Творения. Том 4
Шрифт:
(Ст. 20). Когда рабами были вы греха, свободны были от (лишены) дел праведности, потому что не в состоянии были угождать обоим, и повиновались одному только греху.
(Ст. 21). Какой же тогда был плод дел ваших, кроме того, чего ныне стыдитесь? — ибо они в награду принесли нам стыд, а как конец их опять получается смерть вторая (Апок. 2:11. 20:14. 21: 8).
(Ст. 22). Теперь же, так как освободились вы от греха и благодатью стали рабами праведности, приносите плод Тому, Кого конец есть жизнь вечная.
(Ст. 23). Ибо дань греха смерть есть, — дары же, которые даны нам чрез Господа нашего, будут к жизни вечной.
Глава 7
(Ст. 1–4).
(Ст. 5). Ибо когда мы были во (жили по) плоти, то есть пока были под законом, тогда скорби пожелания, которые были чрез закон, а именно: не прелюбодействуй, не укради и прочее, — господствовали над нами, так что мы приносили плод смерти. И себя также включает апостол в число их для того, чтобы не показалось, что сам он не имел нужды в этом искуплении, милостиво дарованном нам через Господа нашего, — и чтобы не дать кому-либо повода для похвальбы.
(Ст. 6). Ныне же, ибо освободились мы от закона того, то есть поскольку излишен стал для нас закон, и мы умерли для того, кому преданы были в рабство, находясь именно в подчинении его владычеству, то да ходим в рабстве духа, а не в ветхости письмени, то есть в духовном жительстве, а не в ветхом житии по букве. Новый Завет, исполненный духовного и небесного содержания, называет апостол животворным, так как он возвещает жизнь осужденным на смерть, — именно тем, которые по Ветхому Завету были преданы смерти.
(Ст. 7). Что же скажем? — говорит. Закон есть грех? Никак. Но греха не знал бы я, если бы он (закон) не говорил, и пожелания не ведал бы в раю, если бы он не говорил: не пожелай.
(Ст. 9–10). От этой заповеди животворной грех взял повод и произвел во мне всякое пожелание свое, ибо без закона, данного Адаму, грех, мертв был для него. Однако он жил и был облечен славой прежде закона. Но когда пришла заповедь, то грех, который был мертв, ожил. И Адам умер для жизни славы, и заповедь, данная для жизни, оказалась для него к смерти.
(Ст. 12). Итак закон, разумеется Адама, свят и благотворен.
(Ст. 13). Итак добро мне стало смертью? то есть положено было (добро заповеди) ему для того, чтобы через него умер Адам? — Никак. Но грех, дабы явиться во зле своем, чрез добро навел смерть на меня, то есть через животворную заповедь убил меня, — чтобы был воочию грех грешным через заповедь, то есть чтобы навеки осужден был грех за то, что заставил Адама преступить заповедь.
Апостол сказал о грехе, который вошел в мир, и силе которого не мог противостоять закон. Но, видя, что читателям трудно понять разнообразное сочетание его слов, он снова излагает свое рассуждение без прежних многих прикровенностей, ясной и краткой речью. Посредством общей плоти, в которой заключаются похоти, он раскрыл на плоти моей все то зло, о котором повествуется Моисеем. Пусть, прошу, каждый из вас, человеков, взвесит, сколько зол обитает в плоти его. Итак, оставив мир, сосредоточил внимание на одной плоти — как на символе мира, ибо всякому человеку легко обращаться к одному чему-либо, между тем как рассматриваемое отовсюду разбрасывает во все стороны взор смотрящих.
Если зло, говорит, внутри нас есть, то какая мне польза, когда обрезываюсь и соблюдаю субботу? Ведь вот эти внешние средства, которые совершаются во плоти, не могут воспрепятствовать и удержать дух от той похоти, изнутри приводящей в смятение и смущающей. Итак, апостол видит, что природа побуждает грешить, а закон проклинает; природа изнутри
Посмотри на жену грешницу и на Закхея мытыря (Лк. 7:38; 19:2). Ничего другого не было присоединено к свободе их, кроме милосердия Того, Кто отпустил им долг их, — и вот они восстали и укрепились, как если бы Он предоставил им какую-либо (новую) доблесть или силу. И это потому, что Он уже не возложил на них того долга, какой имели они в отношении к самому закону.
Что же касается до приводимого апостолом изречения псалма: нет праведного ни одного (ср.: Пс. 13:2–3), — то при таком условии (состоянии) пришедший Господь наш нашел Израиля поистине подобным жене грешнице, — ибо желала та женщина совершить покаяние и не могла. Слезами женщины, пролитыми на ноги Господа, обращен Израиль через прощение (грехов) Господом нашим, то есть через то же средство, каким обращена была Им и женщина.
Ведь через крещение простил Он всех людей, как и жену грешную через слово. Посему возлюбили Сына за прощение Его, и восстановлена (вознесена) свобода из ниспадения ее. Также и похоть побеждена пришествием Его, и слабость — укреплением Его… Побеждено и отчаяние надеждой Его. А что сам закон не осмелился бы отпускать каждому грех, о том свидетельствуют даже и сами законоведы. Кто, говорят они, может прощать грехи, кроме одного Бога? (Мк. 2:7). Так если кто убивал кого-либо невольно, то убегал в город убежища и после этого только спасался (от казни); а кто убивал преднамеренно и по своей воле, тот в любом случае подвергался смертной казни (Нав. 20:1–6. Чис. 35:6. Втор. 19:13).
Покаяние, дарованное Богом, Он дал всему народу: не отринет Господь семя Авраама (Рим. 11:1. 1 Цар. 12:22. Пс. 93:14). Каждого из злодеев после совершения ими преступления ожидало возмездие за дела его. Ведь если о прелюбодеях, ворах и преступниках закона дано было бы повеление, чтобы не подвергались ответственности, — если бы это было так, то, следовательно, нарушен был бы закон. Итак, покаяние, которое им было дано, не было между человеком и товарищем его, но — между поколением и поколением, между пленом и пленом.
Рассудите же, говорит, в уме своем и решите, кому лучше бы царствовать над вами? Закону ли, который меч имел в руках, — или Евангелию, которое исполнено милосердия и сострадания? Если вы не можете выдержать правосудие Его, то ужели недовольны благодатью Сына? Кто преследует вас завистью, что вы отступили и от того, и другого?
(Ст. 14). Имея в виду все это, апостол начинает говорить: закон духовен есть. Заставил этим гордиться их, чтобы обратились, а чтобы покорить их, говорит затем о бессилии закона. Закон духовен в отношении к плоти нашей, полной грехов, — в отношении же к Евангелию закон плотян, будучи полон земных обещаний и жестоких наказаний. Итак, хотя закон духовен, то к его духовности были сопричастны плотяность и чувственная услада, — также, как с воплощением Господа нашего соединено распятие дел. Потому Господь наш облекся плотью нашей и нас помиловал, чтобы, вопреки ничтожным удовольствиям и чувственной усладе, даровать нам возможность приобретать жизнь праведную.