Твой дядя Миша
Шрифт:
Барклай. Вернитесь, дорогой князь!
Багратион. Что вы от меня хотите?
Барклай. Я хочу, чтобы вы согласились с моим приказом.
Багратион. Я солдат, и, слава богу, я еще не потерял способности подчиняться. Но скажите: какой у вас план? Я знаю, Петр говорил: когда война идет в России, надо пользоваться глубиной театра военных действий. Но, ваше высокопревосходительство, на какую позицию мы отступаем? Вместе с приказом об отступлении я должен передать корпусным генералам, где мы остановимся.
Барклай. Для выбора позиции
Багратион. Надо было сперва выбрать позицию, а потом отступать. Отступление — это наука. Это тоже решение. А мы идем на авось.
Барклай. Неужели бог авангардных и арьергардных боев, храбрейший человек — Багратион обеспокоен отсутствием заранее подготовленной позиции?
Багратион. Не хвалите меня, я этого пшена не клюю. Я не цыпленок!
Барклай. Богом клянусь! Перед вами я имею сердце чистое и сокрушенное.
Багратион(резко). А что вы скажете, господин главнокомандующий, если Наполеон свою кампанию тысяча восемьсот двенадцатого года кончит взятием Смоленска, а наступление на Москву отложит до весны?
Барклай(опешил). Этого не может быть! Это было бы против законов военной логики!
Багратион. В Смоленске запасы, в Смоленске дома для зимовки. В тылу Наполеона земли разорены только вдоль дороги. Он укрепится на зиму и с весной, по первой траве, придет к Москве.
Барклай(кричит). Этого не может быть! Наполеон не успокоится на взятии Смоленска.
Багратион. А если успокоится? Неужели вы сомневаетесь в военном гении Наполеона? Наполеон может и не допустить ошибки. Вот вы утверждали, что он в этом году не нападет на Россию.
Барклай. Это утверждал император.
Багратион. Отвечаем мы. Отмените приказ…
Слышен звук далекого взрыва.
Что случилось?
Барклай. Согласно приказу моему днепровский мост взорван. Мы отступаем.
Багратион. Мы не подрезали жил Наполеону. Вы сошли с ума… За дерзость прошу прощения. (Пулей вылетает из шалаша.)
Навстречу ему идут генералы. Уже темно. Сцена освещена пламенем пожара.
(Смотрит в сторону Смоленска.) Горит Смоленск… Даром горит… Оставлен Смоленск… (Вдруг заметил около себя Платова, Коновницына, Сен-При. Спокойно, к Сен-При.) Эммануил Францевич, мы оставляем Смоленск. Передайте мой приказ об отступлении Второй армии. Дохтурову приказываю сдерживать противника.
Платов(тихо). А что, если я не выполню приказа?
Багратион(кидается к Платову, обнимает его, целует). Слава тебе, атаман! Слава тебе, рубака! (Хватает его за горло.) Выполняй приказ, атаман, иначе… (Отходит, останавливается на склоне холма.) Матвей Иванович, мчись со своими казаками, обеспечь возможность отхода армии, умри в бою, но свяжи армию Наполеона!
Генералы
Карацапов. Ваша светлость, склады я успел поджечь. Но моя Аннушка и моя Лиза…
Кохта. Лиза…
Николай. Мать оставили, ваша светлость, и сестра осталась.
Багратион. Почему они остались в городе?
Карацапов. Приказа моего двинуться не было, князь. Склады надо было жечь. Не оставлять же сухари Наполеону. А домой я не поспел. Я знал, что Багратион не может оставить Смоленск.
Багратион. Какой стыд мне! (Надвинув на лицо папаху, быстро уходит.)
Кохта(Карацапову). Вы не беспокойтесь, не беспокойтесь, дорогой мой! (Убегает.)
Карацапов. Эх, господин офицер!.. Убежал! Да кому до нас дело! Пойдем, Николай! Без нас обозы запутают.
Барклай(один в шалаше). Виновен ли я? Может быть, мною руководят страхи, естественные перед бесповоротными решениями и ответственностью тяжкой… И я веду армию назад, не зная предела отступления и часа боя. О князь Багратион, сумасшедший генерал, как тебя другие называют, я люблю тебя больше, чем родного брата! У тебя сердце решает заодно с разумом. (Задумался.) Неужели я ошибаюсь? «У каждой войны свои законы». Я согласен — история стоит за тобой, Багратион, но я — не предатель. А вдруг Наполеон действительно останется в Смоленске, воспользуется нашими запасами? Кому будет дело, что я решал с чистым сердцем! (Застонал.) Тогда я буду предателем! Генерала Барклая-де-Толли, многих походов генерала, назовут предателем! И будет забыто сражение под Очаковом, и под Бендерами, и под Вильно, и Пултусское сражение, и метели на льду Ботнического залива! (Съежился.) Какой стыд мне!
Картина третья. «Император»
Дом Карацаповых в Смоленске. Вечерние сумерки. В русской печи еще что-то варится. Окна освещены пожаром. В зал вбегает Лиза.
Лиза. Мама, мама, где ты? (Вбегает в спальню.) Мама, они!
В зал входят двое французских солдат. Плечом к плечу, стремительно и деловито идут они в сторону спальни. На минуту заглядывают в печь. За ними в зал вбегает опаленный боем Кохта с обнаженной шпагой в руке.
Первый солдат(поворачиваясь). Рюсс!
Кохта. Русский, русский! (Поражает солдата шпагой.)
Второй солдат бежит в спальню и прячется за дверью.
Лиза. Французы! Помогите!
Кохта. Лиза!.. Я иду. (Бросается к двери и ударяет в нее с такой силой, что она распахивается. Пронзает француза шпагой.)