Твой дядя Миша
Шрифт:
Все хохочут.
Степан Макарович. Горбатого могила исправит.
Тарас. Неправ ты, Степанушка. Устарелая эта поговорка.
Орехов(снимает с руки часы). Ну, Тарас Кириллович, получай от меня подарок… Не могу я отставать от своего предшественника.
Тарас. Что вы, что вы. Это я… просто так… по привычке… (Протягивает
Степан Макарович. Вымогатель ты, Чижик. Ты что, собираешься часовой магазин открывать? Или как? А где подарок моего Гордея?
Тарас(гордо вынимает из бокового кармана маленькие часы). Вот они у меня, заветные… Страсть как люблю часы! Часы — это время, Степан Макарович! Время… Вот остановятся, а время не ждет… Берешь другие, и они идут… И стрелки бегут… согласно времени идут.
Орехов. Оказывается, вы, Тарас Кириллович, философ.
Тарас. Что ж, философ так философ. Всё от бога, Николай Данилович. Отродясь нигде не учился… самородок, одним словом.
Гордей. Ну до свиданья, брат. (Протягивает руку Агафонову.) До свиданья, Николай Данилович.
Орехов. Я с вами.
Все идут к двери. Агафонов провожает их. Он стоит в раскрытых дверях, опершись о косяк. За сценой слышится шум отъезжающих машин.
Агафонов(подходит к окну, видит кого-то. Быстро распахивает окно). Сергей Дмитриевич! Чего вы мимо проходите? Заходите ко мне. (Закрывает окно, подходит к столу.)
В кабинет входит Рябинин.
Рябинин. Здравствуйте, Василий Степанович.
Агафонов. Здравствуйте, Сергей Дмитриевич. Как живется?
Рябинин(настороженно). Ничего.
Агафонов. Как работа?
Рябинин. Нормально, Василий Степанович.
Агафонов(что-то тянет, глядит в окно). Кажется, погода устанавливается…
Рябинин. Да, видать, устанавливается.
Агафонов. Садитесь, Сергей Дмитриевич.
Рябинин. Спасибо. (Садится.)
Агафонов. У меня к вам серьезный разговор.
Рябинин(настороженно). Я вас слушаю.
Агафонов. Можете вы быть со мной вполне откровенны?
Рябинин. Как видите, я человек довольно смелый. Хотя… (Смущенно.) Есть такие вопросы…
Агафонов(догадался,
Рябинин. Я не понимаю, о каких личных делах вы говорите.
Агафонов(решительно). Хорошо! Я не хотел об этом с вами говорить. Честное слово, не хотел! Но если так — скажу! Мы люди, Сергей Дмитриевич, люди, и у нас бывает в жизни, так сказать… всякая там любовь… и тому подобное…
Рябинин. Куда вы клоните, Василий Степанович?
Агафонов. А вот куда… Зоя была невестой моего Алексея…
Рябинин. При чем тут Зоя?
Агафонов. А вы дослушайте до конца. Я знаю: вы любите Зою, и она вас полюбила… Одно скажу: будьте счастливы!
Рябинин удивленно смотрит на Агафонова.
Я люблю Зою. Она у меня на глазах выросла. Думал, она войдет в мой дом как родная, но… не судьба. Сын прозевал.
Рябинин. Я не хотел огорчать ни вас, ни Алексея Васильевича.
Агафонов. Это ничего. Алексей молодой… Потужит, потужит — и пересилит себя. Он гордый. Из-за гордости своей он и прозевал Зою. Эта гордость и поможет ему забыть ее. (Лукаво подмигнув.) Ведь моя Екатерина Григорьевна была невестой Ивана Ивановича… того самого Коровина, у которого вы вчера были в гостях… Но он слишком долго присматривался… А я… за день до свадьбы увел ее из отцовского дома.
Рябинин(облегченно улыбнулся). Да… Вот так история…
Агафонов. История этим не кончилась. Иван с горя напился и с топором ко мне в дом. Я ему говорю: уходи с богом, Иван! А он кричит: «Убью!» Ну, вмешались тут люди, отняли у него топор. Тогда он меня палкой по голове! (Нащупал рукой маленький шрам на лбу.) Вот и все, что осталось от его ревности.
Рябинин(улыбаясь). А мог бы убить. И не было бы председателя.
Агафонов(смеясь). Конечно, мог. Темными мы тогда были. Другие были времена. Но вам теперь эта опасность не угрожает. Алексей на вас с топором не пойдет.
Рябинин. А я в этом и не сомневался, Василий Степанович.
Агафонов(шутливо). Напрасно. Откуда у вас такая уверенность? Разве ревность отменена?
Рябинин(засмеялся). Конечно, нет, но не с топором же!
Агафонов. Это я пошутил. (Внимательно посмотрев на Рябинина.) У меня с вами не об этом разговор.
Рябинин. Я вас слушаю, Василий Степанович.