Твой путь
Шрифт:
Женщина ещё раз поклонилась ему и поспешно выскользнула за дверь.
…Иттрик почувствовал, как что-то влажное и прохладное коснулось лица. Кто-то осторожно приподнял его голову и попытался напоить. Едва сделав глоток, юноша закашлялся. Предметы постепенно перестали расплываться перед глазами, и он, приподнявшись на локтях, увидел молодую женщину, сидевшую на коленях подле него. Одета она была просто, но изящно, сквозь лёгкую полупрозрачную вуаль можно было разглядеть миловидное лицо, тронутое нежным бронзовым загаром. Из-под шёлковой накидки, наброшенной на голову, крупными кольцами выбивались иссиня-чёрные пряди. В руках у женщины
— Госпожа… — Иттрик узнал молодую императрицу. Несмотря на то, что лицо её было скрыто вуалью, угадать, кто под нею скрывается, почти не составляло труда. Юноша попытался встать, чтобы поклониться ей, как положено, но боль и нестерпимая ломота во всём теле заставили его опуститься обратно, и он сжал зубы, чтобы не стонать. — Это вы… Но что вы здесь делаете?..
— Тише, молчи, — Юлия испуганно обернулась в сторону тяжёлой двери, но никто не слышал их разговора. — Молчи, или мы пропали. Меня никто не должен видеть и слышать здесь, охрану я подкупила, но не всех. Лежи, тебе нельзя вставать.
Иттрик лёг, последовав её совету, и хотел было по привычке закинуть руку за голову, но та не послушалась. Мало того, всё плечо от локтя пронзило резкой нежданной болью. Он поморщился, и Юлия заметила. Подсела поближе, взяла его руку в свою, быстро осмотрела, надавила в некоторых местах и слегка нахмурилась.
— Похоже, тебе нужно учиться владеть левой.
— Что-то не так?
— Вывернут сустав, сломана кость и разорваны два сухожилия, — тихо ответила Юлия. — Заживать будет очень долго и навряд ли сохранит прежнюю подвижность. Если позволишь, я вправлю, но это мало чему поможет.
— Давайте, — Иттрик зажмурился, зная, как больно вправлять вывихи. Однако ему казалось, хуже того, что уже пришлось вынести, точно не будет. Холодные пальцы Юлии сжали его запястье, а другой рукой она взяла его за локоть и слегка потянула на себя.
— Как, говоришь, тебя зовут?
— Я не говорил…
— Не говорил, так скажи, — голос императрицы вдруг сделался быстрым, торопливым. — Ну, давай, говори!
— Иттрик… А, ветер!
В тот момент, когда он произнёс своё имя, Юлия резко дёрнула сустав, и тот с лёгким щелчком вернулся в правильное положение. Иттрик тихонько взвыл и схватился за предплечье.
— Молодец, — Юлия ободряюще улыбнулась ему и встала.
— Почему вы помогаете мне? — спросил юноша, немного помолчав и придя в себя. — Здесь ведь все мне желают смерти…
Вместо ответа Юлия подошла к нему поближе, приподняла рукав платья, быстрым движением сорвала чёрную повязку с руки, и Иттрик увидел два перекрещенных четырёхугольника, выжженных прямо на внутренней стороне предплечья женщины. Знак Сварога…
— Так вы… — он задохнулся от изумления и даже не сразу сумел подобрать нужные слова, — вы — одна из нас?
Императрица ничего не ответила, но он всё понял и так. Прежде чем направиться к выходу, Юлия опустила на пол подле Иттрика глиняную посудину, ту самую, что принесла с собою.
— Я оставлю тебе воду. Как допьёшь, кувшин разбей.
— Зачем?
— Никто не должен знать, что я здесь была, — прошептала она. — Кроме Диего, разумеется.
С этими словами она бесшумно вышла из подземелья. Послышался звон ключей, лёгкий шорох шагов, и юноша снова остался в одиночестве.
11. Ночь
До Земель Тумана добрались быстрее, чем Уилфред изначально предполагал — за девять полных дней, и в Вендан приехали к вечеру на десятые сутки. Правда, дорога показалась ему труднее, нежели он ожидал: Ивенн совсем не умела держаться в седле, и ему пришлось везти её перед собою всю дорогу. Она поначалу боялась, краснела, терялась подле него, даже отодвигалась в седле, но спустя несколько дней пути, который казался ей уже чуть ли не бесконечным, перестала закрываться и иногда даже засыпала, пристраивая голову на плече Уилфреда, правда, на его вопросы всё так же молчала и иногда, думая, что он не видит, тихо плакала. А когда она засыпала, он только улыбался про себя: волосы девушки щекотали шею, тёплое, размеренное дыхание касалось остывшей на ветру кожи. Она была совсем как его младшая сестрёнка Лина, оставшаяся там, в Яви, и, заботясь об этой юной Хранительнице, Уилфред вспоминал свою младшенькую и невыносимо скучал.
Когда он ушёл, Лине было всего десять солнцеворотов, а ему — двадцатый минуть не успел. Сейчас он свои года уже не считал, с того дня прошли, кажется, все пятнадцать. Возможно, Лина уже с кем-то обручилась — и добро, если человек хороший. Уилфред не возвращался в Явь в день своего рождения: поначалу не отпускали из гарнизона, а после и сам не хотел. К чему бередить уже давно зажившую рану, напоминать себе о том, что было когда-то, дразнить собственное воображение? Да и к жизни в Прави Уилфред привык, освоился, сблизился с правителем, лордом Эйнаром, и в Явь рваться постепенно перестал.
Когда они приехали, в Замке Тумана было тихо. Стража доложила, что лорд Мансфилд ушёл к себе и просил не беспокоить. Тогда Уилфред решился на крайнюю меру: подняться к нему самостоятельно, без доклада. Эйнар жил в замке, но покои его находились немного в отдалении от остальных комнат. Уилфред бодро шёл по давно известному пути, поднимался по лестницам, дорогой забрал один факел из длинной каменной галереи. Большая дрожащая тень протянулась под ногами. Сонная, хмурая Ивенн шла чуть позади и хотела только одного: чтобы её, наконец, оставили в покое. Кроме того, ей было жаль Иттрика: она помнила всё, что произошло до того, как она потеряла сознание, и оставалось надеяться, что юноша жив. Быть может, он не нашёл её и отправился за помощью, однако странно, что не вернулся, да и Уилфред говорил, что в нескольких верстах вокруг он не встретил ни одной живой души.
— Пришли, — наконец промолвил комендант, жестом приказывая девушке остановиться. Прямо перед ними была закрытая белоснежная дверь, изрезанная простым, но изящным узором. — Постой здесь, я зайду.
Но даже стучаться ему не пришлось: едва он поднял руку, как дверь бесшумно отворилась, и на пороге появился лорд Эйнар.
Ивенн, в нерешительности остановившаяся за плечом коменданта, невольно вздрогнула. Лёгкий холодок пробежал вдоль позвоночника и замер твёрдым колючим шаром где-то в груди. Правитель мог одним взглядом, пристальным, спокойным, но суровым, заставить подчиниться, отобрать волю. Он выглядел немного усталым и задумчивым, и девушка могла поклясться, что видела эти глаза в том самом чёрном зеркале на водной глади у водопада. Уилфред, стоявший перед нею, почтительно поклонился, приложив руку к груди, и лорд Мансфилд коротко кивнул в ответ.