Творения

Александрийский Кирилл

7. Как бы первым сыном у Бога всяческих был Израиль по плоти. Ибо сын Мой, говорит Он, первенец Израиль (Исх. 4, 22), но только как бы от рабыни и из Египта искупленный. Однако не удостоил Бог сопричислить его к чадам (ибо природа любит свободное и законное); Он искал народа угодного Ему, то есть рождаемого чрез веру во Христа по обетованию, в каковом народе явились и отцы многих народов подобно божественному Аврааму. Ибо они наследовали славу его, не в Израиле по плоти, но в тех из язычников, которые спасены чрез веру. А засвидетельствует об этом Павел, пишущий: не законом [даровано] Аврааму, или семени его, обетование — быть наследником мира, но праведностью веры (Рим. 4, 13). Получаем право именовать Авраама отцом своим мы, уверовавшие в необрезании и по подобию ему оправдываемые от Бога. Это Божественное таинство весьма уяснит нам наученный в законе Павел. Именно так пишет он в Послании к Галатам, укоряя их за то, что они, получив совершенство во Христе, как бы назад возвращались: Скажите мне вы, желающие быть под законом: разве вы не слушаете закона? Ибо написано: Авраам имел двух сынов, одного от рабы, а другого от свободной. Но который от рабы, тот рожден по плоти; а который от свободной, тот по обетованию. В этом есть иносказание. Это два завета: один от горы Синайской, рождающий в рабство, который есть Агарь, ибо Агарь означает гору Синай в Аравии и соответствует нынешнему Иерусалиму, потому что он с детьми своими в рабстве; а вышний Иерусалим свободен: он — матерь всем нам. Ибо написано: возвеселись, неплодная, нерождающая; воскликни и возгласи, не мучившаяся родами; потому что у оставленной гораздо более детей, нежели у имеющей мужа. Мы, братия, дети обетования по Исааку. Но, как тогда рожденный по плоти гнал [рожденного] по духу, так и ныне. Что же говорит Писание? Изгони рабу и сына ее, ибо сын рабы не будет наследником вместе с сыном свободной. Итак, братия, мы дети не рабы, но свободной. Итак стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства (Гал. 4, 21–31; 5, 1). Итак понимаешь ли, как ясно называет он Агарь и Сарру образами двух заветов. И служанку уподобляет матери иудеев, то есть земному Иерусалиму, поелику он подчинен законам рабства и не отличается свободным духом. О первой же и свободной, разумею Сарру, имя которой посему и толкуется как «начальствующая», говорит, что она носит на себе образ вышнего и горнего Иерусалима, и ясно утверждает, что она соделалась матерью оправданных верою и по обетованию Божию призванных к тому, чтобы быть чадами Авраама. Ибо мы, говорит он, дети обетования по Исааку, так как освобождены во Христе, чрез Которого и в Котором получая Божественного и вышнего Духа, становимся в положение чад Божиих, взываем: Авва, Отче (Рим. 8, 15; Гал. 4, 6), и соделываемся наследниками обетованных святым благ, в удостоверение чего Бог едва не клянется Самим Собою. В виде предмета клятвы Отца принимается Сын, или таинство Его. Ибо Отцу обычно клясться как бы Своею силою — Сыном. И это значит клясться Самим Собою, потому что Сын не есть иной по сравнению с Ним, говорю в отношении к существу и тождеству Божества. Посему и божественный Моисей, когда показывает нам Бога клянущимся, представляет Его очень ясно говорящим и следующее: Я подъемлю к небесам руку Мою и говорю: живу Я во век! (Втор. 32, 40). Ибо десницею Бога и Отца служит Сын, чрез Которого Он всем управляет, и как бы все содержит дланию и боголепно действует, призывая несуществующее к бытию и наделяя благами то, что уже приведено в бытие. Итак, в употреблении клятвы, утверждающей наследников в верности обетования, как бы содержится таинство Спасителя нашего. И Христос предызображаем был как бы в телицу, а также в козе и овне, равно как и в двух птицах, то есть в горлице и голубе. А какой подразумевается в сем смысл, это я изъясню, по возможности.

8. Иногда Христос, по причине великой крепости и непреоборимой силы, очевидно боголепной, уподобляется овну; иногда же, по причине человечества

