Творящее слово
Шрифт:
Эта тема связана с обсуждающейся в другом месте проблемой преуспевающих злодеев. Решение этой проблемы, предлагаемое Бааль ѓа-Тания, таково, тень указывает на свет. На уровне зла, совершенно лишенного света и добра, такой злодей просто прекратил бы существовать. Чтобы злодей продолжал существовать, в нем должна оставаться некоторая минимальная Б-жественная искра, поддерживающая жизнь. Совершенный злодей — нечто, чем можно теоретически стать, но не что-то, что может прожить хотя бы сколько-нибудь.
Вернемся к теме Творения Б-жественным Словом. Творческие силы, прорываясь через бесчисленные формы, сохраняют некоторый прирожденный компонент, повторяющий себя во множестве превращений, подобно закону сохранения энергии. Б-жественная сила остается той же во всех возможных изменениях и развитиях, даже когда утрачено уже всякое сходство между началом и концом. Так, сказано, что одно из существ Б-жественной колесницы имеет лицо быка. Это, вероятно, относится к ангельскому созданию, определенно не похожему ни на быка, ни на какое-либо
И все это разнообразие форм имеет что-то общее, указывающее на общий источник. Так же и фраза Сотворим человека (Берешит [Бытие], 1:26) проявляет в определенной форме — что есть человек, и всякое человеческое существо получает свою форму от этой фразы в бесконечной череде конкретных людей.
Высшие Сфирот
Все имена Б-га, так восхищавшие людей средневековья, представляют собой на самом деле описания, служащие для объяснения Б-жественного. В терминах Каббалы они рассматриваются как качества Б-га (сфирот) и перечисляются в иерархическом порядке, начиная с Его Воли, которая отождествляется с Кетер. Затем идут качества ХаБаД Хохма (Мудрость), Бина (Понимание) и Даат (Знание). Следующие три — Хесед (Милость), Гвура (Сила, Контроль) и Тиферет (Красота или Милосердие). Последние четыре: Нецах (Победа),Ѓод (Великолепие), Йесод (Основание) и Малхут (Царство). Хесед — это отдача, беспредельные любовь и благоволение. Гвура — ограничение, контроль, забирание, соответствующие Б-жественному пониманию и производимые Б-жественной силой. Результатом их взаимодействия является качество Тиферет, которое может быть Милосердием, Б-жественной Жалостью (Рахамим) или Красотой, возникающей в результате полноты и щедрости, находящейся под контролем и специфически направленной. Разница между отдачей Хесед и отдачей Тиферет (Рахамим) в том, что когда кто-то дает из милосердия или жалости, то это основано на имеющейся у одного потребности в том, что другой собирается дать, а Хесед — отдача неограниченная; точнее, предел пропорционален самой Хесед. Некоторые любят больше, некоторые меньше. В Рахамим — Милосердии — мера определяется нуждой, и в этом смысле это акт великолепия или красоты, того, что иногда называют гармонией; в некоторых случаях это называют правдой, в некоторых — мерой Торы. В нем есть объективное качество, которого нет в Хесед и в Гвура. Когда человек любит, когда ненавидит — он не бывает объективен; чувство возникает изнутри и довольно независимо от того, на кого оно направлено. Наоборот, Рахамим или Тиферет основаны на объективном понимании ситуации; чувство сострадания должно быть направлено на кого-то в частности. Таким образом, все имена или качества Б-га — это Б-жественные качества, но они указывают на очень специфические свойства реальности.
Тот факт, что человек не может выйти из себя, делает его мысли и поступки продолжением его самого. Хорошо это или нет, но так мы осмысляем предметы и понимаем идеи. В отсутствие материальной, чувственной основы, мы создаем для себя некоторый образ — как бы это подействовало на нас — и таким способом создаем для себя мир. Сознание человека не имеет другого доступа к пониманию явлений, кроме своих ограниченных возможностей. Как сказал Ибн Эзра, человеческая душа понимает все сообразно со своими возможностями, поднимая то, что ниже ее, и опуская то, что выше. Антропоморфизм действует в обе стороны и приписывает и низшим, и высшим существам множество человеческих качеств. Так во многих сказках животные и птицы чувствуют и разговаривают, как люди; та же ошибка происходит, когда пытаются описать действия ангелов или тем более Б-га в понятном человеку виде. И когда человек упоминает любовь, он склонен полагать, что это понятие означает одно и то же для животного, человека и ангела.
