Творения Великих.Пришлая

Русс Алана

– Не удержат…

Это стон отчаяния сорвался с губ Умы, а затем водяная плеть размахнулась, чтобы смести наконец нас, будто сор. Я зажмурилась, вжавшись в тело Диона. Ума закричала не своим голосом, а Окара, обхватив обеими руками меня и лесного, словно накрыла нас собой, упорно шепча скорее молитву, чем заклинание.

Я слышала, как рвется ткань на ее теле, а значит, драконица от отчаяния, вопреки опасениям и страхам, похоже все же решила обратиться.

***

Что произошло дальше, я не видела.

Уши от неистового рева так заложило, что кроме звона, я больше ничего разобрать была не в силах, а даже через плотно сомкнутые веки упорно пробивался обжигающий свет. Неужто Окара все же обратилась?

Я теснее прижалась к Диону, каждую секунду ожидая, что когтистая лапа превратит меня в кроваво-мясной блинчик на земле. Но в ту же секунду кто-то грубо оттолкнул меня в сторону. Я завалилась на спину, силясь разглядеть хоть что-то, однако плотный туман явился будто ниоткуда.

Казалось, даже дождь не в силах пробить путь сквозь молочно-жемчужную завесу, а рука с цепким тощими пальцами уже легла на мой лоб.

– Живая, – выдохнул обладатель руки.

– Олан, – взволнованный женский голос звал из тумана. – Сюда, скорее!

Я зашевелилась, пытаясь подняться. В ушах до сих пор гудело.

– Мирона, помоги.

Профессор Ривел, резким движением швырнув свой камзол и оставшись в одной рубахе нараспашку, уже уперся в грудь Диона. Хотя существо, почти всецело заменившее лесного, едва ли было тем Дионом, которого я знала. Но вполне возможно, что все это мне лишь казалось. Всего лишь страх, игра света да плотная пелена тумана извратили изображение и заставили фантазию разыграться, дорисовывая несуществующие детали.

Олан Ривел тем временем завел шепотом песню, а символы и впрямь покрывавшие все его тело, принялись сиять, словно в том моем видении, навеянном Источником.

Я приподнялась, оглядываясь по сторонам. Знаки руны Ассаро исчезли, впрочем, как и сам элементаль. Туман медленно растаскивало ветром, и я смогла отыскать Уму, сидящую неподалеку в обнимку с Окарой.

Нимфа несмело подтянула камзол профессора и заботливо укутала драконицу. Одежды на той и впрямь почти не осталось, а та, что была, с сомнительным успехом прикрывала женские прелести, пусть и магически созданные.

Ассаро и Тахир лежали вповалку на земле, но по яростно вздымающейся груди рогатого принца и его друга, можно было с уверенностью сказать: оба вполне себе живы.

– Обошлось, – выдохнула я, как и рогатые завалившись на спину.

Дождь упорно и противно заморосил в лицо, но я была ему рада. Я жива, и могу чувствовать, как капли стекают по лицу. Разве нужно что-то еще?

– А это еще что? – сунула я ладонь под поясницу. – Сфера?

Небольшой шарик с рунной тайнописью и впрямь неизвестно как оказался прямо подо мной. Наверное Ассаро выронил, когда окончательно обессилел. Прижав рунную сферу к груди, я прикрыла глаза, наслаждаясь дождем, как едва различимый вздох, будто ворчание штормящего моря раздалось совсем неподалеку.

Я открыла глаза и, словно

язык проглотив, уставилась на вздымающуюся в тумане волну.

Недобиток-элементаль, точнее его часть, чудом оставшаяся в живых, неумолимо росла и ширилась, чтобы напоследок ударить, словно смертник, и вместе с собой унести и наши жизни.

Ни Ривел, ни профессор Эстрель его не видели, всецело занявшись Дионом, а потому у меня была всего пара секунд, чтобы принять решение.

Я вскочила на ноги, упрямо глядя на врага.

– Живучая зараза, – сжала я магический шар для верности в обеих ладонях разом.

Ривел удивленно вскинулся, уставившись на опостылевшие мне голубые символы на земле, а затем раздался грохот. Волна-убийца встретилась с выставленным мной магическим щитом и стекла по нему обычной водой.

Наконец, все закончилось. Я осела на землю, ведь ноги от пережитого не держали вовсе.

«Я справилась, – вперемешку бились в груди обжигающая радость и нечеловеческая усталость. – Справилась сама!»

Несмотря на то, что противник давно растекся лужей, руна диаметром не менее пяти метров продолжала сиять. Сиять ярко, победно. Сиять так, как и положено.

Остроухий профессор только глянул на меня и, не произнося ни слова, вновь вернулся к Диону.

Тело лесного по-прежнему оставалось вытянутым, угловато-странным, а каждая мышца сокращалась в конвульсиях. Но по мере того, как креп голос Ривела, дрожь лесного нимфы сходила на нет.

Несколько минут, и Дион наконец задышал свободно, лежа на мокрой земле.

Мирона Эстрель, в свою очередь обхватив ладонями лицо Диона, тоже едва слышно напевала, меланхолично раскачиваясь из стороны в сторону.

– Усыпляй, – скомандовал Ривел эльфе, и та накрыла ладошкой плотно сомкнутые глаза нимфы. – Я вызову лекарей.

– С ним теперь все будет в порядке? – спросила дрожащим голосом Ума, глядя на зеленого сородича в лохмотьях вместо одежды.

– Да, – кивнул Ривел. – А вы, поднимайтесь и за мной.

Эльф поднялся и, не говоря ни слова, устремился к замку. Ассаро и Тахир, кряхтя, с трудом уселись. Я поспешила на помощь.

– Молодчина, – с трудом улыбаясь, промолвил Ассаро, облокотившись на меня. – Отличная руна.

– Сама не знаю, как сумела сотворить такое, – смутилась я.

– Молодчина, – повторил рогатый и замолк, сосредоточенно выверяя каждый шаг.

***

– И у вас получилось? – пророкотал Ривел, гневно оглядывая каждого из нас. – Вам удалось связаться с Авэль?

Ума с Окарой переглянулись и предостерегающе засверкали глазами, глядя на меня.

Полчаса спустя мы сидели в самой высокой башне замка, в покоях остроухого профессора. Сперва, конечно, мялись у порога – все же грязь и вода с нас в три ручья лились. Но Ривел обреченно махнул рукой и, швырнув старую тряпку на тоже далеко не новый диван, пригласил нас присесть.