Твой ход, аниран
Шрифт:
Особенно я, когда не только понял, что потерял часть драгоценной энергии, но и когда увидел, как игла по собственной инициативе трусливо сбежала, вернувшись в оранжевый клубок, вращающийся вокруг моей талии.
– Хм, - Гудмур изучал меч в своей руке. Видимо, никакой невосполнимой энергии он не потерял при ударе.
– Всегда интересно узнать нечто новое.
Я зло сжал зубы, наблюдая, как затягивается прореха. Похоже, шутки закончились. Ещё несколько таких ударов, и неизвестно, что будет. Лучше не доводить. Лучше постараться дотянуться и закончить эти пляски.
Большим пальцем правой руки
– Каков хитрец, - плаксиво произнёс Гудмур. – Так долго прятал козырь... Ха-ха-ха! Неужели ты думаешь, что я не знаю, что есть в твоём арсенале? Неужели ты думал, что я могу тебя недооценить? Видимо, ты плохо знаешь башей. Ты даже не представляешь, как тщательно за тобой наблюдал самфунн.
– Про тебя я тоже знаю немало. И уверен, что козырей в твоей колоде нет.
– А это что? Это, по-твоему, не козырь? – Гудмур крепче сжал в руке энергетическую рукоять. И ни капельки не обжигался при этом. – Это – козырный туз!
Совершить прыжок у него не получилось. Но получилось переть вперёд, аки танк. Он выставил восьмидесяти восьми миллиметровый ствол и полез напролом.
Уже выяснив, что этот «королевский тигр» неповоротлив, я успел сместиться на шаг в сторону. А затем опустил щит на уровень ног, куда пришёлся размашистый удар. Но в этот раз удар оказался скользящим, а потому никакого урона лично мне не нанёс. Лишь окружающей природе, когда очередные искры подпалили траву.
И тут уже пришло время наконец-то постараться дотянуться пусть даже до ступни: я повёл правой рукой, целя в бедро, но энергетическими клинками не смог дотянуться, ибо очередной широченный шаг спас обладателя длинных ног.
– Проклятые доспехи! – выругался Гудмур.
Видимо, до него, как и до меня, впрочем, дошло, что для посланников небес намного важнее мобильность, чем тяжёлые доспехи. Они только сковывают движения и мешают. Если бы не выродки за спиной Гудмура, от которых вполне можно ожидать предательской стрелы или арбалетного болта, я бы не постеснялся сражаться обнажённым.
– Ты прав, - согласился я.
– Ещё сантиметр - и через бедро я бы отрезал твой бесполезный предмет. Тогда бы ты сам отдал мне меч, ведь, как в том анекдоте, парашют тебе больше был бы не нужен.
– Что за чушь ты несёшь, отморозок!? – забрало вычурного шлема отлетело. Злое, вспотевшее лицо теперь открылось мне полностью. – Я выпотрошу тебя, так или иначе. А потом пройду сквозь твою армию, как раскалённый нож через кусок масла. У тебя нет никаких шансов!
– Тогда давай, - я злорадно улыбнулся. Похоже, дни пьянок и безделья не проходят бесследно. Хоть мы – посланники небес, мы тоже имеем тенденцию терять физическую форму, если долго нихрена не делаем. Наши мышцы тоже могут стать дряблыми. А выносливости хватит лишь на то, чтобы поднести ко рту очередную чарку. – Ведь тебе надо торопиться. Скоро ноги начнут подкашиваться от усталости. Скоро плечи не выдержат. И тогда я возьму тебя тёпленьким.
– Ублюдок, - выругался Гудмур, откровенно подтверждая все мои предположения.
И он действительно опять попёр на меня. А я поставил шит перпендикулярно земле, правую руку выставил немного вперёд, чтобы скрыла от озлобленного взгляда мои действия, и осторожно прикоснулся
Но запыхавшийся и невнимательный аниран-блондин не заметил моих махинаций. Кажется, он даже не смотрел на щит. Он смотрел в мои глаза. Он видел в них такую же насмешку, какую, наверное, видел в глазах башей самфунна. И желал раздавить эти снисходительные глаза собственной подошвой.
Я сделал шаг назад, считая секунды. Открытое забрало, несомненно, идёт на пользу моему плану. Но я планировал нанести удар независимо от того, открыто забрало или закрыто. Для меня было главным вывести глупца из себя.
И, кажется, сработало.
Гудмур двигался вперёд с выставленным перед собой мечом. От подбородка до колен я был абсолютно защищён. И надеялся, что он опять постарается достать в ноги. А затем отскочит, опасаясь ответного удара.
Так и случилось: Гудмур совершил тяжёлый выпад и постарался достать кончиком меча мои ступни. А затем, когда мой щит встретил его меч, резко повёл мечом вверх и надавил вперёд. Я уклонился и поставил щит под углом в сорок пять градусов, чем помог мечу проскользнуть над моей головой. А затем постарался опять дотянуться клинками.
И хоть Гудмур оказался готов к такому манёвру, легко уклонившись, сделав шаг назад, смысл в подобной бесхитростной контратаке присутствовал иной.
Едва он вновь разорвал дистанцию, впервые за весь поединок я опустил щит. Не потому, что признавал поражение, я для того, чтобы дать свободу припрятанному в левой руке козырю: я вытянул левую руку на всю длину и, практически не целясь, выпустил энергетический гарпун.
Эффект превзошёл все мои ожидания. За долю секунды я рассмотрел потное лицо, испуганные глаза, и страх в этих глазах. Ну и, соответственно, раскрытый от ужаса рот. И именно в этот рот угодил гарпун, пробив злой язык, пробив нёбо, пробив навылет шлем, в тот же момент со стороны затылка брызнувший оплавленным металлом.
Под вопли ужаса с одной стороны и под радостные вопли с другой, аниран Гудмур упал на колени. А затем, когда я несколько раз быстро сжал пальцы в кулак, чем заставил вернуться гарпун домой, завалился мордой в землю. Его затылок дымился, воняло опалёнными волосами и расплавленным металлом.
Поддаваться эйфории было некогда. Я знал, что должно произойти в следующие мгновения.
А потому, когда услышал ожидаемый свист, оставляемый метательными ножами в полёте, когда мельком заметил, как с лошади упал тот, кто держал в руке древко с белым флагом, бросился к телу Гудмура, как бросается отчаявшийся охотник за сокровищами к наконец-то обнаруженному сундуку.
Рядом ржали лошади, даже раздался знакомый арбалетный щелчок. Но я не обращал внимание ни на что. Я сбросил собственный шлем, подскочил к поверженному телу, двумя руками вцепился в плечо и перевернул тело на спину.
Бывший Белый Великан ещё дышал. Дышал, через ноздри с трудом втягивая воздух. Пробитое нёбо кровоточило, несмотря на чудовищную опалённую рану. А язык напоминал кусок почерневшего, пережаренного ростбифа.
– Не ожидал, что это у меня есть? – злорадно прошептал я, наблюдая за чужой агонией.