Творения

Хлебников Велимир

Маркиза Дэзес

Быть может, да, но вот и он…

Спутник

Хотите дам созвучье — бог рати он^*.Я вам подруга в вашем ремесле.

Спутник

Да, он — Багратион, если умершие, уставшие хворатьИ вновь пришедшие к нам люди — божья рать,Смерть ездила на нем^*, как папа на осле,И он заснул, омыленный, в гробу.

Маркиза Дэзес

О, боже, ужасы какие! Опять о смерти. Пощадите бедную рабу.

Спутник

Я

уже вам сказал,Что я искал,Упорный, своей смерти.Во мне сын высот ник,Но сегодня я уже не вижу очертаний неуловимой дичи.Когда я преследовал, вабя и клича,Дамаск вонзая в шею тура,Срывая лица маск в высотах Порт-Артура,Неодолимый охотник.Пояс казаков с железной резьбой^*Мне говорил про серебро далеких рек,Порой зарницей вспыхнувший разбой, —Вот что наполняло мою душу, человек!Я слышу властный голос: «Смерьте», —Просторы? Ужас? Радость? Рок?Не знаю. Нестройный звук нарек развилок двух дорог.

Маркиза Дэзес

Ах, оставьте… вы все про былое!Оставьте! Смотрите, я весела, воскликнуть готова «былое долой!» я.Смотрите лучше: вот жена, облеченная в солнце, и только его^*,Полулежа и полугреясь всей мощью тела своего.Поддерживая глубиной раздвинутого пальцаПрекрасное полушарие груди (о взоры, богомольные скитальцы!),Чтобы рогатую сестру горячим утолить молоком,Козу с черными рожками и черным языком.Как сладок и, светом пронизанный, остерМиг побратимства двух сестер.Миг одной из их двух жаждыСделал мать дочерью, дочь матерью, родством играя дважды.Не сетуйте на мой нескладный образ,Но в этом больше смеха, сударь, а я по-прежнему к вам добра-с.

(Пожимает, смеясь, руку.)

Пусть я с неловкостью дикаркиБеру лишь те слова, что дешевы, но ярки.

Спутник

Царица, нет — богевна!Твоя беседа сегодня так напевна.

Маркиза Дэзес(смеясь)

Право! Вот я не знала!Но вставайте скорее с колен. Я подарю вам на память мое покрывало.Но тише, тише, сядем,Мы Все это уладим.

Спутник

Я знаю, что «смерьте» велел мне голос —Ваш золотой и долгий волос!

Маркиза Дэзес

Да. Тише, тише. Слышите, тамсмеются. Это — Мейер^*.Сядьте сюда. Передайте мне веер.Где были вы вечор?Зачем так грустен ясный взор?

Рафаэль

Я слышал зов. Надеюсь видеть папу Пия и Анджело!

Распорядитель

Вино? Пришли!

Слуга(заикаясь)

Они изволили, то есть пришли.

Распорядитель

Ты мелешь, братец, чепуху!

Слуга

Нет, нет! Я как на духу!

Распорядитель

Но это явная ошибка! Быть может, вы не туда звонили!Или, в самом деле, Рафаэля^* имя шутник присвоил? Или?

Рафаэль(с легким поклоном)

Мне при рождении святыми отцами имя Рафаила некогда дано.

Распорядитель(к слуге)

О, олух! олух! ду…Я говорил тебе: вино!

Рафаэль

Я вызвал здесь и переполох, и смуту, и беду…Я

не думал… Я думал встретить Микель-Анджело.

Распорядитель

Ах, здесь посвежело!

(Пожимая руку Рафаэлю)

Ах, я не могу! Я не могу! Здесь путаница вышла.Во всем вините, пожалуйста, слугу.Я убегу (убегает).

Слуга

Ишь, куда повертывает Маковский дышло…

Кто-то

О, Рафаэль-вино и Рафаэль живой! О, прибаутка ведем!Ну, что же, ты ошибся: домой, в путь обратный едем.

Рафаэль и незнакомец уходят.

Рыжий поэт

Я мечте кричу: пари же,Предлагая чайку Шенье,(Казненному в тот страшный год в Париже),Когда глаза прочли: «чай, кушанье».Подымаясь по лестницеК прелестнице,Говорю: пусть теснитсяЗвезда в реснице.О Тютчев туч^*! какой загадке,Плывешь один, вверху внемля?Какой таинственной погадка^*Тебе совы — моя земля^*?

Слуга

Одни поют, одни поют,И Все снуют, и Все снуют,Пока дают живой уют.

Зрители проходят и уходят. Маркиза Дэзее и Спутник в боковой горнице.

Маркиза Дэзес

То отрок плыл, смеясь черными глазами,И ветки черных усов сливались с звездными лозами.Я, звездный мир зная над собой, была права,И люди были мне, березке, как болотная трава.Неслышна ли<шь> ночь, незрима топь,Но что это? Переживаем ли мы вновь таинственный потоп?Почувствуй, как жизнь отсутствует, где-то ночуя,И как кто-то другой воскликнул: так хочу я!Люди стоят застыло, в разных ростах, и улыбаясь.Но почему улыбка с скромностью ученицы готоваответить: я из камня и голубая-с.Но почему так беспощадно и без надеждыУпали с вдруг оснегизненных тел одежды!Сердце, которому были доступны Все чувства длины,Вдруг стало ком безумной глины!Смеясь, урча и гогоча,Тварь восстает на богача.Под тенью незримой ПугачаОни рабов зажгли мятеж.И кто их жертвы? Мы те же люди, те ж!Синие и красно-зеленые курыСходят с шляп и клюют изделье немчуры,Червонные заплаты зубовСтоящих, как выходцы гробов.Вон, скаля зубы и перегоняя, скачет горностаев снежная чета,Покинув плечи, и ярко-сини кочета.Там колосится пышным снопом рожьИ люди толпы передают ей дрожь.Щегленок вьет гнездо в чьем-то изумленном рту,И все перешло какую-то таинственную черту.Лапки ставя вместе, особо ль,Там скачет чей-то соболь.И козочки ступают осторожно по полу,Глазом блестя, оставив живопись,А сова, раньше мел, — над ними крыльями хлопала,О, спутник мой, крепись!Щегленок — сын булавки!И все приняло вид могильной лавки!Там в живой и синий ленРаспались женщин кружева.И взгляд стыдливо просветленТой, которая, внизу камень, взором жива.От каждой шеи, от каждой выиВспорхнули тени. Зачем живые?Все стали камнями какого-то сада,И звери бродят скучные среди них — какая досада:В ее глазах и стыд, и нега,И отсвет бледный от другого брега.Ей милостью оставлен легкий ток,Полузаслоняя вид нагот.Взор обращен к жестокому Судье.Там полубоязливо стонут: Бог,Там шепчут тихо: Гот,Там стонут кратко: Дье!Это налево. А направо люди со всем пылом отдались веселью,Не заметив сил страшных новоселья.