Творения
Шрифт:
П. Совершенно так.
К. Итак, аммонитянам, а равно и моавитянам недоступна святыня, и весьма справедливо: ибо у кого родственны дерзкие попытки и однородна наглость, тем приличествует быть постигнутыми и равными наказаниями. Обрати внимание также и на осторожность закона: он совершенно отделяет от них святых и даже, можно сказать, не повелевает вступать в беседу с ними, говоря: «Не желай им мира и благополучия во все дни твои, во веки» (Втор. 23, 6). Не есть ли это, очевидно, то, чему научила нас и двоица святых, Павел и Иоанн? Ибо один из них говорит: «Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его» (2 Ин. 10); а это, думаю, и значит: «да не совещаеши мирная им и полезная им. А другой говорит: «Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся, зная, что таковой развратился и грешит, будучи самоосужден» (Тит. 3, 10–11); это значит: не говори полезная им. Ибо должно, говорит закон, уступать дорогу людям крайне развращенным, как безумным, говоря (им): «идите в пламень огня вашего и стрел, раскаленных вами» (Ис.50, 11). Но аммонитянину возбранялось (входить во двор скинии) до третьего рода, а моавитянину даже и до десятого, в чем, как я думаю, самым временем Бог показывает нам
П. Итак, не безвредное дело относительно осквернения, Даже и в беседу вступать с кем–либо чуждым и иномыслящим.
К. Ты разумеешь весьма хорошо. Посему и закон омовенных и чистых и поэтому уже соделавшихся своими Богу, как бы стеною, отделяет от нечистоты тех, говоря: «Когда введет тебя Господь, Бог твой, в землю, в которую ты идешь, чтоб овладеть ею, и изгонит от лица твоего многочисленные народы, Хеттеев, Гергесеев, Аморреев, Хананеев, Ферезеев, Евеев и Иевусеев, семь народов, которые многочисленнее и сильнее тебя, и предаст их тебе Господь, Бог твой, и поразишь их, тогда предай их заклятию, не вступай с ними в союз и не щади их; и не вступай с ними в родство: дочери твоей не отдавай за сына его, и дочери его не бери за сына твоего; ибо они отвратят сынов твоих от Меня» (Втор. 7, 1–4). Так осторожен закон: да не завещавши, — говорит, — к ним завета; ибо не согласно и несоприкосновенно с освященным еще оскверненное, с просвещенным находящееся во мгле и тьме, с принятым неприемлемое, со входящим в священную и Божественную скинию изгоняемое из нее.
П. Но какая же это предусмотрительность закона? И почему он отделяет, и притом вовсе, чистое от оскверненного, хотя бы последнее украшено было, может быть, добродетелью?
К. Потому что весьма велика опасность, друг мой, чтобы и кажущееся право стоящим не приняло уклонения к ненадлежащему и не отвлечено было от приличествующего, чем бы то ни было увлеченное, или возбуждающим вожделение удовольствием, или наталкивающею на согрешение самой природе присущею склонностью к тому. Всегда почти она склонна к порочному, о чем свидетельствует нам и Божественное слово: «помышление сердца человеческого, — говорит оно, — зло от юности его» (Быт.8, 21). Приведу, если желаешь, в наглядное доказательство сего, то, что, как повествуется, потерпела сама рожденная от Иакова.
П. Дину, конечно, разумеешь, — так полагаю.
К. Совершенно так, Палладий; ибо так написано в книге Бытия: «Иаков, возвратившись из Месопотамии, благополучно пришел в город Сихем, который в земле Ханаанской, и расположился пред городом. И купил часть поля, на котором раскинул шатер свой, у сынов Еммора, отца Сихемова, за сто монет. И поставил там жертвенник, и призвал имя Господа Бога Израилева. Дина, дочь Лии, которую она родила Иакову, вышла посмотреть на дочерей земли той. И увидел ее Сихем, сын Еммора Евеянина, князя земли той, и взял ее, и спал с нею, и сделал ей насилие. И прилепилась душа его в Дине, дочери Иакова, и он полюбил девицу и говорил по сердцу девицы» (33, 18–20; 34, 1–3). Итак, смотри: пока она еще охотно вращалась и пребывала в шатре отца, в котором он и призывал Бога Израилева, и воздвиг святой жертвенник, была еще нескверною и украшалась девством; но как скоро вышла из отцовского шатра и, оставив священное место, примешалась к чужим женщинам, тотчас вынуждена была к необычному ей осквернению и уже не была более девою; и хотя сначала невольно подчинилась сладострастию других, однако после того и сама хотела быть с своим оскорбителем; ибо «говорил, — сказано, — по сердцу девицы».
П. Это так.
К. Итак, предложив это чувственное во образ умопостигаемого, скажем теперь, что душа, проводя превосходное житие как бы в какой скинии, будет всечистою и нескверною, и свободною от всякой мерзости; если же выйдет куда–либо и устремится к дщерям иноплеменников, то есть если испытает и усмотрит жизнь мирских, то развратит свой доброкачественный и благородный ум, ибо не безвредно сожительство с порочными для тех, которые вознамерились вести жизнь славную. Но и божественный Давид, как мы знаем, не желал ходить вне священной скинии, а напротив, более всего молился о том, чтобы пребывать и жить не вдали от нее, говоря: «Одного просил я у Господа, того только ищу, чтобы пребывать мне в доме Господнем во все дни жизни моей, созерцать красоту Господню и посещать храм Его, ибо Он укрыл бы меня в скинии Своей в день бедствия, скрыл бы меня в потаенном месте селения Своего, вознес бы меня на скалу» (Пс.26, 4–5). Селением Божественным и священным называет при этом, думаю, твердость и непоколебимость благочестивого жития, в каковом селении, укрывшись некоторым образом, он был бы неуловим для стремящихся погубить его страстей.
