Твой нежный взгляд
Шрифт:
– Это вряд ли, – буркнул тот, вперив взгляд в застывшее лицо медиума.
– А я все равно спрошу, – решительно заявил Стивенс. – Скажите, вы не встречали мою жену Аманду?
– Аманда. Аманда... Аманда здесь? – Селия помолчала, потом кивнула, отвечая невидимому собеседнику. – Прекрасно... Да... Да, я им передам.
– Полагаю, их там вызывают по номерам, – пробормотал О'Нил. Селия и бровью не повела.
Она повернулась к Стивенсу, глядя на него невидящими глазами.
– Ваша жена будет говорить с вами через меня.
– Она
– Я вижу ее. Она рядом с вами, мистер Стивенс.
– Рядом?
– Да. – По губам Селии скользнула чуть заметная улыбка. – Она обожает животных.
– Ты слышишь, Брендан! – воскликнул Стивенс. И обратился к Селии: – Да, животных она очень любила.
– По-видимому, у этих... м-м-м... духов имеются надежные осведомители из мира смертных, – заметил его шурин.
– И музыку, – добавила Селия. – Ей нравилась музыка.
– Да, верно! – согласился Стивенс.
– И... и она продолжает любить ее, – промолвила Селия, чуть повысив голос.
– Да, да. Музыку она любила, – повторил Стивенс.
Скрипка, лежавшая в кресле, слегка приподнялась. Услышав, как смычок пиликает по струнам, Стивенс оглянулся через плечо.
– Боже милостивый... – пролепетал он еле слышно. Скрипка приподнялась еще немного, а смычок неуверенно наигрывал фальшивый мотив.
– Никак не могу понять, что за мелодия, – пожал плечами О'Нил.
– Я тоже. И это довольно странно, – осторожно заметил Стивенс.
– Духи желают знать, почему вас так удивило, что Аманда любит музыку? – Лицо Селии сохраняло бесстрастное выражение.
– Дело в том, что... ей не очень нравилось слушать скрипку.
– Не нравилось?
– Если честно, она ее терпеть не могла.
– Скрипку? – Селия удивленно взглянула на него, но тут же спохватилась и продолжала тем же металлическим голосом: – Вы, должно быть, неправильно ее поняли, ей просто не нравились некоторые мелодии. Духи спрашивают, как можно ненавидеть скрипку? Ее звуки дарят нам веселье и радость, под них танцуют и поют все – даже духи.
– То-то и оно. – О'Нил переводил взгляд со скрипки на потолок, явно высматривая ниточки, с помощью которых смычок приводился в движение. – Сестра хромала на левую ногу и не могла танцевать.
Музыкальный инструмент завис в воздухе, а смычок со стуком ударился о деревянную поверхность скрипки и упал в кресло. За ним последовала и скрипка, резко перескочив через подлокотник. Последние аккорды замерли в воздухе.
– В этом преимущество потустороннего мира. Души умерших исцеляются от боли и увечий, – бормотала Селия нараспев. – Слепые прозревают, хромые танцуют...
Неожиданно на каминной полке принялась раскачиваться из стороны в сторону ваза. Стивенс замер.
– Брендан, смотри! Что это? Аманда, что ты хочешь нам сказать?
Пока оба джентльмена наблюдали за вазой, Селия смотрела прямо перед собой, не шевелясь. О'Нил сидел со скучающим видом, Гаррик же не скрывал своего
– Она говорит... – произнесла девушка. – У нее есть для вас одно сообщение.
– Для меня? – воскликнул Стивенс.
– Для вас обоих. И оно состоит в том, что... английские деньги здесь не в ходу.
Джентльмены несколько мгновений молчали. Стивенс заговорил первым:
– Ничего не понимаю. Что она хотела этим сказать? Может, ты знаешь, Брендан?
– Не уверен. Пусть объяснит получше.
– Я, Селия Томасон, всего лишь проводник в мир духов. И они сообщают вам, что в Нью-Йорке английская валюта не пользуется спросом.
– Кажется, я начинаю понимать, – промолвил Стивенс. – Аманда пытается донести до нашего сознания, что мы должны здесь жить по американским законам. Мы не в Лондоне, Брендан. И потому все наши британские убеждения и предрассудки не имеют никакого значения в Новом Свете! – с жаром закончил он, и на его бледных щеках вспыхнул лихорадочный румянец. – Клянусь Богом, именно так и сказала бы Аманда, будь она жива!
– Согласен, Гаррик. Это в ее стиле.
– А что дальше? Аманда, прошу тебя, говори!
– Духи покидают нас, но они еще вернутся. Вернутся. Вернутся... – Голос Селии понизился до еле слышного шепота, голова упала на грудь и несколько раз качнулась, прежде чем девушка вновь обратила на мужчин прояснившийся взгляд. – Итак, джентльмены, что тут происходило?
– Хотел бы я знать, – буркнул О'Нил, покосившись на зятя. – Гаррик, а что ты думаешь по этому поводу?
– Все прошло чудесно! Я говорил с моей дорогой Амандой, правда, Брендан?
– Должно быть, это принесло вам утешение. – Селия слегка улыбнулась и похлопала Стивенса по руке.
– Да, теперь мне гораздо легче! – с жаром подхватил он.
Селия с трудом проглотила подступивший к горлу комок. В этом молодом человеке было что-то удивительно искреннее и трогательное. Как жаль, что ему пришлось пережить такую тяжелую утрату!
Впрочем, и брат потерял сестру. Но это другое...
– Ну что ж, мой друг, не хочешь ли ты... – начал О'Нил. Но его прервал тихий невнятный звук. В углу гостиной, покрытая тяжелой драпировкой, стояла старая арфа тети Пру, на которой та играла в молодости. Инструмент был расстроен и, всеми заброшенный и забытый, пылился в углу уже не одно десятилетие.
Со стороны было совершенно незаметно, что кто-то перебирает струны арфы, и только нежные звуки лились из угла.
– Брендан, ты слышишь?
– Да, – напряженно промолвил О'Нил. Он откашлялся и выразительно посмотрел на Селию. Руки его, лежавшие на столе, сжались в кулаки.
– Это ее любимая песня. – Стивенс смотрел на арфу как завороженный. – Танцевать она не могла и вместо этого играла на арфе.
Селия резко встала, подошла к окнам и раздвинула портьеры. В комнате сразу стало светло. Она зажгла несколько масляных светильников, хотя в них не было нужды, и обратилась к своим посетителям: