Творения. Том 2: Стихотворения. Письма. Завещание

Богослов Григорий

Смотри! Верный Моисей, 220. сей Божий человек, образец добродетельной жизни, обучившийся первоначально всей египетской мудрости, хотя воспитан был в недрах богатства, однако же добровольно предался бегству, стал бедным и египетскую роскошь 225. променял на рабскую трапезу пастырей в пустыне, славе мучителей предпочитая скорбную жизнь, пока не был признан достойным совершенных видений, пока не узрел величайшую тайну Ангела, явившегося в огне горящей купины. А потом, удостоенный того, 230. чтобы первому из живших тогда услышать глас Божий, и приняв власть, избавляет уже от рабского ига стенящий народ и по Божию определению делается начальником всего племени. Но, достигнув и такой высоты, не превозносится, 235. а называет себя худогласным

и косноязычным (Исх. 4:10), говорит, что он немощен, чтобы, думая о себе смиренно, пребыть крепким. Блюди в себе и ты образец такой жизни, образуй себя по подобию Моисея. 240. И сведения свои в эллинской словесности, как судия, который произносит приговор по закону, покори (что и прилично) в служение свободе истинных догматов и премудрому умозрению Писаний. 245. Ибо самая справедливость требует, чтобы духовная мудрость, как горняя и происшедшая от Бога, господствовала над ученостью дольней, как над служительницей, которая должна не надмеваться напрасно, но приобучаться к скромному служению. 250. Ибо дольняя мудрость да будет рабой мудрости Божественной!

Но, впрочем, особенно тебе надлежит знать и то, что не всякая книга, имеющая достоуважаемое имя Писания, несомненно такова. Ибо есть, точно есть, и лжеименные 255. книги; и из них иные составляют нечто среднее и, как сказал бы иной, смежны со словом истины, а другие подложны и крайне сомнительны, как монеты поддельного чекана и состава, которые хотя имеют на себе царскую надпись, 260. но по причине подмеси худшего вещества не соответствуют надписанной цене. Посему наименую тебе каждую из богодухновенных книг и, чтобы раздельнее узнать тебе сие, переименую сперва книги Ветхого Завета.

Пятокнижие заключает в себе: Творение, Исход, 265. в середине Левитскую книгу, за ней Числа, потом Второзаконие. К сим книгам присовокупи Иисуса и Судей, потом Руфь, четыре книги Царей, две книги Паралипоменон. 270. За ними следует Ездра первый и потом Ездра второй. После сего наименую тебе пять книг стихотворных: венчанного за подвиги в разнообразных страданиях Иова, книгу Псалмов – благопотребное врачевство для души, три книги Соломоновы: Притчи [этого] мудреца, 275. Екклесиаст и Песнь Песней. К сим книгам присовокупи двенадцать пророков: первого Осию, второго Амоса, потом Михея, Иоиля, Авдию и Иону – образ Его тридневного страдания, 280. после них Наума, Аввакума, девятого Софонию, потом Аггея, Захарию и двуименного ангела Малахию. После них обрати внимание на четырех пророков: свободно вещающего, великого Исаию, 285. сострадательного Иеремию, таинственного Иезекииля и последнего Даниила, мудрейшего и словом и делами. К сим причисляют некоторые Есфирь.

Теперь уже мне время сказать и о книгах Нового Завета. 290. Принимай четыре только Евангелия: Матфея, потом Марка, к нему присовокупи третьего Луку, Иоанна же считай по времени четвертым, а по высоте догматов первым, ибо справедливо наименую его сыном громовым (Мк. 3:17) 295. – он всех громче возгремел о Божием Слове. Принимай и вторую книгу Луки, книгу вселенских Деяний апостолов. После сего присовокупи сосуд избрания, проповедника языков, апостола 300. Павла, который премудро написал Церквам четырнадцать посланий: одно к римлянам, к которому должно присовокупить два послания к коринфянам, одно к галатам, одно к ефесеям, после сего одно к живущим в Филиппах, потом одно, написанное 305. к колоссянам, два к фессалоникийцам и два к Тимофею, еще к Титу и к Филимону, к каждому по одному посланию, и одно к евреям. Иные послание к евреям называют подложным, но говорят несправедливо, потому что в нем подлинная благодать. 310. Что же еще остается? Соборных посланий принимать должно, по словам одних, семь, а по словам других, только три: одно Иаковлево, одно Петрово и одно Иоанново; некоторые же принимают три Иоаннова послания, 315. два Петрова и сверх того седьмое послание Иудино. Подобным образом Апокалипсис Иоаннов иные причисляют, а многие называют подложным.

Таков да будет нелживейший канон богодухновенных Писаний. 320. Если будешь повиноваться им, то избежишь сетей мира, а суету надежд повергнешь долу и щедрой

рукой станешь рассевать нищим скоротечное богатство в ожидании несомненной жатвы, потому что посеваемое здесь вносится в небесную сокровищницу. 325. Последуй же Христу, премудрому Божию Слову. И ты, преблаженный, преисполненный всех утешений, для многих, и старых и юных, явишься звездой, потому что благочестивая жизнь сияет паче звезд. Лик пророков, мучеников, апостолов 330. тебя, как собственный член их сонма, окружит и увенчает с победными рукоплесканиями; и ты, стяжав нескончаемую славу, возрадуешься, как ликовствующий среди Ангелов венценосец.

Будь здоров и помни написанное. 335. Приветствуй от меня тетку свою Олимпиаду – сей одушевленный образ честности, чистоты и подвижничества, сию печать веры.

Если бы ты, Селевк, пожелал знать число посылаемых к тебе ямбов, то да будет тебе известно, что их триста, столько же десятков и три единицы. 340. Ибо желаю, сын, чтобы всегда была для тебя вожделенна Троица.

Надгробия

Epitaphia

1. Навкратию, брату Василия Великого

Однажды Навкратий, погрузившись в речной водоворот, в глубине отпутывал от камня рыболовную сеть, но сети отпутать не мог, а сам удержан ею в водах. Скажи мне, Слово, почему мрежи вместо рыбы уловили рыболова? А я гадаю, что образец чистой жизни – Навкратий извлек для себя из вод и благодать и смерть.

2. Другое

Навкратий кончил жизнь в пучине завистливой реки, запутавшись в веревках погруженной в глубину мрежи. Научись из этого, что смертны забавы сей жизни, из которой исхищен этот молодой, высоко несущийся конь.

3. Другое

Навкратий, запутавшись в веревках рыболовной мрежи, отрешился от уз сей жизни.

4. Мартиниану

Перед тобой горы и море, нечестивец! Пользуйся равнинами, засеянными пшеницей, и стадами четвероногих. Таланты золота и серебра, драгоценные камни и тонкие шелковые нити — 5. все это жизнь приносит в дар живым. А умершим остается немного камней, и те им дороги. Но ты и сюда заносишь руку, несчастный, не страшась, что иной, по твоим же законам, но более правдивыми руками, может разорить и твою могилу.

5. Софисту Проэресию

Не много величайся после этого Кекропсов город! Небольшой светильник невозможно сравнивать с солнцем, и другому смертному нельзя спорить в красноречии с Проэресием, который некогда приводил в потрясение мир новородящимися речами. Аттика произвела вновь возгремевший гром. А весь сонм высоковещих софистов уступил Проэресию. Уступил, однако же зависть и Проэресия покорила смерти. Не славны теперь стали Афины; бегите, юноши, из Кекропсова города!

6. Кесарию

Немилостив этот гроб. Я никак не ожидал, чтобы первые стали хоронить последних. Однако же он принял в себя Кесария, знаменитого сына знаменитых родителей, и принял прежде, нежели родителей. Какая в том справедливость? Не гроб в этом виновен, не упрекай его: это дело зависти. Могла ли она терпеливо видеть, что юный премудрее старцев?

7. Другое

Правда, что ты, Григорий, имел такого сына, который и красотой и мудростью превосходил смертных и пользовался дружбой царя; однако же не думал я, чтобы он вовсе не подвластен был неумолимой смерти. Но что говорит гроб? Будь терпелив! Хотя умер Кесарий, однако же вместо любезного сына у тебя осталась великая его слава.

8. Другое

Созрели уже мы для могилы, когда каменотесы клали этот камень для нашей старости. Да, они клали для нас, а камень достался, кому не следовало, достался Кесарию, последнему из наших детей. Велико, велико наше горе, сын! Но прими скорее нас, поспешающих в нашу могилу!

9. Другое

Этот камень ставили родители для своего гроба в том чаянии, что невелика уже остается доля их жизни. Но против желания оказали они тем горькую услугу сыну Кесарию, потому что он прежде них отрешился от жизни.