Твой образ для меня
Шрифт:
Когда, наконец, раздался робкий стук в дверь, я опрометью бросился открывать, заметно расслабляясь, когда увидел Алли.
– Я не знал, придешь ли ты.
– Я не была уверена, что должна.
Я слышал в ее тоне опасение и беспокойство, и поэтому скользнул рукой по ее руке, потом по плечу и шее, поднимаясь к лицу, обхватывая гладкую щеку.
–
– Я должна была убедиться, что ты в порядке.
Я не стал акцентировать внимание на том, что можно было сделать это по телефону, потому что был слишком рад, что она здесь.
– Я в порядке. – Наклонившись, я закрыл за ней дверь и щелкнул замком. – Ты останешься. – Я остановился. – Верно?
Алли на мгновение заколебалась, но все же кивнула.
– Ненадолго.
Я поцеловал ее в висок и повел к столешнице, помог сесть на стул, а затем сел рядом. Налив вино, которое открыл раньше, я передал Алли бокал. Она поерзала на стуле и с любопытством сказала:
– Они новые. Их не было здесь вчера.
Я улыбнулся ее вниманию к деталям.
– Я не был уверен, что ты захочешь сидеть у меня на коленях весь вечер, и очень удачно увидел их, когда ходил по делам.
Утром я немного поработал, чтобы оставаться занятым, но так же последовал совету Алли, и больше отдыхал, чтобы голова оставалась ясной. Потом я отважился прогуляться.
Когда я купил это здание, территория вокруг него находилась в запустении, с полуразбитыми витринами и безлюдными зданиями, но потом началась медленная трансформация. Четыре года спустя она была полностью обновлена – теперь здесь размещалось множество предприятий и разноплановых организаций. Первый этаж моего дома был полностью сдан в аренду, добавляя хорошую прибыль в мой бюджет.
Я заметил эти табуретки в витрине модного мебельного магазина, когда проходил мимо, и их сразу же доставили. Толстые, мягкие сиденья, обтянутые шоколадно-коричневой кожей были гораздо удобнее, чем мой старый деревянный стул.
– Ты хорошо себя чувствовал для прогулки? Как твоя голова? – спросила Алли с тревогой.
– Ничего, с чем я не мог бы справиться. Я в порядке. Лекарства помогли, и моя голова болит намного меньше, – поспешил успокоить ее я.
– Ты не должен напрягаться в течение нескольких дней, – напомнила она. – Дай себе время исцелиться.
– Уверен, ты будешь внимательно следить
Алли отвела взгляд, и румянец, который я так любил, окрасил ее кожу. Мне это понравилось.
Я встал и начал вытаскивать еду.
– Голодна?
– Я не хочу беспокоить…
Я покачал головой, прерывая ее.
– Ты не беспокоишь, Алли. Я не великий повар, но кое-что подготовил.
– Хорошо. Было бы здорово.
– Отлично. – Я поставил пару тарелок с закусками, которые купил: сыры, соусы, хлеб и другие деликатесы. – Я не знал, что ты любишь, поэтому купил всего понемногу.
– Это здорово. Спасибо.
Я изучал Алли, пока мы ели, и единственное слово, которое пришло мне в голову, это усталость. Она выглядела уставшей.
– Ты весь день бегала?
– Да, была занята.
Я ждал, пока она скажет больше, но Алли молчала, поэтому я слегка подтолкнул ее:
– Как твоя мать?
– Раздражающая.
Я слышал такое же разочарование в ее голосе, как и вчера вечером, и был прав, думая, что ее мать была источником.
– Не понимаю.
Алли замерла с бокалом в дюйме от губ. Губ, которые я хотел поцеловать с тех пор, как она переступила порог моего дома.
– Есть... определенные ожидания. Когда я не оправдываю их, моя мать недовольна. Вчера я опоздала, потому что проспала, а сегодня, видимо, отвлекалась и не была сосредоточена так, как следовало... – Ее голос затих, и она пожала плечами.
– Ты проспала, потому что была здесь со мной, верно? Я нарушил твое расписание?
Алли встретилась со мной взглядом.
– Да. Но это был мой выбор. Даже не думай извиняться.
Я усмехнулся над ее тоном. Хотел поддразнить и спросить, что отвлекало ее весь день, но воздержался.
– У тебя только что закончилась ночная смена. Конечно, она это понимает.