Твой путь
Шрифт:
— Не совсем так, — Эйнар нахмурился, не зная, как лучше объяснить непонятливой девчонке. — Если бы не этот договор, мы бы спокойно прожили положенное нам время, как обычные люди, чуть меньше века, и после смерти ушли во Тьму, то есть в Навь. Стали бы хранителями древней силы и стражами на границах между мирами. Но Свартрейну этого показалось мало, он захотел жить вечно. Из-за этого Тьма прокляла его: она всегда карает непокорных, — и завладела его кровью и всем его существом. Теперь он вынужден искать людей с похожими проявлениями силы и забирать её у них, чтобы выжить самому. В обмен на что-то, разумеется. Только он не понимает одного: Тьме без разницы, сколько ещё солнцеворотов он вырвет
— Получается, чтобы пробиться в Явь и Правь, Свартрейну нужна чужая сила?
— Верно, — правитель чуть наклонил голову. — И знаешь, почему у меня есть основания беспокоиться за твоего друга? Потому что в Светлой Империи самые мощные скопления энергии Тьмы. А жрецы не относятся ни к Тьме, ни к Свету, у них другая магия, поэтому они самые уязвимые. Сам император Август из рода Аллиев и его первый приближённый Витторио Дени в своё время были проводниками для Свартрейна. Августу была обещана власть, Витторио — не знаю уж, что… Из-за того, что они и так были детьми Тьмы, их силы после вмешательства магии только увеличились.
— Я тоже беспокоюсь, — вздохнула Ивенн. — И с Тьмой я сталкивалась сама, раз — в Яви, когда встречалась с вашим братом, и раз — здесь, у водопада, когда впервые вас увидела.
— Ты видела Свартрейна? — Эйнар оживился, вполоборота повернулся к своей спутнице. — И жива осталась?
— О, поверьте, он пытался разобраться со мной дважды, — отозвалась Ивенн. — Можно ещё вопрос?
— Пожалуйста, — Эйнар пожал плечами.
— Почему Регина всегда молчит?
Правитель нахмурился, серые глаза его помрачнели, девушка испугалась, что спросила что-нибудь не то, но, немного подумав, он ответил ей.
— Это неудавшееся заклятие забвения. Чтобы она никому не вздумала рассказать о договоре, Свартрейн пытался сотворить это с ней, но у него не получилось, он перепутал забвение и молчание. К сожалению, Регина молчит уже… — он прищурился и посмотрел вверх, подсчитывая, — двести девятнадцать солнцеворотов. Да, кажется, ей ещё не было шести.
— Вы расскажете о себе? О том, как пришли сюда, как стали правителем Земель Тумана?
— А ты не боишься? Путь к власти — это долгая история, и далеко не всегда простая и радужная. Возможно, ты станешь меня ненавидеть. Если, конечно, в тебе нет этого чувства уже сейчас.
Ивенн ничего не ответила. Вряд ли её можно было напугать обыкновенной историей, ведь всё, о чём он мог рассказать, осталось в прошлом. А времени почти не было: невдалеке уже чернели дома, частоколы, виднелись заснеженные крыши. А ненависть… Нет, этого чувства она в себе не находила. Чтобы ненавидеть, нужны основания, а она, наоборот, была благодарна Эйнару: он спас ей жизнь и оставил у себя на правах свободной. И поэтому девушка только пожала плечами в ответ.
— Хорошо, я расскажу, как вернёмся домой, — произнёс правитель наконец.
Вопреки ожиданиям и к счастью, Сула, расположенная чуть севернее Ситхи, не пострадала, Тьма даже не проникла туда: вероятно, дух Нави счёл достаточным прорваться через Ситху к Вендану, они находились друг к другу ближе всего. Выехав из деревни и добравшись до местности, немного окружённой редким лесом, воины устроили привал; лорд Мансфилд куда-то исчез, и Ивенн, сначала побродив немного по пустой, занесённой снегом округе, вернулась к временному стану.