и пребывания под законом, именуется телицей. Ибо женский пол стоит всегда позади и ниже мужеского пола, как начальствующего и преимуществующего, потому что Сын превыше всякой твари и несравнимыми преимуществами превосходит природу и славу сотворенного, имея высочайший корень, то есть Отца всяческих и Бога; когда же родился подобно нам, то стал подчиненным закону. Посему Он и говорил: не нарушить пришел Я, но исполнить (Мф. 5, 17). Приписывать должны мы состоянию истощания и сие, если хотим право мыслить. По этой причине Христос есть телица , причем Моисей олицетворяет собою закон, или же сам определенный чрез него закон. Уподобляется Он также и козе. По какой причине? По той причине, что принес Себя Самого за грехи наши по Писаниям (Евр. 9, 12; 10, 12; 1 Пет. 1, 19 и др.). Козел же по закону есть жертва за грех (Лев. 16, 9). Приравнивается Он также и овну по той причине, что является вождем словесных стад. Один у вас Учитель — Христос (Мф. 23, 8 и 10), и мы, народ Твой и Твоей пажити овцы подручные Ему, как написано (Пс. 78, 13). Но после того как Христос уподобился во всем братиям, то есть нам, допустив Себя до истощания, Он изображается и в овне и мыслится как вождь. Ибо овны всегда находятся впереди стада. Он же есть и телица, по причине пребывания под законом, а также и коза, как жертва за грех; и кроме того овен, как вождь. Желая идти по следам Его и ревностно стремясь к тому, мы будем в хорошем загоне и … на тучной пажити, по слову пророка (Иез. 34, 14), и во дворах священных будем покоиться. Ибо вселит нас в вышние обители Тот, Который Сам есть и овен, и архипастырь, и подзаконный, как один из нас, и превысший закона, как Бог, — Который Сам есть всякое оправдание, хотя и к злодеям причтен был (Ис. 53, 12), и за нас потерпел заколение. Прообразуем Он был опять и в горлице, п в голубе. Ибо Он есть единая мысленная и громогласнейшая горлица, поистине доброгласная птица, слетевшая с неба и свыше, как усладивший евангельскою проповедью всю поднебесную. К Нему и сама невеста, то есть Церковь из язычников, взывает: покажи мне лице твое, дай мне услышать голос твой, потому что голос твой сладок и лице твое приятно (Песн. 2, 14). Он же Сам есть и простый, незлобивый и не имеющий коварства голубь: ибо не не было лжи в устах Его, как написано (Ис. 53, 9). Он также есть и трехлетняя телица, равно как предызображается и в других животных. Ибо Господь всесовершен. Совершенный возраст животных превосходно указывает как бы на совершенство в Божестве Единородного. Далее, животные делятся на части, потому что рассекаются. Пара же птиц остается не рассеченною. Какое основание к сему? Поскольку Единородный — Слово Божие стало плотию (Ин. 1, 14), Он как бы подвергся рассечению, и речь о нем исходит от двоякого созерцания. Ибо мы то умопредставляем Его Божественное и неизреченное рождение от Отца, а то говорим о тайне вочеловечения, едва не раскрывая глубину домостроительства и едва не исследуя эту глубину, для познания ее теми, которые не ведают ее. Но хотя речь о Нем и стала как бы двоякою, однако Сам Он есть один и тот же во всяком случае, не разделяемый надвое, после соединения с плотию. Он не рассекается на двоицу сынов: Христос един и неразделим. Ясным образом сего служит то, что птицы не рассекались: ибо птиц, сказано, не раздели. И как сущий от земли по человечеству, Он знаменуем был в тельце, а также в козе и овне, но с другой стороны, умопредставляется и как сущий с неба и свыше (так как Он есть Бог) в образе птиц. А что хотя Он и потерпел за нас вольное заколение, однако плоть Его не видела, как написано, тления (Деян. 2, 31; ср.: Пс. 15, 10), и что, согласно слову Псалмопевца, Враг не превозможет его, и сын беззакония не притеснит его (Пс. 88, 23), это может показать, и очень ясно, как бы в прообразе опять божественный Авраам, отгонявший хищных птиц от рассеченных частей животных. Когда же предвозвещено было Аврааму имевшее быть по времени в Египте потомкам его, то есть Израилю, притеснение и чудесное избавление, то сказано, зашло солнце и наступила тьма, вот, дым [как бы из] печи и пламя огня прошли между рассеченным. Ибо прежде исполнения обетованного воссиял данный чрез Моисея закон, заключавший в себе для слушателей его длинные повествования о рабстве израильтян и об искуплении. В последние же времена века, и как бы к вечеру Слово плоть бысть. Ибо это, думаю я, и ничто иное значит то, что Божественное и неизреченное естество, как бы в виде огня, прошло между рассеченными на части животными. Но бысть, сказано, дым огненный, и печь огненная, и пламя огня: потому что честное таинство вочеловечения поистине соделалось для людей, не желающих веровать и склонных к необузданности, печью и пламенем, и невыносимейшим из всех и высшим наказанием. Так и об израильтянах, которые, неразумно оскорбляя таинство Христово, изобличаемы были, как худоумные и надменные, Давид говорит Отцу всяческих и Богу: положити их яко пещь огненную во время лица Твоего: Господи, гневом Твоим смятеши я, и снесть их огнь (Пс. 20, 10). Под временем же лица Отчаго по справедливости разумеется время вочеловечения, если и Лице, и образ Бога и Отца есть Сын. Итак жестокий пламень и пещь ожидает тех, которые хотят отвергать тайну вочеловечения Единородного: познавшим же явление Его, как написано (2 Тим. 4, 8), Он будет светильником, сияющим в темноте, рассеявающим густоту мрака диавольского и не допускающим того, чтобы собрание чтителей Его претыкалось на встречающиеся соблазны. Так нам именовал Сына Бог и Отец и устами Исаии, говоря: Не умолкну ради Сиона, и ради Иерусалима не успокоюсь, доколе не взойдет, как свет, правда его и спасение его — как горящий светильник (Ис. 62, 1). Ибо спасением и правдою от Бога и Отца соделался для нас Сын, если истинно то, что в Нем мы получаем оправдание и, побеждая издревле владычествовавшую над нами смерть, возвращаемся к нетлению, и преобразуемся в то состояние, в каком природа наша была в начале.

