Твой дядя Миша
Шрифт:
Агафонов(вдруг искренне и весело засмеялся). Пока? Значит, только пока?
Ваня(растерянно). Я, Василий Степанович, здесь, а не там потому, что… вот… редакция…
Агафонов(серьезно). Садись, редактор! Пиши!
Зоя садится за стол.
(Диктует.) «Критику стенгазеты
Ваня. Что вы, Василий Степанович!
Агафонов, «…явившись ко мне, Мухин требовал закрытия стенной газеты, то есть стал на путь зажима самокритики…»
Ваня(испуганно). Что вы, Василий Степанович! Я бы никогда до этого не додумался. Это вы, Василий Степанович!
Агафонов. Не спорю, — я. Но ты со мной согласился и сказал, что стенгазета существует для кляузы. Сказал?
Ваня молчит.
Ну?
Ваня. Сказал.
Зоя. Так и запишем.
Агафонов(сердито). Вырос эдакий верзила! Когда за ум возьмешься? Заруби себе на носу: колхоз тебе не дом отдыха! Понял? И твоя десятилетка не поможет— работать надо! Ра-бо-тать. (Махнул рукой. Зое.) Да чего с ним толковать!.. Напиши, Зоя, все, что здесь слышала, а я от себя добавлю и подпишу.
Зоя. Напишем, Василий Степанович…
Ваня(взволнованно). Нет, нет! Не надо, Василий Степанович! Прошу, в стенгазету больше не надо! Буду работать! Ну слово даю! Только в газету не надо…
Агафонов. Нет уж, я от своего слова не отступлюсь. Изобразим тебя в полном параде… А если не подействует— поставим вопрос на общем собрании и выдернем тебя, как сорняк с поля… Иди на все четыре стороны, работай где хочешь… только не у нас в колхозе…
Ваня(бормочет). Не будет больше этого, Василий Степанович…
Агафонов(смягчившись). И не стыдно тебе? Разве ты не видишь, что вокруг делается? Твои товарищи Героями становятся… ты!.. Уходи! Чтобы я тебя больше не видел. Уходи!
Ваня, опустив голову, выходит.
(Смотрит ему вслед. Затем, подмигивая Зое и добродушно улыбаясь.) Ничего, выправится.
Зоя. А может, не надо статьи, Василий Степанович?
Агафонов(многозначительно). А вам в газете следует и обо мне подумать — словом, поддержать мой авторитет. (Подмигнул и добавил.) Пока я председатель… Хотя я разрешаю и меня иногда покритиковать.
Зоя(улыбаясь).
Агафонов(улыбнулся). Эх ты, стрекоза! Меня пропишешь…
Зоя(вдруг вспомнила). Вы сегодняшнюю «Московскую правду» читали?
Агафонов. Нет еще. А что? Уже ругают?
Зоя. Наоборот, хвалят. И вас хвалят. Василий Степанович. Вот, на третьей странице… (Показывает.)
Агафонов(довольный, читает). Общественное хозяйство колхоза «Светлый путь». (Подмигнул Зое.) А ты думала, про нас плохо пишут?
Зоя. Пишут о наших новых скотных дворах… о молочной ферме… о мастерских… Обо всем пишут… (Лукаво.) И о том, что товарищ Агафонов хорошо руководит колхозом…
Агафонов. Ты лучше помолчи. Я и сам прочту. (Читает.) Видишь, «Московская правда» хвалит, а ты своей стенгазетой угрожаешь…
Зоя(ехидно). Но там и другое про вас написано… Запаздываете с весенним севом, Василий Степанович. Прочтите!
Агафонов. Да, погода без ножа режет. Земля на критику, так сказать, не реагирует. Правду в народе говорят: «Весной неделю мочит — два часа сохнет, а осенью два часа мочит — неделю сохнет». У нас что-то наоборот получается: весна, а земля не сохнет. Ты, как редактор, скажи: что мне делать?!
Зоя. К сожалению, Василий Степанович, я не агроном.
Агафонов. Ну ладно, иди! Насчет земли мы как-нибудь сами сообразим. Моего Алексея не видела?
Зоя. Нет, не видела. (Выходит.)
Агафонов(берет телефонную трубку). Дайте коровник! (Встает, смотрит в окно, продолжая говорить по телефону.) Как дела, Андрей Павлович? Ладно. Буду. Обязательно буду… (Вдруг увидел кого-то из окна, зовет.) Алеша! Зайди ко мне! (Кладет трубку, читает газету.)
В кабинет входит Алексей, молодой человек лет двадцати пяти. Он похож на отца, глаза у него слегка прищуренные, как у Василия Степановича, смотрят напряженно, словно он чем-то недоволен.
Алексей(садится, глядя на свои облепленные грязью сапоги). Эх! Черт возьми! Всюду грязь по колено.
Агафонов(исподлобья смотрит на сына). Как же быть, агроном?
Алексей. Не знаю. Ничего не поделаешь — форс-мажор…