потом лишен буду царствия небеснаго, то не лучше ли было бы для меня совсем не родиться, не дышать этим воздухом, и не видеть этого солнца очами своими? Поистине было бы лучше.

Что же мне делать, чтоб не лишиться царствия небеснаго? Если стану делать все, о чем сказано выше, то получу Духа Святаго. Сей Дух есть семя Христа. Силою Его мы все бедные и тленные человеки соделоваемся сродниками Христу. Семя сие, если падет на добрую землю, то приносит приплод где в тридцать, где в шестьдесят, а где в сто. И сей–то Дух Святый есть царствие небесное; все же прочее без Него ни к чему не служит. Таким образом, брате мой, если мы не помилуем самих себя, если не сделаем душ своих очищенными покаянием и преисполненными света, то никакой не принесут нам пользы все другия дела, как говорит Господь наш Иисус Христос: кая польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит? Или что даст человек измену за душу свою? (Мф. 16:26). И опять: обретый душу свою, погубит ю: а иже погубит душу свою Мене ради, обрящет ю (Мф. 10:39). Итак, если я не погублю души своей тем образом, о коем сказал, предавая себя на смерть из любви ко Христу, — и опять, если я обрету ее, любя настоящую жизнь и не ища жизни вечной, то какая мне польза от всего прочаго, други мои и братия? Поистине никакая. Никакой не принесет нам это пользы, и от огня вечнаго не избавит, если не позаботимся о душе своей и не будем за нею присматривать, оставя все другое и всех других людей. Как же следует заботиться о душе своей, об этом я скажу в другом слове, чтоб настоящее не вышло без меры великим.

Ты же, Боже и Творче мой, благоволивший соделаться Учителем нас грешных, Сам научи меня сказать, как должно, и для себя самого, и для братий моих, рабов Твоих, что потребно для спасения души. Ибо Ты еси путеводитель и просвещение душ наших. Ты отверзаешь уста наши, и даешь слово с силою многою нам проповедующим Евангелие Твое, и Тебе славу возсылаем, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

СЛОВО СЕМИДЕСЯТОЕ

Как надлежит присматривать за собою и вникать в свое состояние, и как должно сличать дела свои с заповедями Христа Господа?

Как я обещал вам сказать, как надлежит присматривать за собою, то и хочу ныне исполнить сей долг свой, считая себя притом обязанным всегда доставлять любви вашей определенную пищу слова.

Присматривать за собою значит вникать в себя, примерно так разглагольствуя с самим собою: не обладает ли мною какая–либо страсть, большая или малая, а я о том и не думаю? Ибо, как слышу в Божественных Писаниях, если кто хоть одну какую имеет страсть, то он в царствие Божие не внидет. Так говорит св. Апостол Иаков: иже весь закон соблюдет, согрешит же во едином, бысть всем повинен (Иак. 2:10). Может быть, я понерадел когда–либо о той или другой заповеди, или и теперь не радею о той и небрегу исполнять эту? А Христос Господь говорит: иже аще разорит едину заповедей сих малых, и научит тако человеки, мний наречется в царствии небеснем (Мф. 5:19). Также когда кто читает или слушает Божественное Писание, о себе самом пусть подумывает при том, и при помощи его как зеркала духовнаго, тщательно разсматривает душу свою, есть ли в ней то, о чем говорит Писание. Так, скажем для примера, слыша, что Христос Господь говорит: покайтеся, приближися бо царствие небесное (Мф. 4:17), — пусть определительно дознает, покаялся ли искренно и хранит ли всегда покаянныя чувства? — И еще при встрече разных случайностей пусть наблюдает, что происходит в душе его, и чрез то определяет, какова она. Так, например, наблюдая, что бывает у него на душе, когда бранят его или безчестят, или иным каким образом оказывают ему презрение, он верно познает, есть ли в нем смирение, или нет. Ибо кто имеет смирение, тот все скорбное переносит с радостию, и сердце его нимало не уязвляется ничем таким. Смирен и тот, кто хотя уязвляется немного этим, но не допускает себя до смущения, и за это малое чувство уязвления сердца оскорблением, т. е. что опечалился немного, а не с радостию принял случившееся, осуждает себя и укоряет; и вошедши в келлию свою и себя самого разсуждая, сокрушается и плачет, и припадая к Богу, исповедуется Ему какбы погубивший все труды свои.

Потом опять, — когда слышит: блажени плачущии (и разсудите, прошу, — не сказал: плакавшие, но: плачущии, то–есть те, которые всегда, каждый день и каждый час плачут), должен подумать, плачет ли он каждый день: ибо если он смирен действием покаяния, то конечно не пропустит ни одного дня, и ни одной ночи без слез, плача и сокрушения.

Тоже пусть сделает, и слыша: блажени кротцыи. И кто может слезить и плакать каждый день, — и оставаться гневливым, а не быть кротким и тихим? Ибо как пламя огненное погашается водою, так гнев душевный гаснет от плача и слез; а если кто долгое время пребудет в плаче, то раздражительность души приходит в совершенную неподвижность, — и душа тогда уже совсем не гневается. Потому всякий должен и с этой стороны осмотреть себя, — истинно ли он кроток. Истинно кроткий только преступления заповедей Божиих не может сносить ни в каком человеке; но и при этом он плачет о преступающих сии заповеди и грешащих, и также искренно, как бы сам грешил.

Опять и то пусть испытает о себе, алчет ли он и жаждет правды Божией. Ибо взыскавшему Бога нельзя не алкать и не жаждать правды, так как правда есть Бог, Который, как слышишь, именуется солнцем правды. Итак, алчущий и жаждущий правды алчет и жаждет Бога, т. е. Его единаго желает и к Нему единому горит любовию; все же прочее, мир и все, что в мире, вменяет в уметы (Фил. 3:8), — и чести человеческия, и похвалы почитает какбы пристыжением, не принимая их в ум, и совсем их не чувствуя.