Человек десять из отряда, расстелив плащи прямо на снегу, пили по очереди из серебряной чаши, заполняя её каким-то светло-золотистым пенящимся напитком. От него клубами
— Идите к нам, миледи! — задорно крикнул Бьорн, неловко взмахивая рукой и расплёскивая горячее питьё себе под ноги. Ивенн улыбнулась и покачала головой, но он только засмеялся. — Да не бойтесь, не тронем!
Такое обращение — «миледи» — уже не смущало её, но всё равно казалось очень непривычным. Она привыкла к тому, что в Яви почти все даже с именем её звучным, красивым не считались и так и превратили из Славомиры в Славку. Матушка, бывало, полным именем звала, а потом, как ушла она в Загорье, так и вовсе Славкой осталась. Теперь эта жизнь казалась чужой, будто бы не своей: где она, а где та маленькая девчонка с длинной тёмной косой и в алой расшитой рубахе? Слишком большой и невероятной казалась образовавшаяся между ними пропасть, слишком разными они были — Ивенн и Славка, оставшаяся и забытая там, в Яви. Кто она теперь? Юная леди, ученица самого могущественного мага, самая молодая из воинов гарнизона. Совсем не та, кем была раньше — да и станет ли такой снова когда-нибудь?
Немного подумав, девушка всё-таки решила подойти и присоединиться к ним: всё ж одной совсем тоскливо, а сниматься с места они не собирались до тех пор, пока не вернётся Эйнар. Пока воины пили и смеялись над какими-то им одним известными случаями, Ивенн разглядела всех получше. Они производили совсем не то впечатление, что ратники из Халлы — грубые, наглые, дерзкие. Конечно, судить по троим было не очень хорошо, но Ивенн была уверена, что в большинстве своём они действительно такие. Здесь всё казалось по-другому: никто не напивался до головокружения, не хватался за оружие, даже не всерьёз, неприличные шутки почти не раздавались. Прошло немного времени, и Ивенн не без удивления поймала себя на том, что уже и сама тихонько смеётся над тем, как Лерт зашивал порванный стяг, как Бьорн испугался тени собственного напарника в дозоре, и что ей тоже протягивают серебряную чашу, украшенную маленькими самоцветами и до середины наполненную горячим яблочным напитком.
Она с благодарным кивком приняла тёплое питьё, отхлебнула и тут же сморщилась, едва не выронив чашу: хмель ударил в голову. До этого ей никогда не приходилось пробовать что-то подобное, и она скривилась от неожиданности, выплюнула обжигающий напиток на снег, а все захохотали — не зло, но немного обидно. И вдруг за спиной послышался весёлый голос с нотками смеха:
— Спаиваете мне тут девчонку? Она и так меч еле держит, а вы ей ещё и хмельного!
Смех превратился в хохот. Ивенн решила не обижаться на шутки и улыбнулась вместе со всеми. Уилфред обошёл её, стянул плащ, бросил его на снег и с усталым видом упал прямо в сугроб, что вызвало новый взрыв хохота. Ивенн даже показалось, что такое веселье здесь нечастое явление: когда к смеху привыкаешь, он становится не таким желанным, не таким живым. Люди из личной охраны Эйнара всегда оставались строгими и суровыми воинами, даже самые молодые вроде Ольфа, Бьорна и Альвиса, которого здесь не было, соответствовали своему окружению.
— Где правитель? — шёпотом спросила девушка у коменданта. — Что-то не видать его давно…
— Не беспокойся, отдыхает, — отозвался Уилфред. — Много сил потратил, пока допрашивал того типа, восстанавливается. Ребята, налейте-ка мне тоже!
С этими словами он потянулся к чаше, кто-то из воинов помоложе плеснул ему из почти опорожнённой фляги, и с его приходом взрывы смеха стали раздаваться даже чаще и громче. Ивенн тихонько улыбалась в ответ на шутки и хотела только одного: поскорее вернуться в замок, чтобы наконец услышать историю Эйнара.