Творения
Шрифт:
Блажен исправивший прегрешения свои в старости, блажен и тот, кто хотя при кончине жизни отвлекает дух от порока: блажен, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты (Пс. 31,1), потому что написано: Уклоняйся от зла, и делай добро; ищи мира и следуй за ним (Пс. 33,15). Потому тот, кто отстанет от греха и обратится к лучшему в каком бы ни было возрасте, тому простятся прежние его беззакония, если он принесет о них покаяние или, исправясь, возненавидит их. Но он со многими заслуживает прощение, ибо многие могли в старости оставить свои беззакония и скользкий путь юношества, но редко кто в молодые годы понес тяжкое иго с надлежащей трезвостью. Об этом иге Господь говорит в Евангелии: Приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные,
Но, может быть, кто–нибудь скажет, почему Иеремия упоминает об иге тяжком, когда в Евангелии сам Господь говорит: иго Мое благо, и бремя Мое легко (Мф. 11,30). Во–первых, надо знать, что в греческом подлиннике написано только иго, а не приписано тяжкое. Но следует отметить и то, что хотя в плаче Иеремии написано было так, однако в Евангелии сказано: иго благое и бремя легкое, а не иго легкое. Потому что иго слова может быть тяжко, но при том и благо: тяжко может быть юноше, который в цвете своих лет не хочет покорить духа своего игу слова. Это иго может показаться тяжко по причине строгости учения, исправления и воздержания похоти, однако оно может быть благим по плоду благодати, по надежде вечного награды и по сладости, происходящей от чистой совести. Иго слова названо благим, бремя же послушания легким, так как кто терпеливо сносит иго слова, тому бремя учения не может быть тягостно.
Потому кто с младых лет несет иго, тот сядет наедине и умолкнет, радуясь, что открыты ему вечные таинства Божественной награды. И подлинно умолкнет, не имея нужды извинять себя в грехе, когда предупредил уже это благовременной исповедью и ревностным исправлением. Ибо такому не будет сказано: Чего не собрал ты в юности, — как же можешь приобрести в старости твоей? (Сир. 25,5). Можно и таким образом это понимать: кто рано понесет иго слова, то есть, с младых лет, тот не будет общаться с юношами, но сядет наедине и умолкнет, пока исполнен будет совершенства добродетели, и облечется в великое терпение: бьющему подставит щеку свою, презирая обиду биения, чтобы таким путем покориться небесным повелениям.
Великое дело или воздержаться от пороков юности, или с самого начала, оставив ее, обратиться к важнейшему. Ибо шатки пути юности, как говорит Соломон: Три вещи непостижимы для меня, и четырех я не понимаю: Пути орла на небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к девице (Притч. 30,18–19). Давид же говорит: Грехов юности моей и преступлений моих не вспоминай (Пс. 24,7), ибо юноша не только шаткостью лет своих падает, но и часто согрешает по неведению небесных повелений, однако скоро заслуживает прощение согрешающий по неведению. Почему пророк говорит: грехов юности моей и преступлений моих не вспоминай, а не говорит: грех старости моей и знания моего не помяни, но как пророк, скоро исправивший грехи своей юности, упоминает о своем возрасте и неведении.
Также Валентиниан о грехе подобно пророку говорил: грехов юности моей и преступлений моих не вспоминай, и не только говорил, но и прежде, нежели испытывал падение какое–либо, исправлял грех и заблуждение. Почему восклицает: исправление юности моей не помяни. Грешат многие, но немногие исправляются.
Что скажу о других поступках Валентиниана, когда он воздерживался от самых детских игр, побеждал своевольство шатких лет своих, почитал за благо уменьшить публичную строгость, делать снисхождение старым, если обвиняются в каком–либо преступлении. Сперва говорили о нем, будто бы любил он Киркенские игры, но напротив, так он их презирал, что и в самые дни рождения вельмож, и даже в честь императора, не велел представлять их. Некоторые говорили о нем, будто любил он упражняться в звериной ловле, и таким образом будто бы отвлекал он мысль от публичных дел: Валентиниан, услышав об этом, тотчас приказал побить всех зверей своих.