9. А что необходимо было, чтобы, когда уже явился Еммануил и когда таинство Его было явлено в мире, прообразы Моисеева служения подчинились евангельским наставлениям и как бы уступили лучшим и совершеннейшим заповедям, это также опять было сеннописуемо как бы в грубом образе. В чем состоит этот образ, я скажу. Когда Сарра не рождала, Агарь же зачала во чреве Исмаила, то последняя гордилась пред свободною и превозносилась пред нею. А Сарра не могла выносить ее надменности и озлобляла египтянку (Быт. 16, 6). Она же убежала из дому и блуждала по пустыне. Ангел с небеси спрашивал ее, куда она идет и откуда пришла. Она же на это сказала: я бегу от лица Сары, госпожи моей (ст. 8). Но что на это Божественный Ангел? Возвратись, говорит он, к госпоже своей и покорись ей (ст. 9). Этим предуказано было рождающее Израиля служение по закону. Будучи же как бы служанкою (ибо в нем не было свободного духа), оно едва не родило народ Египетский прежде нового и евангельского наставления. Поэтому–то оно и много думало о себе и преследовало христиан, и многообразно изобличаемо было в том, что высоко поднимало голову против евангельских постановлений. Ибо запрещала святым Апостолам синагога иудейская, ясно говоря: не запретили ли мы вам накрепко учить о имени сем? и вот, вы наполнили Иерусалим учением вашим (Деян. 5, 28). Видишь, как поднимается египтянка против Сарры и какую дерзость обнаруживает служанка пред свободною. Но побеждена была по времени и некоторым образом убежала предпочитавшая необузданность. Она получила повеление устами Ангела не отказываться от свободной, то есть от наставления, призывающего к достоинству свободы, но напротив, даже покориться под руки ее. Ибо служение по закону, шествуя чрез образы и предызображения, некоторым образом рабствует евангельским наставлениям, в себе самом показывая неясною красоту истины. Итак, чрез Ангелов древле определен был закон Моисеев, и чрез глас Ангела получает повеление как бы преклонить выю пред заповедями Христовыми, подчиниться свободной и по неволе уступить. Это, думаю, значит в духовном смысле подчинение Агари под руки Сарры. Но необходимо памятовать, что и божественный Павел поставил их обеих в прообразы двух заветов, — одну, как рождающую в рабство, применяемую же к нынешнему Иерусалиму; а другую, как рождающую в достоинство свободы, разумею Сарру (Гал. 4, 23–26). А что, когда уже явился Христос, тогда провоссияло время обрезания в духе, этому ясно научал блаженный Авраам. Ибо узаконил Бог совершение обрезания, предуказуя, думаю, мысленное посредством плотских примеров. Обрезан, сказал Он, у тебя весь мужеский пол (Быт. 17, 10). И за небрежение об этом полагает в наказание истребление и погибель; потому что говорит, что необрезанный же мужеского пола, который не обрежет крайней плоти своей, истребится душа та из народа своего, [ибо] он нарушил завет Мой (ст. 14). Видишь, что обрезание во плоти было некоторым прообразом обрезания в духе и истине. Ибо оно совершается в восьмой день, в который Христос воскрес из мертвых. И время уже было соделаться причастными Святого Духа и принять обрезание в Нем, не для произведения боли в плоти, но для очищения духа, не для избавления от телесных скверн, но для разрешения от душевных наших недугов. Ибо только тогда, когда Христос воскрес, разрушив державу смерти, Он даровал святым ученикам как бы некий начаток Духа; дунул, сказано, на них, говоря: примите Духа Святаго (Ин. 20, 22). С этим согласен и премудрый Иоанн, говорящий: ибо еще не было на них Духа Святаго, потому что Иисус еще не был прославлен (Ин. 7, 39). А прославлен Он по востании из мертвых, в восьмой день. Посему и на нас перенесен Дух, и в Нем мы обрезаны обрезанием нерукотворенным и мысленным. Ибо угоден Богу сей способ обрезания. Так и божественный Павел говорит в одном месте: Ибо не тот Иудей, кто [таков] по наружности, и не то обрезание, которое наружно, на плоти; но [тот] Иудей, кто внутренно [таков], и [то] обрезание, [которое] в сердце, по духу, [а] не по букве: ему и похвала не от людей, но от Бога (Рим. 2, 28–29).

10. А что с упразднением служения по закону, с усилением служения нового, во Христе, и с появлением верующих народов, которые полагаются и в числе чад свободной, не имея раболепного духа (так как вопиют: «Авва, Отче»), настало уже время к тому, чтобы иудейское согласие и синагога были устранены, и чтобы происшедший из нее народ был как бы лишен наследства в обетовании, на это также указывает Священное Писание. Равно также указывает оно и на то, что синагога иудейская по времени обратится и будет принята, и получит милость свыше и от Отца, так как познает Спасителя всех и Искупителя. Ибо играли между собою оба мальчика, то есть Исаак и Исмаил, упражняясь в прыганий. Гонение же (Гал. 4, 29), как я думаю, было одним из видов игры, причем гонящим был Исмаил, а Исаак бежал от него. Но негодовала на это душа свободной, разумею Сарру. И она сказала божественному Аврааму: выгони эту рабыню и сына ее, ибо не наследует сын рабыни сей с сыном моим Исааком (Быт. 21, 10). С беспокойством услышал Авраам слова эти; но услышал он также и повеление от Бога — повиноваться словам Сарры. Снабдив Агарь хлебами и водою на дорогу, он приказал ей удалиться вместе с сыном из господского дома. И она пошла, сетуя и плача, но заблудилась в пустыне. Когда же сын ее находился в опасности и плакал, сказано, Бог открыл глаза Агари, и она увидела колодезь с водою, и пошла, наполнила мех водою и напоила его (Быт. 21, 19). Смотри, как небесполезна для познания таинства даже и самая игра детей. Гнал Исаака Исмаил. Но что происшедший от служанки, то есть Исмаил, будет по времени гнать происшедшего от свободной, или народ верующий и христианский, это разъяснил блаженный Павел, так говоря об Исмаиле и Исааке: Но, как тогда рожденный по плоти гнал [рожденного] по духу, так и ныне (Гал. 4, 29). Поелику же Исмаил ратовал против происшедших от свободной, то высылается наконец синагога иудейская, имея скудное и малое напутствие, — хлеб и воду (то есть соответственное некоторым образом мере разумения ее слово познания и благочестия), с помощью коих ей естественно можно было бы не совсем дойти до смерти. Ибо сказал в некотором месте Бог, как бы некоторый остаток и малое семя законного благочестия оставляя в Израиле: Я буду для них некоторым святилищем в тех землях, куда пошли они (Иез. 11, 16). Малое освящение, говорит Он, будет у израильтян, после рассеяния среди народов, вследствие того, что иудеи не очень сильны и деятельны даже в том, чтобы исполнять закон Моисеев и едва соблюдать самомалейшее, как например обрезание и неделание в субботу. Итак, едва лишь водою и хлебами напутствуется рождающая в рабство, то есть синагога иудейская. И тяжело было Аврааму переносить удаление Агари; однако он отпустил ее, следуя повелению Божию. Ибо несомненно огорчал святых Апостолов и Евангелистов отпадший Израиль. Впрочем они отделены были от него, и не по своей воле, но по воле Божией и по любви ко Христу. Так и божественный Павел пишет, великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть Израильтян (Рим. 9, 2–4). Быв изгнана, матерь иудеев долгое время блуждала и была в опасности совершенно погибнуть. Но если они по времени с воплем великим обратятся к Богу, то во всяком случае и непременно помилованы будут. Ибо Он откроет их очи мысленные, и они сами узрят источник живой воды, то есть Христа; и пия от нее, в Нем будут живы; также омывшись, они будут чисты, по слову пророка (Ис. 1, 16). А что Христос есть источник жизни, это уяснит и Псалмопевец, говорящий Небесному Отцу и Богу: Как драгоценна милость Твоя, Боже! Сыны человеческие в тени крыл Твоих покойны: насыщаются от тука дома Твоего, и из потока сладостей Твоих Ты напояешь их, ибо у Тебя источник жизни (Пс. 35, 8–10). Этот источник есть не другой какой–либо, как только Христос, чрез Которого и с Которым Богу и Отцу слава и держава, со Святым и единосущным Его и животворящим Духом во все и нескончаемые веки веков. Аминь.

