Твори бардак, мы здесь проездом!
Шрифт:
– Но матч ведь выиграли? – поинтересовался Вшивцев. – Я помню, в газетах небольшое объявление было.
– Выиграли, – протянул со злостью Аничкин. – Был бы Число здесь, он тебе рассказал, как мы там выиграли. Бармалей, тварюга конченная, весь матч глаза отводил, когда нас били смертным боем. А ведь финал чемпионата мира в Англии судил, сволочуга! На Эдике сразу по двое-трое висели. Видел когда-нибудь, как на кабане собаки охотничьи виснут? Во, примерно так.
– А вы что? – с жадным любопытством спросил Долбоносов. – Врезали гадам?
– Какое
– А что сразу Мельник? – взвился Данила. – Я тоже сдержался. Не бил ведь этого шведа, не бил.
– Так это только потому, что тебя заменили, – поддел его Маслов. – А я-то помню, как ты орал, что глаз на жопу тому защитнику натянешь. Хорошо сказал, кстати, стервец, надо запомнить. Извини, Анюта, перебил.
– Да я уже сворачивался, в принципе. В общем, дотерпели как-то. На контратаках их ловили, так Михей велел. А там еще подвезло и Малофеев гол забил. Вот тут сразу полегче стало. Так и сыграли. Кстати, болельщики там просто звери – весь матч такой рев стоял, что в шаге друг дружку не слышали. Тяжело очень в такой обстановке играть, давит.
Кое-кто из динамовцев поежился, видимо, представив себя на месте игроков сборной. В Союзе ничего подобного пока не было.
– Выходит, нас тоже никуда не пустят погулять? – разочарованно вздохнул Долбоносов. – Вот засада, а я уж размечтался, что по магазинам пробегусь, шмоток каких-нибудь модных накуплю.
– Да у тебя и так перевес багажа был, – заржал Авруцкий. – Как хомяк все тащишь. Хатка-то не лопнет?
– За свою переживай, – огрызнулся Володя.
– Кстати, – задумался Яшин. – Раз у них АЕК чемпион, то он по любому с нами играть не будет. Даже, если кубок выиграет.
– Ну и что?
– Да так, я тоже вспомнил сейчас. Мы в шестьдесят пятом тоже ведь с греками играли, так у них в составе носился один – резкий, как понос, – футболисты дружно заржали, поглядев на бледно-зеленых Еврюжихина и Козлова, что со страдальческим выражением на лицах сидели позади. – Как же его звали? Фамилия еще такая смешная… Папа-Ваня, что ли?
– Как? – громко захохотали игроки. – Папа-Ваня? Ну, уморил, Лев Иванович! А Тети-Мани там не было, часом?
– Папаиоану, – дал справку Бесков, тоже едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться.
– О, верно, спасибо, – улыбнулся с благодарностью Яшин. – Точно, Папаиоану. Хорош ржать, жеребцы! Скорость у него была, что надо. Он нам и дома и в гостях забил. Алика Шестернева как стоячего обошел, меня обогнал и прямо с мячом в ворота забежал. Словно ракета. Я это к чему рассказал, он как раз за АЕК играл.
– И сейчас еще играет, – опять сообщил нужную информацию Константин Иванович. – Я по возможным соперникам информацию собирал, греков тоже немного прошерстили.
– О, как, – качнул головой Яшин. – Ну, и ладно, мы с ним все равно ведь не встретимся.
– Получается, «Олимпиакос», «Панатинаикос» и
– Из «Олимпиакоса» в сборной Жора какой-то играл, – опять пустился в воспоминания Лев Иванович. – Удар сумасшедшей силы. Ларин так у нас по воротам лупит. Ну, Малой иногда. Этот Жорка мне раз так дал, пальцы мячом в один момент отсушил. А потом еще подбежал и сначала кричать что-то начал, все за голову хватался, а потом вдруг руку кинулся жать. Понравилось, видать, как я отбил.
– Йоргос! – Бесков все-таки не выдержал и засмеялся. – Йоргос, Лева. Йоргос Сидерис. В «Олимпиакосе» он настоящая легенда. Ты у нас, он – у них.
– Да и хрен с ним, – равнодушно махнул рукой вратарь. – Жорка и Жорка. Пусть они запоминают, как нас зовут, верно, хлопцы?
– А то! – дружно согласились с его словами динамовцы. – В точку сказал, Лев Иванович.
– Кстати, Долбоносов, – Бесков поднялся со своего места и встал в проходе, держась за спинки кресел. – По поводу твоего хождения по магазинам. Я, разумеется, понимаю стремление обеспечить достаток молодой ячейке нашего общества в лице твоей семьи. Но! Если все-таки, нам разрешат посетить какие-то достопримечательности Греции, то вместо трех улиц и двух магазинов стоит отправиться и полюбоваться на Афинский акрополь, Храм Зевса Олимпийского или в какой-нибудь музей, на худой конец.
– Константин Иванович, – Данила поднял руку, словно прилежный ученик. – Можно вопрос?
– Ну?
– Но ведь все, что вы назвали, мы можем посмотреть только в том случае, если выпадет «Панатинаикос». Он в Афинах базируется. А если «Олимпиакос» или «Этникос» – это же Пирей. А там, кроме порта – я точно помню, в программе о путешествиях говорили, смотреть-то нечего.
– Ты это сейчас к чему? – раздраженно поинтересовался Бесков.
– А если получится, можно в Пирее все-таки по магазинам, а?
Старший тренер смерил нахального юнца недовольным взглядом. Потом оглядел замерших в ожидании футболистов. И махнул рукой, словно снимая с себя всякую ответственность.
– Да делайте вы, что хотите! Так и помрете дурнями необразованными.
– Спасибо, Малой, век не забуду! – Володька крепко пожал Даниле руку. – А то я как представил, что мы только по музеям таскаемся, так чуть не зарыдал – знаешь, как себя сразу жалко стало? Ну, на хрена мне эти камни? А вот для дома…
– Шубу жене купи. Или украшения серебряные – они в Греции дешевле, чем во всей остальной Европе.
– Врешь! Откуда знаешь? – возбудился приятель.
– У нас в детдоме у пацана одного брательник старший в загранку моряком ходит. Когда приезжал навещать, директриса его попросила нам о зарубежных странах рассказать. И вот, прикинь, он на сцену в актовом зале выходит, красный, заикается – толпа оглоедов мелких на него, будто на чудо-юдо смотрит и рожи корчит. Хохот, гам. В общем, он от растерянности вдруг подробно так начал объяснять, что где выгоднее всего покупать. Фарцовкой, небось, промышлял.