Конечно, говорят, что любовь всегда субъективна; не может быть никакой другой любви, кроме той, которую человек испытывает. В качестве ответа можно сказать, что Хесед теоретически — Б-жественное качество, качество любви и благоволения, которое способно принимать множество форм. Любовь творения неизбежно
Привязаны ли мы к своим моделям? Можем ли мы создать другие парадигмы опыта? Бааль ѓа-Тания считает, что нет. Давайте рассмотрим другую сфиру — Кетер (Венец), первую из сфирот. В этом первичном понимании нет никакого смысла для человеческого разума; оно слишком высоко, слишком абстрактно. Поэтому приходится переводить Кетер как Волю, и это уже что-то, поддающееся осмыслению. А теперь, хотя мы вполне осознаем, что этот перевод, этот формирующийся в нашем сознании образ некорректен, мы уже не можем освободится от него. Наш словарь, спектр наших мыслей слишком ограничен. Более того, наше сознание склонно возвращаться к привычным схемам. Можно часто видеть, как ученые, пытающиеся объяснить неизвестные ранее феномены, прибегают к близким им из личного опыта образам. Мы ограничены тем, что даже наши мысли достаточно значительного масштаба можем выразить только мы сами. Все что мы можем сделать, это признать, что выражение не вполне истинно, что оно самым печальным образом неадекватно тому, что человек пытается описать.
Всякий, кто нуждается по роду своей деятельности в моделях или метафорах, знаком с трудностями, возникающими при попытке вырваться из рамок модели и вернуться к подлиннику. Простой частный случай имеет такую власть над сознанием, которой не всегда может обладать сложная реальность. Всякий склонен держаться за частную модель мира, и это служит препятствием на пути к истине. Конечно, без этих упрощенных моделей было бы совершенно невозможно решить многие вопросы. Во всех областях человеческого познания мы стоим перед дилеммой: модель служит необходимым подспорьем для познания и является препятствием для него. Эту дилемму можно уподобить ранее обсуждавшимся вопросам формы и содержания, внешнего и внутреннего, света и содержащего его сосуда. Свет не может существовать без сосуда, он не может проявить себя без того, чтобы что-то его не отражало, но когда он проявляется — человек видит объект, сосуд, а не самый свет. Свет и сосуд слились в одно.
Здесь объясняется необходимость надежной отправной точки. Мы определяем понятия, и наши определения обладают смыслом. Но эти понятия могут выйти за пределы нашего интеллекта. Стоит чуть превзойти свои возможности концептуализации, и человек уже не знает, о чем говорит.
В то же самое время мы все-таки выбираем некоторую конкретную модель, а не какую-нибудь другую. И какую бы модель мы ни выбрали, мы можем сохранить связь с оригиналом. Так, например, мы делаем модель атома, полностью осознавая, что ни электрон, ни протон с нейтроном не являются кусочками твердой материи, какими они представляются в модели. Однако сама модель помогает нам понять атом настолько, чтобы работать с ним. Это не модель в смысле точного подобия в другом масштабе. Это рабочая модель, абстракция. Важны здесь взаимоотношения между частями.
Точно так же человеческое тело часто используется для метафорической передачи определенных концепций. Так, когда мы говорим, что Хесед и Гвура можно изобразить на диаграмме сфирот как левую и правую сторону в смысле функций, мы не собираемся утверждать, что Хесед похожа на правую руку Б-га или что она имеет какое-то отношение к правой руке человека. Это модель ограниченно гомологичных отношений, единственная ценность которой в том. что она позволяет сознанию понять нечто. Точно так же только моделями являются многие галахические ситуации, изложенные в Писании. Бодливый бык и оставленная на дороге яма подобны моделям юридических проблем или даже, точнее, моделям отношений между людьми во время тяжбы. К несчастью, для очень многих из числа изучающих Талмуд оказывается слишком трудным высвободиться из рамок модели. В этом случае, как и во всех случаях, когда человек попадается в ловушку метафоры, модель превращается в абсурд.
Нам мешает воображение. Надо учиться действовать сразу на двух уровнях: один — признание того, что модель помогает понять нечто, другой — что она не выражает на самом деле само явление. Это интеллектуальное затруднение оказывается иногда главным препятствием для попыток некоторых культур приспособиться к научному подходу. Они путают модель с объектом. Часто это следствие давней традиции идолопоклонства, неразличения инструментов Б-га от Самого Б-га. А неспособность освободиться от модели и обратиться к первоисточнику — и есть идолопоклонство.
Как бы человек ни славил Б-га, Он бесконечно далек от всего, что человек может сказать или подумать, великого или малого. В том, что касается сотворенного, первое качество — это Мудрость. Она — первоисточник. Однако другие качества связаны более прямо с Даат (Знанием), а оно происходит из Хохма (Мудрости), так что любовь, страх и другие эмоции должны знать свой объект, что, в частности, объясняет, почему дети бывают так злы и жестоки — у них нет достаточной связи с Даат (Знанием) и с Мудростью. Жестокость во многих случаях оказывается неспособностью понять природу другого существа, встать на его место и представить себе его реакцию.