О Аврааме и Исааке

1. И было, после сих происшествий Бог искушал Авраама и сказал ему: Авраам! Он сказал: вот я. [Бог] сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе (Быт. 22, 1–2). Таково повеление Божие. Тогда праведник, без замедления оседлав осла своего, как написано (ст. 3), и распорядившись, чтобы за ним следовали только двое слуг, а также взяв возлюбленного сына, отправился на жертвоприношение. Когда же достиг оного священного места едва не на третий день, то сказал слугам своим: останьтесь вы здесь с ослом, а я и сын пойдем туда и поклонимся, и возвратимся к вам (ст. 5). Затем возложив на сына дрова, нужные для всесожжения, и убедив его идти так, следовал за ним. Когда же дитя спрашивало отца, говоря: вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения? то он ответил: Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой (ст. 7–8). Воздвигнув Божественный жертвенник, он сложил на нем дрова, а когда положил на них и связанного отрока и взял в руки нож, то глас Ангела воспрепятствовал ему, говоря, что не должно ему закалать дитя, так как Бог уже познал присущее ему доброе намерение. Затем праведник, увидев овна, рогами удержанного в кустарнике сада Савек, совершил жертву, принесши его вместо сына. И таким образом спустился с горы к слугам своим, ведя к ним сына здравым (ст. 9–19). Теперь, обрезая широту истории и как бы сокращая в одну небольшую речь слово о том, что в ней полезно для доказательства предызображения в сем таинства Спасителя нашего, не отяготимся высказаться об этом по возможности. И если не все, содержащееся в истории, будет соответствовать духовному смыслу, то никто пусть не винит нас. Ибо в излишних частях истории часто скрывается духовный смысл, подобно тому как и в лугах благоуханнейшие из цветов прикрываются со вне малозначащими листьями, которые, если кто обрежет, то найдет обнаженным приятное и полезное. Так пусть же слово наше войдет в иносказательный смысл этой истории.

2. Что блаженный Авраам был искушаем и получил повеление принести в жертву возлюбленного сына, и что хотя он, вероятно, как родитель, с трудом переносил мысль об этом и как бы по сильному требованию природы расположен был любить сына, однако предпочитал благие последствия такового дела, на это нам указывает, и весьма ясно, изречение Спасителя: Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 16; ср.: 1 Ин. 4, 9). Ибо если судить по–человечески и сказать что–либо для ясного доказательства этой мысли, то посылавший за нас на смерть Сына Бог и Отец некоторым образом испытывал боль, хотя и ведал, что Он ничего не потерпит вредного, так как и Сам Он был бесстрастен, как Бог. Однако помышляя о пользе, имевшей произойти от смерти Его, разумею спасение и жизнь всех, Он не заботился о любви, свойственной Ему, как Отцу. Посему и Павел удивлялся Ему, говоря: Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего? (Рим. 8, 32). Ибо в чем по справедливости состоит чудо любви к нам Бога и Отца, как не в том, что Он, по–видимому, потерпел то, чего не желал, предав за нас Своего Сына? Так думать побуждает нас Павел, говорящий: не пощадил, что говорится не о всякой случайности, но только о совершающих какое либо великое дело, как, например, в том случае, о котором сказано: расширь покровы жилищ твоих … и утверди колья твои; ибо ты распространишься направо и налево (Ис. 54, 2–3). И еще: Спасай взятых на смерть, и неужели откажешься от обреченных на убиение? (Притч. 24, 11; ср.: Пс. 81, 4). Вот что пришло нам на мысль при словах: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь (Быт. 22, 2). А сопровождавшие старца и шествовавшие с ним в течение трех дней двое слуг могут быть образами призванных к рабству чрез закон двух народов, разумею Израиль и Иуду. И они думали, что должно следовать только повелениям Бога и Отца, как те — Аврааму, еще не помышляя о Сыне, все чрез Него начало быть (Ин. 1, 3; Кол. 1, 16; Евр. 1, 2), и не зная о Наследнике Отца, прекраснейший образ Которого нам представляет малый и на лоне своего отца лежавший Исаак, который еще не имел власти, приличествующей господину. Ибо Сын был и есть всегда Господь и Бог всесовершенный. Но так как Он не для всех виден был, особенно же для нечестивых иудеев, взирающих на одну только плоть, то почитаем был за малого и обычного человека. Помышлению всех о Нем соответствовало и познание о Нем. И малое ищется в малом, а великое в великом. Так и пророки говорят, что Он Страшен Бог… для всех окружающих Его (Пс. 88, 8), то есть над всеми, которые находятся близ Него по причине великой проницательности. Болезнует также и Павел о некоторых, доколе не изобразится в вас Христос в них (Гал. 4, 19),