В судах слушал
Проведав, что в Риме юноши уловлялись красотой некоей комедиантки, тотчас приказал привести ее на суд. Но поскольку посланный одарен был деньгами и возвратился не исполнив приказания, то послал другого, чтобы не показалось, что, хотя он и желает исправить пороки юношей, но не в силах этого добиться. В этом случае некоторые проявляли зависть и клевету, однако Валентиниан на эту женщину никогда не смотрел ни в комедии, ни наедине. После того приказал возвратить ее, чтобы все узнали, что не тщетно приказание его, и чтобы научить юношей воздержанию в любви к женщине, которую он презирал, хотя и имел ее в своей власти. И это все совершил, не имея еще жены, и проявил целомудрие, как бы уже связанный супружеством. Кто господин своего слуги в той мере, в какой он господствовал над своим телом? Кто может быть таким судьей других, каким он был в своем возрасте?
Что скажу о его благочестии? Когда донесено ему было, что некоторые благородные и богатые люди уличены в злоумышлении на его престол, тогда он сказал на это, что в святые дни нельзя допускать никакого кровопролития. И когда по прошествии нескольких дней обнаружил клевету в записке доносителя, тотчас приказал обвиненного отпустить на свободу. Прежде и после того при царствовании этого молодого императора никто не боялся быть оклеветанным в подобном преступлении. Он смеялся над тем, что сильные страшатся императоров.
Когда язычники требовали восстановления своих священных прав, на что все христиане согласны были, тогда Валентиниан, как Даниил, возбудил в себе Дух Божий и один обличал христиан в вероломстве, и в возражение язычникам говорил: что благочестивый мой брат у вас отнял, то как могу я возвратить вам? Ибо этим обижена была бы и вера, и брат, ниже кого в благочестии я не хочу быть.
Когда стали ставить ему в пример его отца, утверждая, что в его времена никто не отнимал каких–либо преимуществ, тогда отвечал им на то: вы хвалите моего родителя за то, что он не отнимал, но и я не отнял. Скажите, что родитель мой возвратил, чтобы и я по примеру его также возвратил? Но хотя бы родитель и возвратил, но брат мой отнял: в данном случае хочу я последовать лучше последнему. Родитель мой был император, и брат был также император: обоим принадлежит равное почтение, у обоих равные благодеяния в республике. Поэтому я буду и следовать обоим, не отдам, чего отец мой не мог отдать, ибо никто не отнимал, и также сохраню уставленное братом. Пусть требует от меня Рим другого чего–либо, я дорожу любовью к родителю, но больше дорожу послушанием виновнику спасения.
Что скажу о любви его к своим подданным или подданных к нему? Когда прежнего, сказал он, не могут заплатить, то могут ли новое понести? За это провинции хвалят Юлиана, но он делал то в совершенном возрасте, а этот в начале юности. Юлиан многое найдя, истощил все, этот же ничего не получив, изобиловал всем.
Будучи на другой стороне Альпийских гор, когда услышал, что варвары приблизились к границам Италии и, опасаясь, чтобы чуждый неприятель не напал на государство, спешил вернуться, взяв на себя нашу опасность и оставив покой.
Все это у меня общее с другими, а особенно то, что он часто вспоминал обо мне отсутствующем и больше всего стремился принять от меня священные таинства. И когда пронесся слух в Виенне, будто бы я поехал туда звать его в Италию, как он радовался, и поздравлял себя, когда узнал, что я по его желанию присутствовать буду! Задержка моя казалось ему долгой, и о, когда бы о пришествии его самого ни единый вестник прежде не уведомлял!
Уже градоначальнику и другим почтенным людям обещал я ехать, представляя, что хотя по скромности я не могу вмешиваться в посторонние дела, однако помышлять о спокойствии Италии и помогать в нуждах не премину. Это было уже решено, как наутро было получено письмо об учреждении квартир, как привезены украшения царские и другие многие вещи, которые говорили о прибытии императора. По этой причине отменено было посольство.