Твой образ для меня
Шрифт:
Тем более что у меня постепенно формировалась идея.
Я ведь был довольно хорошо известен, мои фотографии привлекали большое внимание и почти всегда стоили кругленькую сумму. Это было достойным поводом. Очень стоящим.
Возможно…
Мне нужно было связаться с оргкомитетом. Предложить какую-нибудь свою работу в качестве аукционной части. И потом быть там, чтобы подписать ее лично.
Можно встретиться с несколькими
Я подумал о родителях Алли и их скучных циничных лицах сегодня вечером. Конечно, я знал, что они не одобрят меня. Несмотря на то, что я был здоров и успешен, то, как я зарабатывал свои деньги, и мой образ жизни не соответствовали их стандартам. Не говоря уже о чернилах, которые покрывали мои руки. Алли рассказывала, как сильно они отвергали боди-арт и вообще любого, кто не соответствовал их узколобому миру.
Кроме того, я был прямым, откровенным, терпеть их не мог за то, как они относились к моей девушке, и мне было все равно на их мнение.
Подождите, пока они не увидят меня.
Мы будем ненавидеть друг друга, но им придется привыкнуть ко мне.
Потому что я никуда не собираюсь.
Насколько я могу судить, если б они ушли из жизни Алли, то ее жизнь могла бы только улучшиться.
А если они останутся и позволят себе плохо с ней обращаться, им придется иметь дело со мной. Я положу конец этому дерьму.
Они должны научиться тому, что уважение – это улица с двусторонним движением.
Алли нужен кто-то, кто защитит ее.
И этим кем-то буду я.
Глава 8
Адам
– Прекрати меня фотографировать.
Я ухмыльнулся, но положил камеру на стол и взял свою чашку кофе.
– Тогда перестань быть такой сексуальной, когда спишь.
Алли села, и ее волосы яркой вспышкой рассыпались вокруг лица. Она сонно посмотрела на меня, поправляя свободную футболку, закрутившуюся вокруг ее тела.
– Очень сомневаюсь, что мои слюни это сексуально.
– Хотя ты храпишь.
– Я не храплю! – Задохнулась от возмущения Алли.
– Я никому не скажу. – Подмигнул я ей.
– Который час?
– Расслабься. Еще даже нет восьми. У тебя много времени.
Ее
– Хорошо.
– Я все еще думаю, что ты должна все отменить, – осторожно проговорил я.
– Нет, – твердо возразила Алли. – Я хочу сказать им сегодня.
– Почему так важно сделать это сегодня?
– Ты будешь думать обо мне хуже, если я скажу тебе.
Я раскрыл руки.
– Иди сюда, Алли.
Она вылезла из кровати, потянув одеяло за собой, и такая теплая и соблазнительная свернулась рядом со мной. Ее мягкость слилась с моей твердостью, идеально сочетаясь. Алли так правильно ощущалась в моих объятиях, и я хотел изучить это. Исследовать ее.
– Почему сегодня? – спросил я еще раз.
– Для них главное – репутация, а мы будем на публике, – тихо призналась она, и меня вдруг осенило.
– Там они не будут устраивать сцену.
– Именно. Да, они выразят недовольство и дадут знать, как сильно я их подвожу, но все это будет сделано очень вежливо. – Алли пожала плечами. – После того, как обсудят это происшествие, они вызовут меня, чтобы сообщить наедине, насколько во мне разочарованы.
Я покачал головой от досады.
– Они не должны быть разочарованы. Ты делаешь только то, что лучше для тебя. Это твоя жизнь. Не их. Хотел бы я… – Я запнулся, не закончив предложение.
– Хотел что?
– Хотел бы я, чтобы они убрались из твоей жизни. – Все же решился озвучить свою мысль я.
– Они сделают это достаточно скоро.
Я мог бы сделать это быстрее – погасить ее денежный долг и помочь избавиться от психологической ответственности, но держал язык за зубами. Слишком рано для этого.
– Хорошо бы, – пробормотал я.
– Я знаю, что ты не понимаешь, Адам, но она моя мать.
Я погладил Алли по щеке, утрамбовав свое раздражение поглубже.
– Ты права, не понимаю. Потому что она не должна относиться к тебе так. Она должна поддерживать тебя. – Я все же не выдержал. – Прежде всего, ты никогда не должна была чувствовать, как будто обязана делать все это.