то есть доколе великие и чрезвычайные образы Божества Его хотя несколько напечатлеются в душах их. А то, что слуги следовали за Авраамом, притом до третьего дня, и что им не позволено было восходить на землю высокую и священную, а напротив повелено сидеть с ослом, указывает на последование тех двух народов Богу чрез закон, продолжавшееся до третьего времени, то есть до последнего, в которое явился к нам Христос. Ибо тремя временами измеряется весь век: прошедшим, настоящим и будущим. Таким образом в третьем заключается конец. А Божественное Писание говорит, что Христос пришел в последние времена века. Итак, Израиль, следовавший Богу чрез закон, притом до времен пришествия Спасителя нашего, не захотел путем веры последовать Христу, шествовавшему на смерть, за всех приемлемую, но и напротив не допущен был до нее по причине многих грехов. Ибо ослепление было с Израилем отчасти, что знаменуется чрез осла, бывшего тогда с слугами: осел есть образ крайнего неразумия; а ослепление и есть плод неразумия. Далее то, что отец вместе с сыном отделился и удалился от слуг, и сказал, что он возвратится, потому что Я, говорит он, и сын пойдем туда и поклонимся, и возвратимся к вам (Быт. 22, 5), — означает временное удаление Бога от сынов Израилевых и имеющее быть при конце веков возвращение к ним, совершаемое чрез веру во Христа. Ибо когда войдет полное [число] язычников; и так весь Израиль спасется (Рим. 11, 25–26). А то, что блаженный Авраам не говорил ясно о том, что восходит на гору с целью принести сына в жертву, предлогом же выставлял следующее: пойдем туда, может служить явным знамением того, что народу Иудейскому не вверено таинство Христово. И для нас истинным представится о сем слово, когда мы увидим Иисуса беседующим с иудеями как бы в притчах и загадочно и говорящим к ученикам своим: вам дано знать тайны Царствия Божия, а прочим в притчах (Лк. 8, 10; сн.: Мф. 13, 11; Мк. 4, 11). На отрока же, то есть Исаака, отец своими руками возлагает бремя дров, нужных для всесожжения и отправляется до места жертвоприношения. Ибо и Христос, неся на плечах крест свой, пострадал вне врат (Евр. 13, 12), не человеческою силою вынужденный к страданию, но по своей воле и по совету Бога и Отца, согласно сказанному от Него к Понтию Пилату: ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше (Ин. 19, 11). Но будучи положен на дрова, Исаак избегает смерти и страдания. Для жертвоприношения же восходит на жертвенник данный Богом овен. И воссиявшее из существа Бога и Отца Слово по истине было в собственной храмине, то есть воспринятой от Девы, и пригвожденной к древу. Будучи же бесстрастен и бессмертен как Бог, Он избавляет Себя от смерти и страдания. Но восходит в воню благоухания Богу и Отцу чрез тело Свое, которое Сам, говорит, получил от Отца, согласно сказанному как бы от лица Его Самого в псалмах: Жертвы и приношения Ты не восхотел; Ты открыл мне уши; всесожжения и жертвы за грех Ты не потребовал. Тогда я сказал: вот, иду; в свитке книжном написано о мне: я желаю исполнить волю Твою (Пс. 39, 7–9, сн. Евр. 5–7). А что содержащееся в предложенной нами истории весьма хорошо может быть отнесено ко Христу, об этом Он Сам засвидетельствует, говоря: в главизне книжне писано есть о Мне. Все премудрое писание Моисея есть книга, разделяющаяся на пять частей. Глава же как бы и начало всей книги есть книга, называемая книгою Бытия, в которой это написано о Христе. А что опять глава в Божественных Писаниях знаменует начало, в этом хорошо убедиться может всякий, кто понимает следующие слова, сказанные Павлом: всякому мужу глава Христос, жене глава — муж, а Христу глава — Бог (1 Кор. 11,3; ср.: Еф. 5, 23). Начало мужа есть Христос, как приведший его из небытия в бытие. А начало жены есть муж, по причине того, что сказано и истинно сделано: она будет называться женою, ибо взята от мужа (Быт. 2, 23). Началом же Христа называет Самого Бога, поелику от Него по естеству происходит Сын, и Безначальный имеет началом Родителя, а вместе с тем и сосуществует Ему вечно.