П. Кажется, так.
К. Что же? не яснее ли и истиннее всякий может узнать, что иногда и в людях, по–видимому, утвердившихся, обращение с иноплеменниками может произвести крайнюю степень осквернения, когда приведет в доказательство конец жизни Соломона и то, что случилось ему испытать на самом пороге старости?
П. Каким же образом?
К. Он так был знаменит и славен, что уже несравненную приял славу; однако перешел потом к гнусности, более того даже малодушно снизошел до крайнего нечестия против Бога. Так было с ним; ибо написано в Третьей книге Царств: «Царь Соломон превосходил всех царей земли богатством и мудростью. И все [цари] на земле искали видеть Соломона, чтобы послушать мудрости его, которую вложил Бог в сердце его» (10, 23–24). Но столь славного и знаменитого, и до того, наконец, достигшего в мудрости, что был предметом безмерного удивления и у весьма отдаленных народов, ниспровергла страсть к порочным женщинам и, так сказать, похитив
П. Как суров закон, и как он в высшей степени полезен!
К. Хорошо, Палладий: ты мыслишь правильно. Но изумишься, думаю, и еще более, приняв в соображение, что весьма сильно затрудняя легкий путь к удовольствиям, он изгоняет распутного и необузданного. Ибо смотри, как он явно порицает и хотящих добровольно и по собственному избранию упражняться в постыдном осквернении, и обыкших приводит к сему силою и других; смотри, как он, указывая, чего не должно делать, приводит их к большей осторожности и затрудняет для них отыскание отговорок, которые могли бы быть достаточными для защиты: обвинению будут подлежать уже не грехи неведения, а грехи нерадения и непокорного духа.
П. Каким же образом?
К. Разве не самовольно идут некоторые на блуд одеяние, и разве не из желания вознаграждения женщины и отроки продают красоту свою невоздержанию некоторых?
П. Да.
К. Что еще? Разве не побеждаются некоторые постыдною корыстию и, предлагая желающим своих служанок или тех отроков, которых случилось им купить, не собирают деньги эти жалкие, о которых и пророк говорит: «и отроковицы продаяху на вине, и пияху?» (Иоил.3, 8.) Ведь правда, что некоторые доходят до такой степени порочности и нечистоты, что нечестиво дерзают иногда собирать пошлины и с таких постыдных вещей.
П. Понимаю.
К. Итак, блудодействуют добровольно те, которые, быв удалены от зла, потом устремляются к нему по собственному изволению. Плательщики же податей суть те, которые уплачивают другим подати по принуждению и собирают доход от распутства для купивших их.
П. Ты сказал правильно.
К. Итак, закон повсюду запрещает это, нечестивым признает изобличенного в таком преступлении, поставляет его вне священной скинии и прямо являет недоступным для него Божественный жертвенник, говоря, что неприятною будет жертва и неприемлемым — обет: ибо поистине нечисты обеты «от мзды блудничи». Равным образом ненавистною и мерзостнейшею почитает «цену песию»: псом же думаю, называет удобопреклонного к нечистоте и отдающегося безразлично каждому приходящему; а ценою песию — то, что предлагается ему за это. Поэтому и возглашает закон «да не будет блудница от дщерей Израилевых, и да не будет блудник от сынов Израилевых. И премудрый Павел согласно с тем взывает: «Бегайте блуда; всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела» (1 Кор. 6, 18). Так и мужественно стремящихся к красоте воздержания призывал он к исканию лучшего; ибо сказал еще: «Итак умоляю вас, братия, милосердием Божиим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, [для] разумного служения вашего, и не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная» (Рим. 12, 1–2). Разве ты не думаешь, что отложение постыдного есть подлинно святая и истинно всечистая жертва?
П. Думаю; как же иначе?
К. И когда мы удаляемся от плотского удовольствия, Бог радуется; а когда склоняемся к слабости, весьма скорбит, и когда решаемся подпасть влечениям плоти, налагает наказание: ибо вынуждает иногда и к отступлению от Бога пылкое и необузданное сладострастие; а что это правда, может тотчас показать рассказанное о Соломоне. Но еще прежде него изобличаем был подвергшийся сему в пустыне Израиль; ибо написано: «И жил Израиль в Ситтиме, и начал народ блудодействовать с дочерями Моава, и приглашали они народ к жертвам богов своих, и ел народ [жертвы их] и кланялся богам их. И прилепился Израиль к Ваал–Фегору. И воспламенился гнев Господень на Израиля. И сказал Господь Моисею: возьми всех начальников народа и повесь их Господу перед солнцем, и отвратится от Израиля ярость гнева Господня» (Чис.25, 1–4). Видишь ли, что как бы раздражается и едва не приводится нами в невольный гнев Божественное благостнейшее естество? Ибо прилично скотам — неистово устремляться к прелестям женщин, и весьма нечестиво — дерзновенно променивать почитание Бога на необузданное удовольствие. Посему таковые и «обличаются Господу прямо солнцу», то есть их вешают на прямых столбах, обращенных к востоку: это было у них одним из видов наказания, между тем как образ сей едва не вопиял ясно и не провозглашал, что от всевидящего и безошибочного ока Судии не может укрыться никто виновный в таких грехопадениях и уйти безнаказанным, но выставлен будет, по слову пророка, в позор всякой плоти (Ис.66, 24), подлежа тяжким наказаниям за соделанные им согрешения.