Твой образ для меня
Шрифт:
Я пробежался пальцами по металлу и пластмассе, проверяя на наличие трещин, и с облегчением обнаружил, что все нормально.
– Я буду вести себя хорошо, - проворчал я.
– Нет необходимости возвращать это придурка.
– Язык, - пожурил голос, и в тот же миг холод ужалил мой лоб, заставив меня дернуться.
– Прости, – извинился голос. – Мне нужно очистить рану. Все твои метания снова открыли ее.
–
– Я – медсестра. Ходила в школу и все такое. Устраивает?
Я фыркнул на раздраженный тон.
– На данный момент.
– Я могу позволить тебе продолжить истекать кровью, если ты хочешь подождать доктора.
Верно. Кровь.
– Не надо, – ответил я нехотя.
– Прекрасно. Тогда я продолжу работу.
– Почему я в чертовом платье? – прорычал я, дергая колючий хлопок. – Мое пальто в сумке?
– У тебя было кровотечение, и мы должны были тебя осмотреть, – терпеливо объяснила медсестра. – Твое пальто и одежда в сумке под кроватью. Ты упал в грязную слякотную лужу, так что вещи мокрые. Как только мы закончим и все очистим, я дам тебе больничную одежду, чтобы ты мог переодеться.
– Отлично.
Я провел пальцами по руке, и с облегчением почувствовал знакомые тяжелые звенья и кожу на запястье.
– Нам не нужно было снимать браслеты.
Браслеты?! Иисус, женщины носят браслеты.
– Манжеты, – поправил я. – Они называются манжетами.
– Называй их как угодно. Полагаю, манжеты звучат более мужественно для тебя, так что ладно.
Мои губы дернулись, но я ничего не сказал. Пререкаться с ней было забавно.
– Хочешь, чтобы я позвала твоего друга? – спросила она, обрабатывая мою голову.
– Друга?
– Думаю, он сказал, что его зовут Томми?
– Нет, – прошипел я, поерзав. – Это его чертова вина, что я упал. Скажи ему, чтобы пошел…
– Адам! – возмутилась она. – Я просила тебя сидеть на месте.
– Откуда ты знаешь мое имя? – отзеркалил возмущение я.
–
Это имело смысл.
– Почему у меня стоит капельница? – продолжал капризничать я. – Действительно ли это необходимо после гребаного удара по голове? Мне кажется это лишним.
– Это стандартная процедура. Как только доктор осмотрит тебя и скажет, что все в порядке, я смогу убрать ее. – Она сделала паузу, вздыхая: – Мы лишь пытаемся помочь тебе.
Потом ее голос снова обрел поддразнивающие нотки.
– А если будешь хорошо себя вести, я дам тебе леденец.
Я хмыкнул от досады. Был ли я похож на гребаного ребенка, которого можно подкупить сладостями?
Хотя я действительно любил леденцы.
– С каким вкусом?
– Виноградные.
Это были мои любимые, и так как у меня действительно не было выбора, я решил дать ей небольшую поблажку.
– Думаю, будет справедливо узнать твое имя, так как ты знаешь мое.
– Ты всегда такой ворчливый и требовательный? – возразила она.
Она была права. Я был требовательным. А еще я знал, что веду себя, как задница, но ненавидел это чувство беспомощности. Не привык к этому, что и бесило.
– Только когда ударился головой, и не могу видеть дерьмо вокруг. Мне нужно видеть. Вся моя жизнь вращается вокруг того, что я вижу.
Кровать опустилась назад, и нежные руки коснулись моего лица, а потом пробежались по волосам.
– Это не займет много времени. Я очищу твои глаза, в них немного крови плюс песок и грязь. Как только я промою их, ты сможешь видеть. Хорошо? – Она немного помолчала. – И меня зовут Алекс.
– Хорошо, Алекс. – Я прокашлялся, чувствуя неловкость от своих требований.
Она была права – она пыталась помочь.
– Спасибо.
Какое-то время девушка работала тихо. Она стояла достаточно близко, чтобы ее мягкий аромат перебивал антисептический запах больницы, и я глубоко вдохнул. Теплый поток жидкости в моих глазах ослабил жжение. Медсестра погладила меня по руке и подняла кровать.
– Хорошо, Адам, открой глаза. Зрение может быть немного размыто, потому что я добавила антибиотики, чтобы предотвратить инфекцию, но это скоро пройдет. Глазам может быть больно, но я убавила освещение.