3. Итак, превосходно, по моему мнению, может быть применено к словам истории таинство Христово. Но заслуживает, я думаю, полного удивления нашего и высшей похвалы божественный Авраам. А кроме того мы должны ясно усматривать в этом глубину Божественной премудрости. Божественный Авраам был искушаем, хотя Бог и знал имевшее быть: ибо ничто не может укрыться от ума Всеведущего. Посему и говорит Бог: кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла? (Иов 38, 2) И еще устами Исаии: Я Бог, и нет иного Бога, и нет подобного Мне. Я возвещаю от начала, что будет в конце, и от древних времен то, что еще не сделалось (Ис. 46, 9–10). Итак, право мысля, мы будем считать совершенно безумным и несообразным думать, будто Бог всяческих не знал будущего и потому испытывал Авраама. Но необходимо было, чтобы не одним только ведением о Боге блистала глава праведника, но и изобиловала величайшею славою и засвидетельствована была чрез испытание ее познанием обо всем и опытностью во всем наилучшем. Должно было, чтобы и Священные Писания возвещали, сколь велико его послушание и сколь высок смысл повелений Божественных, выше которых нет ничего. Он дошел до такой степени усердия и готовности, что не заботился и о самой любви к сыну и не убоялся вины детоубийства. Но что еще удивительнее он ожидал в нем отца многих народов. Знал он также и то, что Бог в этом не мог солгать. Затем он готовился принести в жертву детище, не будучи в неведении относительно обетованного, но предав во власть Господа исполнение обещанного с клятвою, как Он Сам знает. И не бесплодно для него было дело сие, хотя он шел к исполнению его и путем горького опыта. Ибо из того, что имело случиться, он научен был превышающему всякий разум и достопримечательному чуду воскресения из мертвых, а кроме того и честному и великому таинству вочеловечения Единородного. Так и божественный Павел говорит: Верою Авраам, будучи искушаем, принес в жертву Исаака и, имея обетование, принес единородного, о котором было сказано: в Исааке наречется тебе семя. Ибо он думал, что Бог силен и из мертвых воскресить, почему и получил его в предзнаменование (Евр. 11, 17–19). Поскольку Бог и Отец имел намерение по времени явить его как бы корнем и началом бытия бесчисленных народов, так как Еммануил умер за мир: то посему праведник чрез самое искушение научен был чрезвычайной и невыразимой любви Бога и Отца к нам, Тот, Который Сына Своего не пощадил, как мы уже прежде сказали, но предал Его за всех нас (Рим. 8, 32), оправданных верою и сопричисленных к чадам праотца Авраама. Ибо если судить по–человечески, то я сказал бы, что блаженному Аврааму было тягостно и невыносимо повеление Бога — принести в жертву Исаака; потому что каким образом, думаешь ты, настроен был в то время Авраам, получивший повеление сделать это? Он был муж, достигший глубокой старости, получивший единственного и притом поздно родившегося сына, лишенный надежды даже и по времени быть отцом других детей, имевший и самую сожительницу состарившуюся (ибо и сама Сарра была стара). И вот такой муж получает повеление без замедления заклать столь вожделенного сына, единородного и многожеланного. Но какою рукою намерен был старец направить меч на выю отрока и дерзнуть совершить столько достойное сожаления заклание в отношении к собственному сыну? Разве не последовательно было бы думать, что ряд горьких и неприятных помыслов с докучливостью обнимал душу праведника? И то природа влекла к любви, а то Божественное откровение подавляло эту любовь и как бы по необходимости призывало к невольной благопокорливости. Итак, поистине великого удивления достоин праведник, и всякой похвалы достойна его любовь к Богу. Ибо он принес словесную жертву и тем, что отверг законы природы, и тем, что попрал побуждение неизбежной любви, и наконец тем, что ничего земного не ставил выше любви к Богу. Посему и прославлен был, и назван другом Божиим. И то, чего ожидал он, сбылось для него сверх чаяния: он соделался отцом многих и даже бесчисленных народов во Христе, чрез Которого и с Которым Богу и Отцу слава со Святым Духом во веки веков. Аминь.

О Исааке и Ревекке

1. К оправданным во Христе и достигшим единения с Ним чрез причастие Святого Духа в благоволении Отца мудрый Павел пишет в Послании: обручил вас единому мужу, чтобы представить Христу чистою девою (2 Кор. 11, 2). Блаженные ученики соделались как бы свидетелями и распорядителями при браке, приближая стоявших далеко и едва не прилепляя их ко Христу, и связуя их единством Духа. И представит Себе Церковь Христос, тогда как Бог и Отец подъемлет ее и едва не приводит к Своему Сыну и обручает Ему. Впрочем никто не усомнится и в том, что посредниками в этом являются святые. Так, например, божественный Давид, предвозвещая нам это таинство, обращается к ней в одном месте с словами: Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое, и забудь народ твой и дом отца твоего, потому что возжелал Царь красоты твоей; ибо Он Господь твой, и ты поклонись Ему (Пс. 44, 11–12). Исповедал также и Павел, как я сказал недавно, что он представил уверовавших Христу, как бы некую невесту. Но столь почтенное и поистине достопримечательное таинство всякий может видеть не менее, чем в нас, еще и в следующем. Написано, Авраам был уже стар и в летах преклонных. Господь благословил Авраама всем. И сказал Авраам рабу своему, старшему в доме его, управлявшему всем, что у него было: положи руку твою под стегно мое и клянись мне Господом, Богом неба и Богом земли, что ты не возьмешь сыну моему жены из дочерей Хананеев, среди которых я живу, но пойдешь в землю мою, на родину мою, и возьмешь жену сыну моему Исааку (Быт. 24, 1–4). Итак, когда повелел сие Авраам, слуга тотчас поклялся, положив руку на стегно господина, чрез что можно разуметь, что клятвенное уверение простиралось едва не на все имевшее произойти от него поколение. И возложив на десять верблюдов много добра из принадлежавшего Аврааму, он отправляется скоро в Месопотамию и приходит в город Нахора, верблюдов же останавливает на ночлег вне города при кладезе водном, к вечеру, когда выходят сюда женщины за водою. Прибыв таким образом сюда, он стал молиться Богу, чтобы Он открыл ему путь и показал девицу красивую и гостеприимную и не косную в любви. Ибо он говорил: и девица, которой я скажу: `наклони кувшин твой, я напьюсь', и которая скажет: `пей, я и верблюдам твоим дам пить', — вот та, которую Ты назначил рабу Твоему Исааку (ст. 14). В непродолжительном времени пришла красивая на вид и благоприличнейшая девица, именно Ревекка. Когда он попросил у нее пить, она с готовностью дала ему. Обещала также напоить и самих верблюдов его, и обещанное исполнила. Из этого слуга заключил, что она самая, а не иная, и есть невеста для Исаака. Посему, взяв запястья и серьги, он поднес их отроковице. Она же приказала ему идти к ней в дом и тотчас следовать за нею. Когда это сделано было, он нашел там гостеприимство и подробно рассказал о богатстве господина своего. Прибавил также и то, что имея одного и притом возлюбленного сына Исаака, он все передал ему, и юноша владеет всем. Когда же устроитель брака хотел уже возвращаться домой вместе с отроковицею, то Ревекку спросили, желает ли она идти с тем, который зовет ее, и охотно ли уходит с ним. И она утвердительно кивнула головою. Прибывшую таким образом в дом Авраама Исаак охотно принял и весьма утешился, так как мать его уже умерла. Длинен и велик рассказ исторический. Но обрезывая его, сколько возможно, мы достаточно сказали. Теперь же приступим к искусному исследованию силы умозрения и опять покажем прообраз таинства, хотя как бы и в неясных тенях, однако заключающий в себе истину.

2. Не удостоил Авраам из дщерей хананейских взять жену возлюбленному сыну своему Исааку, но повелел ближайшему слуге своему идти в страну идолослужителей и там озаботиться взятием наиприличнейшей жены ему. Ибо не восхотел Бог и Отец синагогу иудейскую ввести в союз со Христом, Который знаменуется в Исааке. Исаак есть рожденный поздно и возлюбленный. И Христос явился в последние времена и есть возлюбленный, есть «услаждение и веселие», потому что так толкуется имя Исаака. А что хананеи могут представлять собою образ израильтян, это может быть ясно, и весьма легко, из толкования самого имени их. Хананеи значит «готовые к смирению». Кому же более приличествует идти, или, лучше, переходить к смирению, как не иудеям? Они смирились, будучи лишены славы Христовой и впадши в крайнее неразумие. Поэтому–то не из Ханаанской земли взята невеста Исааку, а из Месопотамии. Ибо, как я сказал, не из иудеев, а из язычников духовно обручена Спасителю Христу Церковь. По воле Отца, посредствовали при сем слуги наиболее верные и ближние, разумеем учеников, которые соделались и раздаятелями, и строителями тайн Христа Бога (1 Кор. 4, 1), имея в руках своих едва не все то, что есть в доме Его. Они, оставив Иудею, подобно тому как и слуга Авраамов Хананейскую землю, сошли в страну идолослужителей, некоторым образом возложив себе на плечи полученные от Бога и Отца блага, имея ум полный вышней премудрости и исполненные дарований Святого Духа. Заметь, что даже и имени слуги Авраамова не упоминается, дабы он во всем был образом служения верного и испытанного ученика. Далее, тот остановился для отдыха при кладезе водном к вечеру, призывал в молитве Бога на помощь к себе и на воде хотел испытать девицу. И Божественные ученики пошли, как я сказал недавно, в страны язычников к вечеру, то есть в последние времена века, и на водах испытывали духовную деву. Ибо Церковь весьма способна и подготовлена к тому, чтобы черпать животворное слово от источник спасения, согласно написанному (Ис. 12, 3). Имеет она также в изобилии и то, что относится до способности ума и сердца, дабы в силах быть и другим доставлять могущее служить к жизни. Ибо Ревекка напоила и самого слугу, и верблюдов его. А теперь слуга может служить образом сынов Израилевых. Именно люди, уже имеющие детоводителем закон, и как бы еще только в тенях — таинство Христово, только в тайноводство не посвящены совершенно. Язычники же, ничем не различаясь от неразумных животных, по справедливости могут быть уподобляемы верблюдам. Эти последние принадлежат к числу нечистых животных по закону. А таковы, конечно, еще не знающие Того, Который по естеству и истинно есть Бог. Итак, Церковь имеет полную возможность напоить священными и Божественными струями как тех, которые из иудеев приходят к восприятию любви Христовой, так и тех, которые призваны к тому же из язычников. Когда же ученики увидели такую деву, то запястьями тотчас украсили ее и на уши присоединили украшение, то есть соделали ее славною и блистательною украшениями послушания. Ибо украшенный орган слуха может означать послушание. Сделали они ее как бы для всех видною и делами рук, потому что это, я думаю, значит возложение запястий на руки. Затем слуга Авраама рассказывал жившим в Харране о богатстве господина своего и о том, что он имеет одного только и притом возлюбленного наследника. И Божественные ученики тайноводствовали язычников, проповедуя о богатстве Бога и Отца, о надежде, жизни, освящении; а также ясно возвещали и о том, что один только Сын по естеству и по истине — Христос, Который и назначен наследником всего. Девицу спрашивали, охотно ли она пойдет с слугою; а она тотчас отвечала утвердительно. И Церковь из язычников весьма готова, даже едва не пылает любовью ко Христу. Об этом засвидетельствует и божественный Давид в отношении к обществу из язычников, говоря: укрепи сердце их; открой ухо Твое (Пс. 9, 38). Когда же Исаак наконец вступил в союз с Ревеккою, то сказал, что утешился Исаак в [печали] по матери своей (Быт. 24, 67). Из этого легко понять, что и Христос был огорчен по случаю некоторого рода смерти чрез неверие иудейской синагоги, от которой и Сам Он рожден по плоти; когда же соделался Женихом Церкви из язычников, то некоторым образом уже престал от скорби по той. Ибо сказано в одном месте устами пророка к Церкви: и [как] жених радуется о невесте, так будет радоваться о тебе Бог твой (Ис. 62, 5), чрез Которого и с Которым Богу и Отцу слава со Святым Духом во веки веков. Аминь.

О Исаве и Иакове, что они служили образами двух народов, — Израиля и того, который произошел чрез веру во Христа

1. Вот родословие Исаака, сына Авраамова. Авраам родил Исаака. Исаак был сорока лет, когда он взял себе в жену Ревекку, дочь Вафуила Арамеянина из Месопотамии, сестру Лавана Арамеянина. И молился Исаак Господу о жене своей, потому что она была неплодна; и Господь услышал его, и зачала Ревекка, жена его. Сыновья в утробе ее стали биться, и она сказала: если так будет, то для чего мне это? И пошла вопросить Господа. Господь сказал ей: два племени во чреве твоем, и два различных народа произойдут из утробы твоей; один народ сделается сильнее другого, и больший будет служить меньшему. И настало время родить ей: и вот близнецы в утробе ее. Первый вышел красный, весь, как кожа, косматый; и нарекли ему имя Исав. Потом вышел брат его, держась рукою своею за пяту Исава; и наречено ему имя Иаков. Исаак же был шестидесяти лет, когда они родились. Дети выросли, и стал Исав человеком искусным в звероловстве, человеком полей; а Иаков человеком кротким, живущим в шатрах. Исаак любил Исава, потому что дичь его была по вкусу его, а Ревекка любила Иакова. И сварил Иаков кушанье; а Исав пришел с поля усталый. И сказал Исав Иакову: дай мне поесть красного, красного этого, ибо я устал. От сего дано ему прозвание: Едом. Но Иаков сказал: продай мне теперь же свое первородство. Исав сказал: вот, я умираю, что мне в этом первородстве? Иаков сказал: поклянись мне теперь же. Он поклялся ему, и продал первородство свое Иакову. И дал Иаков Исаву хлеба и кушанья из чечевицы; и он ел и пил, и встал и пошел; и пренебрег Исав первородство (Быт. 25, 19–34). Немогущий солгать Бог обетовал, что божественный Авраам будет отцом многих народов, и со всех сторон утверждал, что множество потомков его будет неисчислимо; потому что как песок, говорил Он, будет бесчисленно оно и как звезды небесные (Быт. 22, 17). Но конец исполнения столь великой и всем видной славы касается не одного только Израиля, а и множества язычников. Ибо они призваны чрез веру, и суть более таковы в Исааке, то есть по обетованию, о чем засвидетельствует премудрый Павел, который пишет: И Писание, провидя, что Бог верою оправдает язычников, предвозвестило Аврааму: в тебе благословятся все народы. Итак верующие благословляются с верным Авраамом, а все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою. Ибо написано: проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона. А что законом никто не оправдывается пред Богом, это ясно, потому что праведный верою жив будет. А закон не по вере; но кто исполняет его, тот жив будет им (Гал. 3, 8–12). Итак, несомненно, что обетованное исполнилось; но только во всяком случае не на детоводимых законом, а на оправданных верою. По домостроительству же Божию привзошла чрез Моисея заповедь, без пренебрежения к обетованию, но с тем чтобы детоводствовать и приводить мало–помалу к призванию чрез веру. И обличая немощь людей, уже прежде взошедших, она наконец полезнейшею и необходимою являет получаемую чрез веру благодать и оправдание во Христе. Божественный же Павел опять сказал так: Братия! говорю по [рассуждению] человеческому: даже человеком утвержденного завещания никто не отменяет и не прибавляет [к нему]. Но Аврааму даны были обетования и семени его. Не сказано: и потомкам, как бы о многих, но как об одном: и семени твоему, которое есть Христос. Я говорю то, что завета о Христе, прежде Богом утвержденного, закон, явившийся спустя четыреста тридцать лет, не отменяет так, чтобы обетование потеряло силу. Ибо если по закону наследство, то уже не по обетованию; но Аврааму Бог даровал [оное] по обетованию (Гал. 3, 15–18). Присоединяет же к сему тотчас и причину привнесения закона, говоря так: Для чего же закон? Он дан после по причине преступлений, до времени пришествия семени, к которому [относится] обетование, и преподан через Ангелов, рукою посредника. Но посредник при одном не бывает, а Бог один. Итак закон противен обетованиям Божиим? Никак! Ибо если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона; но Писание всех заключило под грехом, дабы обетование верующим дано было по вере в Иисуса Христа. А до пришествия веры мы заключены были под стражею закона, до того [времени], как надлежало открыться вере. Итак закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою; по пришествии же веры, мы уже не под [руководством] детоводителя. Ибо все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса (ст. 19–26). Итак, никто не может сомневаться в том, что закон был как бы обличителем немощи детоводимых и даже более того — показателем падений и грехов их; сказано, потому что, где нет закона, нет и преступления (Рим. 4, 15). И еще: не иначе узнал грех, как посредством закона (Рим. 7, 7). Когда пришла заповедь, то грех ожил, а я умер; и таким образом заповедь, [данная] для жизни, послужила мне к смерти (ст. 9–10). И еще: Ибо [и] до закона грех был в мире; но грех не вменяется, когда нет закона (5, 13). Закон производит гнев (4, 15). Таким образом закон детоводил ко Христу, обличая преступников и самым опытом научая живущих на земле, что человеку, немоществующему удобопреклонностью ко греху невозможно избежать обвинения со стороны закона, но что, наоборот, ему во всяком случае потребно спасение чрез Христа, оправдывающего верою и милосердием.